Я поднимаю на него взгляд. "Тебе уже исполнилось восемнадцать?" Он кивает. “И что ты сделал, чтобы отпраздновать это событие?” “Ты действительно хочешь знать?” Он улыбается, вид его улыбки заставляет мое сердце биться быстрее. "Может, и нет", - осторожно говорю я. Крю хихикает. “Все было не так уж плохо. Я провел его в нашем семейном доме в Хэмптоне с друзьями. Накурился по-настоящему, блядь, и напился.” Я даже не вздрагиваю от того, что он использует слово на букву "Б". Я вроде как привыкла к этому. “Тебе нравится употреблять наркотики?” “Я выкурил немного травки и немнрго выпил. Я не возражаю против использования случайных веществ. Все дело в умеренности. Если ты все время пьян или под кайфом, вот тогда тебе крышка”. Он внимательно изучает меня. “Ты когда-нибудь напивалась, Птичка?” Я медленно качаю головой. “Никогда”. “Даже не делала тайные глотки шампанского в Новый год? Время от времени украдкой, не отхлебывала из маминого бокала, когда ее не было рядом?” Откуда он вообще знает, что моя мама постоянно держит в руке бокал вина? "Нет. Мне не нравится чувствовать себя неуправляемой", - признаюсь я. “Я даже не буду спрашивать, курила ли ты когда-нибудь травку”. Я морщу нос. “Это так отвратительно. Я не заинтересована в том, чтобы что-то курить”. “Есть и другие способы сделать это. Съестные припасы, например. Есть неплохие, которые тебе, наверное, понравятся.” “Нет, спасибо”, - чопорно отвечаю я, чувствуя себя невинной девочкой, которой я и являюсь. “Тебе нужно научиться немного расслабляться”, - говорит он. “Иногда неплохо повеселиться”. Обычно, когда он говорит такие вещи, я в конечном итоге обижаюсь. Но по его тону я могу сказать, что он не злится на это. Я думаю, он действительно верит, что мне нужно научиться расслабляться, и он, вероятно, прав, но я не хочу делать это с помощью наркотиков или алкоголя. “Так вот как ты расслабляешься?”, - спрашиваю я его. “Иногда. Травка смягчает меня.” Он посылает мне взгляд. “Ты могла бы попробовать немного. Выводит тебя из себя. Расширяет кругозор и позволяет думать о других вещах. Более приятных вещах.” Я закатываю глаза. “Это звучит так, как сказал бы курильщик марихуаны”. Он хихикает. “Тогда, наверное, я курильщик марихуаны. Ты говоришь, как моя мама.” Наверное, это не комплимент. “Может быть, нам стоит поговорить о нашем проекте? Набросках?” “Разве мы не делаем именно это? Мне нужно кое-что добавить в свой список отличий.” Он снова хватает мой блокнот и начинает писать. “Рен не пьет и не курит травку. Крю это делает.” “Разве ты не должен использовать свою собственную бумагу, чтобы делать свои заметки?” Я спрашиваю. “О да.” Он поднимает голову, его веселый взгляд встречается с моим. “Я думаю, я должен”. Он дразнит меня. Пытается отвлечь меня. Нарочно? Что ж, это работает. Мне кажется, это как раз то отвлечение, которое мне нужно. Я вырываю листок бумаги из блокнота и протягиваю ему. Он забирает его у меня, его пальцы касаются моих, электричество искрится между нашими кончиками пальцев. “Ты должен оставить это себе”. “У меня уже есть это здесь”. Он постукивает ручкой по виску. "Действительно?" "Я помню о тебе все, Рен”. Его взгляд становится серьезным. ”Каждую мелочь." У меня пересыхает во рту, когда я вспоминаю тот момент на заднем сиденье машины. Или в классе. Мой взгляд опускается на его рот, и меня переполняет желание поцеловать его снова. Прямо здесь, посреди урока. Но, конечно, я этого не делаю. Я бы никогда этого не сделала. Я не хочу, чтобы люди болтали. Я определенно не хочу, чтобы кто-нибудь знал о наших предыдущих взаимодействиях. ”Хочешь поработать над этим после школы?", - спрашивает он, его глубокий голос прорывается сквозь мои мысли. “Где?” задыхаясь, спрашиваю я. “В библиотеке”. Я должна сказать "нет". Нет никаких причин, по которым нам нужно работать над этим вместе. Я могу вернуться в свою комнату и работать над своим списком до конца дня, хотя, вероятно, это даже не займет у меня так много времени. Я могу завершить свои части плана, чтобы мы могли собрать их вместе завтра на уроке. Садясь прямее, я приоткрываю губы, готовая отказать ему. “Хорошо", - вот что я говорю вместо этого. 23. Крю Она идет рядом со мной, когда мы направляемся в библиотеку, наш темп ускоряется, так как только что пошел снег. Больше похоже на ледяной дождь, а это значит, что все еще чертовски холодно и к тому же щиплет. По крайней мере, большую часть времени снег мягкий. “Давай” говорю я ей, кладя руку ей на спину и подталкивая ее ускорить темп. Мы бежим остаток пути, мы оба останавливаемся, когда стоим под навесом перед библиотекой, Рен проводит рукой по макушке, капли воды летят. “Холодно”, - говорит она сквозь стучащие зубы, и я даже не колеблюсь. Взяв ее за руку, я тащу ее в библиотеку, тепло изнутри мгновенно обволакивает нас. “Лучше?”, - спрашиваю я ее. "Да." Она опускает руку и оглядывает комнату. Это одно из первых зданий в кампусе, и в воздухе витает затхлый запах старых книг. Потолок вздымается ввысь, полки высокие и заполнены таким количеством книг, что кому-то потребовались бы годы, чтобы прочитать их все. Здесь почти никого нет, и я думаю, что погода является сдерживающим фактором. Я никогда не прихожу в библиотеку. Я, наверное, могу пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз я был здесь с тех пор, как поступил в школу Ланкастер. Ну, может быть, два. “Давай пройдем в глубь” предлагаю я. Она хмурится. "Зачем?” “Чтобы у нас было уединение”. “Зачем нам нужно уединение?” “Мы говорим о некоторых личных вещах, Птичка. Ты хочешь, чтобы все узнали о твоих самых глубоких и самых темных секретах?” Выражение ее лица становится пораженным. "Нет. Но это означает, что я также не хочу, чтобы они всплыли во время нашей презентации”. “Мы будем держать все на уровне поверхности. Не волнуйся. Давай.” Я мотаю головой в том направлении, в котором надо идти, и начинаю идти. Она идет в ногу со мной. “Ты часто сюда приходишь?” “Не совсем. Я была здесь чаще, когда была младше. Я тусовалась здесь со своими друзьями, и мисс Тейлор злилась на нас”, - говорит она, имея в виду библиотекаря. “Она всегда заставляла нас молчать”. “Она старше пыли на этих полках. Я думаю, она здесь уже двести лет.” "Может она зомби", - предполагает Рен. “Больше похожа на вампира”, - шучу я. “Живет своей лучшей вечной жизнью”. Рен улыбается, и мне жаль, что я не могу видеть, как она делает это чаще. Она была такой мрачной, такой грустной последние несколько дней. С тех пор, как ее родители сообщили ей, что разводятся. Я думаю о своих собственных родителях и о тех испорченных отношениях, в которых они находятся. Папа - придурок, который выставляет напоказ свои романы, и я почти уверен, что мама поступает также. Вот почему я никогда не хочу быть в отношениях. Они грязные. Ненужные. В конце концов, мне, вероятно, придется жениться и продолжить семейную линию или что-то еще, черт возьми, но, возможно, мне и не придется этого делать. Может быть, мои братья позаботятся об этом за меня.