”О, для меня такая честь познакомиться с тобой", - выпаливает она. “Я Кирстин”. “Привет, Кирстин”. Я пожимаю ее протянутую руку. “Я Рен”. “Твоя мама присоединится к тебе сегодня утром?” - с надеждой спрашивает Кирстин. “К сожалению, нет. У нее были другие планы.” Я даже не пригласила ее. Я не видела ее с тех пор, как вчера вернулась домой, хотя знаю, что она была где-то поблизости. Разочарование на лице Кирстин очевидно. “Это очень плохо. Но я так рада, что ты здесь. Ты фанатка Ханны?” Ханна Уолш - художница, чьи работы выставлены в галерее. Ее последняя коллекция во многом заимствована у Пикассо, но она придает ей свой собственный оттенок. Ее работы свежи, но в то же время знакомы, в них есть намек на женственность. “Да," - говорю я, оглядывая узкую галерею. Сегодня утром здесь не так много людей, но я пришел рано, сразу после открытия галереи. “Я действительно надеюсь найти что-нибудь для покупки”. Кирстин улыбается. “Это фантастика. Она уже продала несколько картин, но есть из чего выбрать.” “Хотела бы я быть здесь на открытии, но я учусь в школе, так что ничего не вышло”, - признаюсь я. “О, открытие прошло с таким успехом. Помогло то, что она привела с собой своего красивого жениха, профессионального футболиста. Он так гордился ею”. Кирстин улыбается. ”Их было так приятно видеть вместе". “Я уверена”, - бормочу я, зная все о предыстории Ханны. Каково это - иметь такого успешного, красивого мужчину в своем углу? Который поддерживает тебя и твою карьеру? О нем много написано, но не так много о ней, и я нахожу ее такой интригующей. Я думаю, именно поэтому меня привлекает ее творчество. “Хочешь, я проведу тебя по выставке, или ты предпочитаешь исследовать все самостоятельно?” “Если ты не возражаешь, я немного прогуляюсь одна. Я позову тебя, если ты мне понадобишбся" говорю я ей со слабой улыбкой. “Хорошо, звучит идеально”. Я собираюсь уйти, когда она продолжает: “Могу я просто упомянуть, как сильно я восхищаюсь твоей матерью и тем, что она сделала для мира искусства? Она такая щедрая, и у нее такой умный взгляд. Тебе повезло, что ты так многому у нее научилась." Я часто это слышу, но редко кто включает меня в уравнение, как это только что сделала она. Я становлюсь немного выше, чувствуя гордость. “Спасибо. Я передам ей, что ты это сказала," - говорю я ей, прежде чем уйти. Слова Кирстин не выходят у меня из головы, когда я останавливаюсь перед первой картиной, слепо уставившись на нее. Не похоже, чтобы я чему-то научилась у своей матери. Ну, я, должно быть, кое-чему научилась, но в основном, наблюдая за ней и за тем, что она делала, а не потому, что она действительно нашла время научить меня чему-то об искусстве и коллекционировании. Все, что я знаю, я в основном выучила сама, а мой отец то и дело вставлял свое собственное мнение. Он коллекционирует, но она - настоящий коллекционер. Он платит за все это, но именно она выбирает почти каждую вещь, которая у них есть. Они были комплиментарной парой на протяжении всего своего брака, хотя в последнее время между ними, кажется, все немного не так, когда я рядом. Как будто они потеряли интерес друг к другу. И ко мне. Вытряхивая себя из своих мыслей, я брожу по галерее, останавливаясь перед каждым произведением и рассматривая его критическим взглядом. Они все поразительны. Она рисует смелыми мазками и яркими красками. Яркие образы, не оставляющие ничего для воображения, в основном изображают людей. Женщины. Мужчины. Домашние животные. Один городской пейзаж, хотя он уже продан, вероятно, потому, что это единственная картина в этом стиле. Я завидую человеку, который ее купил. Я постоянно возвращаюсь к одной конкретной картине. Фон насыщенный, темно-зеленый, на полу сидит женщина, рядом с ней лежит кошка, до которой невозможно дотянуться. Рука женщины вытянута, ненормально короткая, и кошка смотрит прямо на меня, в то время как женщина смотрит на кошку. Это почти нервирует, образ, переданный на картине, и я каждый раз ухожу от него. Только для того, чтобы снова оказаться перед ним. “Я думаю, эта тебе нравится больше всего”, - говорит глубокий, знакомый мужской голос. Я замираю совершенно неподвижно, мое дыхание застревает в легких, когда я медленно поворачиваюсь, чтобы увидеть, что…Крю Ланкастер стоит рядом со мной, его взгляд устремлен на картину перед нами. Почему он здесь? Как он узнал? Откуда он взялся? Я даже не заметила, как он вошел в галерею. Наверное, я была слишком поглощена разглядыванием каждой картины. “Что ты здесь делаешь?” - задыхаясь, спрашиваю я. “Слышал, что выставка в Трайбеке продлится до конца года. Решил зайти и проверить.” Он засовывает руки в карманы, оглядываясь на меня. “Ты здесь по той же причине?” Мне вроде как хочется врезать ему. Или обнять его. У меня такое чувство, будто я вызвала его во сне. Реален ли вообще этот момент? "Да. На самом деле так оно и есть.” Как будто он не знал. “Забавное совпадение." Он возвращает свое внимание к картине, спокойно изучая ее, прежде чем сделать шаг вперед, чтобы прочитать информационную карточку, размещенную рядом с ней. “Хм. Интересно. Эта называется ”Две киски"." ”Нет". Я подхожу к картине, протискиваясь мимо него, чтобы прочитать, что название картины -… Две Киски. Он посмеивается, когда я поворачиваюсь к нему лицом, я уверена, что мой шок очевиден. “Я не могу поверить, что она так называется”. “О, я могу. Разве искусство не должно стимулировать?” Я смотрю на него с недоверием. Я также до сих пор не могу поверить, что он здесь. Стоящий передо мной. Он так хорошо выглядит, одетый в джинсы и темно-серый свитер, поверх которого накинут черный пиджак. На ногах у него найк, а на голове шапка, которую он снимает и засовывает в карман пальто, оставляя волосы в полном беспорядке. Я испытываю искушение исправить это для него. Пробежаться пальцами по волосам. Проверить, такие ли они мягкие, как кажутся. “Как ты думаешь, почему мне нравится это произведение?” Спрашиваю я его. ”Потому что ты постоянно возвращаешься к нему“. ”Как давно ты здесь?" ”Достаточно долго, чтобы увидеть, как ты возвращаешься конкретно к этой картине уже третий раз". Он делает шаг ближе, его голос понижается. “Просто купи ее, Птичка. Ты знаешь, что хочешь этого.” Его слова обжигают мою кровь, и я отворачиваюсь, чтобы повернуться к нему спиной, и снова смотрю на картину. “Зеленый цвет, в этой картине меня привлекает он. Это такой глубокий.” “Зеленый - твой любимый цвет?” Я чувствую, как он делает шаг ближе, тепло его тела касается меня. Я держу себя в руках, поэтому не прикасаюсь к нему, хотя и хочу этого. "Нет. Мне нравится розовый цвет. Или красный.” Я колеблюсь, прежде чем спросить “Какой твой любимый цвет?” ”Зеленый". Он наклоняется, его рот так близко к моему уху, точно так, как я представляла прошлой ночью. “Как твои глаза”. Мои ноги дрожат, и я сжимаю колени, наклоняя голову вниз, пытаясь отдышаться. Что он пытается сказать? Что он пытается сделать? “Ты собираешься ее покупить?” Он так близко, что его дыхание доносится до моего уха. Касается моей шеи. Я поднимаю голову, чтобы встретиться с его пристальным взглядом, чем дольше мы изучаем друг друга тем больше у меня пересыхает во рту. “Ты должна. Твое чутье подсказывает тебе, что это та самая.” Я сжимаю губы, боясь, что могу ляпнуть что-нибудь глупое, например, как моя интуиция внезапно подсказывает мне, что он тот самый. Но я молчу, проглатывая слова, которые хотят сорваться с моих губ. “Давай еще раз пройдемся по галерее”, - предлагаю я. “Я хочу действительно убедиться, что это именно то произведение, которое мне нужно”. “Ты никогда не делаешь ничего импульсивного, Птичка?” Его тон мягкий. Почти наводящий на размышления. "Нет. Не совсем.” “Тебе стоит как-нибудь попробовать”. "Зачем?” “Иногда делать что-то, не думая, может дарить чувство освобождения”. Я не знаю, каково это - быть освобожденной. Чтобы чувствовать себя свободной. Это незнакомая концепция. Мне говорят, что делать, где это делать и когда. Всю мою жизнь меня полностью контролировали. “Искусство заставляет меня чувствовать себя свободной” говорю я ему. Он наклоняет голову. “Что ты имеешь в виду?” “Это трудно объяснить”. Мой взгляд снова возвращается к картине. “Глядя на это, я чувствую, что могла бы стать другим человеком. Как будто я девушка, лежащая на полу и мечтающая, чтобы ее кошка подошла поближе, чтобы она могла ее погладить." Крю посмеивается. “Ты думаешь, это и есть то послание, которое пытается донести художник?” “Я не знаю, что она пытается сказать, но это то, что я вижу. Разочарование. Она просто хочет, чтобы ее любили. Разве это не то, чего мы все хотим?” Я бросаю на него взгляд.