Крю хмурится. “Что ты имеешь в виду?” “Мне почти восемнадцать. И, как ты уже знаешь, меня никогда не целовали. Я не могу прожить жизнь полностью защищенная, не так ли? Мне нужно поэкспериментировать. Знакомиться с парнями. Ходить на свидания. Целоваться с ними. Позволять им прикосаться ко мне. Верно?” 17. Крю Весь этот день стал для меня полным откровением. Раскрыл многие секреты Рен по мере того, как она раскрывает их мне, слой за слоем, кусочек за кусочком. Пока она не обнажаятся полностью и не спрашивает меня, стоит ли ей ходить на свидания и позволять парням трогать и целовать ее. Просто использование слова "парни" во множественном числе заставляет мою кровь закипать. Я не хочу, чтобы кто-нибудь прикасался к ней. Кроме меня. “Это зависит от тебя” наконец говорю я, кладя свои скрещенные руки на край стола. “Ты хочешь встречаться с другими парнями? Целовать их? Позволять им прикасаться к тебе?” “Я не могу вечно оставаться девственницей”, - шепчет она. “Не то чтобы тебе нужно пойти и трахнуть какого-то случайного парня с первого раза”, - огрызаюсь я, звуча как ревнивый мудак. “Я не хочу этого делать”, - сразу же говорит она. “Я просто... у меня были кое—какие мысли в последнее время. Сделать кое-что.” Она чертовски заинтересовала меня этим заявлением. “Например, что?” Рен быстро качает головой, глядя на стол. “Я не могу сказать”. "Почему нет?" “Это слишком неловко”. Ее голос звучит несчастно. “Давай, Птичка. Это всего лишь я. Мы находимся в общественном месте. Окруженные людьми. Насколько это может быть плохо?” “Обещаешь, что не будешь надо мной смеяться?” - шепчет она, смотря на стол. “Посмотри на меня”. Она поднимает взгляд, и я сохраняю выражение лица как можно более нейтральным. “Я не буду смеяться над тобой”. Я бы никогда не стал смеяться над ней. Уже нет. Не после того, как она так многим со мной поделилась. Она была такой открытой. Такой уязвимой. "Хорошо." Прерывистое дыхание покидает ее, когда она смотрит на меня. Она наклоняет голову влево, затем вправо, как будто разминает шею и готовится выскочить на ринг, готовясь к бою. “Я была одна прошлой ночью, и я... О Боже, я не могу сказать это вслух”. Ее лицо пунцовое. Что бы она ни сделала, ей стыдно за это. Я могу предположить только несколько вещей, которые она могла бы сделать прошлой ночью в одиночестве, поэтому я решаю сказать это за нее.“Неужели ты…трогала себя?” Ее зеленые глаза широко раскрыты и бездонны. "Да." Мой член дергается. “Ты трогала себя пальцами?” Она кивает. “Заставила себя кончить?” Снова кивок. ”Пару раз". Иисус. Мой член твердый. “Я смотрела порно. Впервые. На всем протяжении. Я имею в виду, я всякое видела. Изображения. Клипы. Ты же знаешь, как это бывает в Интернете. Ты не можешь избежать секса. Он повсюду. Но я сидела там и смотрела двадцатиминутное видео между мужчиной и женщиной, и это было... это было так горячо”. Она звучит взволнованно. Как будто она все еще возбуждается, просто думая об этом. Я ерзаю на своем месте. “Что тебе понравилось больше всего?” Она хмурится. “Что ты имеешь в виду?” Наверное, я гребанный мазохист. Это единственная логическая причина, по которой я задаю ей подобные вопросы. “Какая часть видео тебе понравилась больше всего? Что тебя больше всего возбудило из того, что ты увидела? Что они сделали?” “О”. Еще больше покраснев, она оглядывает ресторан, как будто проверяет, обращает ли кто-нибудь на нас внимание, но это не так. В заведении шумно, в воздухе витает низкий гул множества разговоров. Я на гребаном взводе, ожидая услышать ее ответ. “Это так неловко. Мне становится жарко от одной мысли об этом.” Жарко и влажно - вот что я хочу сказать, но я молчу. Она на самом деле обмахивает лицо пальцами, и это чертовски мило. “Давай, Птичка”. Мой голос становится тише. “Расскажи мне”. “Когда он опустился на нее”. Предложение произносится в спешке, слова соединяются так, что звучат как одно целое. Когдаонопустилсянанее. Если ее щеки покраснеют еще больше, клянусь, они загорятся. “Она кончила, когда он это сделал?” “Вроде того. Я не знаю. Это выглядело как-то фальшиво. Но это был действительно напряженный момент.” Она качает головой. “Когда я кончила, все было совсем не так”. Ну, черт возьми. Теперь все, о чем я могу думать - это как выглядит лицо Рен, когда она кончает. “Хочешь, чтобы я был честен с тобой прямо сейчас?” “Да”, - шепчет она. ”Я удивлен, что ты признаешься мне во всем этом“. ”Я тоже". Она на мгновение закрывает лицо руками, один раз покачав головой. “Я не знаю, что со мной не так”. “Мне это нравится”. Она разводит пальцы, так что я вижу, как ее глаза смотрят на меня. “Продолжай говорить”. Она смеется, уронив руки на колени. “Держу пари, тебе это нравится”. “Не волнуйся. Твой секрет в безопасности со мной." Ее смех затихает. “Я надеюсь на это. Я... я, наверное, глупа, что признаю это, но я доверяю тебе, Крю. И я верю, что ты никому не расскажешь о том, чем я только что поделилась с тобой”. Это проблема моей маленькой птички — она слишком легко доверяет. Я уделяю ей немного внимания, и она раскрывает все свои грязные секреты. Почему эта девушка решила сказать мне, что она мастурбировала и кончила прошлой ночью, я не знаю. Но я чертовски благодарен, потому что теперь я знаю. Я не собираюсь позволить этому засранцу Ларсену проскользнуть внутрь и быть тем, кто поможет ей исследовать свою сексуальность. Зная, как легко мне было завоевать ее доверие, я беспокоюсь, что Ларсену будет еще легче. Он знает ее дольше. Казалось, ей было комфортно с ним, когда я видел, как они разговаривали в школе. Я не могу позволить этому случиться. Мне нужно отвлечь ее. Удержать ее от сегодняшнего ужина. Появляется официантка со счетом, и я протягиваю ей свою кредитную карточку. Она занимается этим с помощью своего портативного устройства, ведя со мной праздную беседу, но я слишком сильно отвлекаюсь. При виде Рен, застенчиво улыбающейся мне через стол, произносящей одними губами "спасибо" за то, что я заплатил за ее обед. Я покупал бы ей больше, чем просто еду, хотя это было изысканной пыткой. Наблюдать, как она ест. Кормить ее. Звуки, которые она издавала, тихие стоны и бормотание слов, полных признательности. Это было похоже на гребаную прелюдию. “Давай убираться отсюда”, - говорю я, как только официантка вручает мне мою кредитную карту и квитанцию. Я уже поднимаюсь на ноги, надеваю пальто и шапку. Я собираюсь помочь Рен с ее вещами, но она опережает меня, надевая свое элегантное пальто и хватая сумку, прежде чем направиться к двери. Я следую за ней на улицу, держа телефон в руке, пока нажимаю на экран, посылая Питеру быстрое сообщение, чтобы он приехал за нами. Он работает в нашей семье уже несколько лет и является преданным сотрудником. Тихий. Сдержанный. Именно то, что мне сейчас нужно. Питер подъезжает к тротуару через несколько минут, и я открываю дверь для Рен, позволяя ей забраться на заднее сиденье, прежде чем последовать за ней, захлопнув за нами дверь. “Куда?” Взгляд Питера встречается с моим в зеркале заднего вида. “Ты не мог бы покататься по улицам в течение часа?” Я бросаю на Рен быстрый взгляд и обнаруживаю, что она уже наблюдает за мной, ее брови в замешательстве нахмурены. “Я не хочу, чтобы день заканчивался прямо сейчас”. Ее улыбка медленная. Красивая. “Я тоже”. “Будет сделано”, - говорит Питер с кивком, переводя машину на газ, прежде чем выехать обратно на улицу. “Куда ты меня ведешь?” - спрашивает Рен мягким голосом. Я мог бы составить длинный список дурацких ответов, каждый из которых был бы грубым и сексуальным, но я ничего этого не говорю. Эта девушка милая, добрая и такая чертовски чистая, что это почти болезненно. Я так долго обращался с ней как с абсолютным мусором. Преследовал ее всего несколько дней назад, заставляя ее практически умолять меня ничего с ней не делать. Мы прошли долгий путь, моя маленькая птичка и я. Я не хочу пугать ее, проявляя излишнюю настойчивость.