Он подошел к самому краю, сев на бетонную поверхность, свесив вниз ноги. — А вдруг я толкну тебя, не боишься? — быстро проговорила я, стоя у него за спиной. — Толкну так же. Ногой. Как ты сделал с Марком. — Тебе стало жалко его? Миллер достал из кармана брюк пачку сигарет. — Да, стало. — ответила я. Он постучал по левому карману, потом обыскал кофту. Видимо, искал зажигалку, но не нашел, поэтому выбросил сигарету вниз. — Вот чёрт. — выругался Миллер. — Эми, видишь красный знак на стене? Я повертела головой в разные стороны, найдя красный непонятный значок, нарисованный, будто граффити. — Вижу. — Подойди к нему, не поворачиваясь ко мне. И считай до десяти. Не думаю, что вопросы были бы уместны. Я выполню его просьбу, потому что мне интересно, зачем ему это нужно. Не поставит же он меня к стене, чтобы застрелить? Хотел бы — давно сделал. Я подхожу ближе к стене с красным знаком. Приглядевшись, я заметила роспись Миллера, а рядом еще 3. Они были здесь уже! Прямо рядом со мной. Ведь этот дом стоит напротив моего, где я сейчас живу. — Считай. — напомнил он. — В каком порядке? — Как тебе угодно. — Хорошо. Десять… — стало волнительно.— Девять.. восемь.. — я старалась считать медленно, не хотела, чтобы счет закончился. — семь… шесть.. За спиной послышалось шуршание ботинок по бетону. Но шаги не приближались ко мне. Я замолчала, прислушиваясь к звукам. — Продолжай, Эми. — Пять… четыре. — осталось чуть-чуть. — Три.. два.. один. Я произнесла последнее число, и не дожидавшись его слов, повернулась. Его не было. Передо мной было пусто. Только луна впереди, и виднелся город. Пульс участился, страх нарастал. Что за шутки? — Эй? — окликнула я тишину. Пройдя немного ближе к тому месту, где он сидел, я увидела клочок ткани. Первая мысль в моей голове «Неужели спрыгнул?» С криком я подбежала к краю, схватив этот клочок ткани. Посмотрев вниз, я увидела что-то черное, лежащее внизу. С не очень хорошим зрением, я ничего не поняла. Тем более в ночное время, как я вообще смогла разглядеть это черное пятно. Так еще и с крыши огромной высотки. — Мёрфи! Нет… — закричала я, впившись ногтями в край крыши. В глазах потемнело, что я сама чуть не грохнулась вниз. — Теперь я уверен, что ты не способна на убийство. — услышала я его голос сзади. — Слабачка. Толком отомстить не можешь, но признаю, твоя идея с гаражом мне понравилась. В напарники не того человека взяла. Вытерев слезы рукой, я повернулась. Он вальяжно сложил руки на груди, улыбаясь своей дьявольской улыбкой. — Да пошел ты. — я обошла его, направляясь к люку. — Я ненавижу тебя, Миллер. Ненавижу. — Сильно ненавидишь? — усмехался он надо мной. — Куда собралась? Дернула люк, но он не поддался. Проклятье. Я попыталась еще раз, тщетно. Даже люк был против меня в эту ночь. Он стоял, наблюдая за моими попытками побега от него. — Не хочешь послушать, почему я так сделал? — вот уж нет. — Может до твоей глупой головы дойдет. В очередной раз дернув обеими руками люк, я не удержалась, и плюхнулась прямо на задницу, больно ударившись ей. — Тс.. — зашипела я. Громко вздохнув он подошел ко мне, схватив за шиворот толстовки. Я встала на ноги, держась за свое ударенное место. Он заметил, что мне было больно, но вместо того, чтобы спросить, как я себя чувствую, он дотронулся до моей попы, проведя рукой по ней. Я зажмурилась. Он перевернул меня к себе спиной, отряхнув от пыли. — А теперь выслушай меня, дура. — его глаза пылали огнем. Он выглядел взбешенным. — Что бы ты сейчас не сказал, ты не сможешь перекрыть мою ненависть к тебе. Я солгала, в очередной раз, я говорила ему ложь, глядя ему в глаза. — Блядь. — выругался Миллер.— Твой характер заставляет меня нагнуть тебя и зарядить несколько раз по заднице. — И что же ты ждешь? — бросила ему вызов, не подумав о последствиях. И он озверел, снова отвернув меня от себя. Рядом была железная перекладина, на которую он благополучно меня опрокинул. Пряжка его ремня зазвенела. — Понравилось тогда в подвале, да? Еще захотела? — спросил он. — А тебе? — передразнила я его. — Сука. Он слабо ударил меня по ягодицам. — Мм.. — простонала я, не отвыкнув еще от падения. — Тебя возбуждает, когда людям больно? — но он не слушал меня. — Ты любишь причинять боль, я права? И сейчас, чувствуя власть надо мной, ты возбуждаешься. Миллер отошел от меня на метр. — Перевернись. — ледяным голосом отдал он приказ. Я выполняю. — Снимай джинсы, Эми, пока я их не разорвал. — Ты трахнешь меня, Мёрфи?- серьёзно спросила я. — Эми, — его дыхание стало прерывистым, тяжелым. — Сколько раз тебе повторять, что тебе не стоит произносить моё имя? — Хорошо, больше не буду. — я сделала шаг, приподнялась на носочки, задержавшись напротив его ушка. — Мёрфи. — протянула шепотом я. Его глаза заискрились, азарт пробуждал желание обладать мной. Рука Мёрфи сжала мою шею, сдавливая всё сильнее так, что становилось тяжелее дышать. Его скулы двигались на лице от злости. — П-пожалуйста. — захрипела я, чувствуя, как начинаю изнемогать от возбуждения. — Я бы убил тебя, не будь ты моей. Но ты со мной. Моя. Только моя, личная игрушка. *** Миллер Игрушка.. Я не хотел этого говорить, не хотел, чтобы она думала так обо мне, что я пользуясь людьми. Да, я безусловно это делаю, но не с ней, только не с ней. В моей голове её образ является единственным светлым элементом из всего черного дерьма. Но я слаб перед ней, и за все обидные слова в её адрес я готов вырвать себе язык. Со мной такое происходит впервые. Девушки в моей жизни были мимолетным влечением — секс, еще раз секс и.. убийство. Обязательной чертой моих отношений с девушками было их убийство. На моем счету более 10 таких влечений. Убийцу из меня сделал отчим и улица, это отклонение и жесткое, между прочим, но я выбирал тех пассий для секса, которых не будут искать, тех, у кого никого нет и я для них был как вся вселенная. Эми.. здесь все поменялось. Ради неё одной я убью всех, только по одному щелчку пальца я сорвусь с цепи и наброшусь как зверь на того, кого она покажет. Ее глаза смотрели на меня без испуга, она удивилась, что я сказал ей «Моя». Это то, что она мечтала слышать? Конечно, моё признание в любви немного странное, но как умею. — Ты так предлагаешь начать отношения? — спросила Эми. — Нет, отношений не будет. Это забава для детей, мы выше этого, моя кареглазая. — я делаю шаг на неё, тем самым приближая Эми к стене. — Мы будем между ненавистью и любовью, я не смогу только любить, я буду терзать тебя своей ревностью, потому что ты моя и никто не сможет на тебя посмотреть. — она коснулась стены, распахнув красивые глаза на меня. — Я буду ненавидеть тебя за то, что благодаря тебе я меняюсь. Ты делаешь меня слабым, Эми. Не обещаю, что оставлю свое темное прошлое за спиной, но после этого откровенного разговора, я больше не смогу тебя тронуть без твоего согласия. Она молчала. И её молчание убивало во мне последние добрые чувства.