– Все? – Все, – с шумом выдохнув, признался Олег. – Теперь все. Можете сажать меня в тюрьму. – Сегодня переночуешь в камере. Завтра утром спокойно, без нервов все под запись продиктуешь Вадиму Попкову. Он составит твое чистосердечное признание. Твоей маме я сам скажу. Она придет за тобой. – Вы… вы меня отпустите? – недоверчиво посмотрел на Гурова Большаков. – Не смотри на меня так, – покачал Лев головой, – и не думай, что самое страшное и неприятное позади. Надеюсь, что суд примет относительно тебя правильное решение. Ведь ты всего лишь свидетель. Только вот, парень, жить тебе с этим всю оставшуюся жизнь. И я не знаю, что легче. Отсидеть в колонии или нести этот груз в душе до старости. И знаешь еще что… – Что? – Маму береги. Фактически она тебя спасла, благодаря ей все разъяснилось. Благодаря ей мы разобрались. Матери, они очень сильные. Береги свою маму. На следующий день Гуров уже ехал в поезде в сторону Москвы. За окном проносились леса, лесочки, красивые луга и высокие берега Оки. И ему все казалось, что он видит девушку, сидящую на траве возле березки. Она смотрит на воду, а ее левая рука безжизненно лежит на колене запястьем вверх… * * * notes Примечания 1 А. С. Пушкин. Роман в стихах «Евгений Онегин». Глава I. Строфа XV.