— Это как раз подтверждает то, что я был прав, — отрезал сэр Бенедикт, и Лутфи встрепенулся. Досадуя и на себя, и на языкатого хозяина, парнишка начал усердно полоскать Амфисбеню в бассейне, благо та и не думала сопротивляться. Через пять минут активных водных процедур Кусаев собрался было уже вытащить криптиду наружу, как вдруг по гладкой мелкочешуйчатой шкуре проскользнули два зеленых огонька… Затем полыхнула красная полоска, голубая — и уже через секунду амфисбена запереливалась разными цветами так, что Лут чуть не упустил ее в фонтан, но вовремя спохватился. Затаив дыхание, камердинер поднял сие чудо перед глазами и замер на несколько секунд, любуясь. В этот момент, сам того не осознавая, он до мельчайших подробностей скопировал поведение сэра Бенедикта, имевшего обыкновение таким образом восторгаться небольшими и по разным причинам симпатичными ему криптидами. — Кусаев, надеюсь, у вас нет еще и эпилепсии. Не подумайте, что я черствый, просто амфисбене противопоказано падать с большой высоты. — «Сердобольный» хозяин и тут не упустил случая, чтобы сыронизировать. Зря старался. Как ни странно, уже по окончании первой недели службы засыпать на ходу Лутфи стал гораздо реже. Нервная система его пробовалась на прочность ежедневно, если не ежечасно, и оттого становилась все закаленней. — Она такая… такая… интересная! — с несвойственной ему восторженностью воскликнул камердинер, пропустив мимо ушей почти все реплики криптозоолога. — Это будет странно, но я с вами не соглашусь, — ответил сэр Бенедикт. Отсутствие восхищения пациентом действительно было настолько не в стиле доктора, что Кусаев даже оглянулся на хозяина. — Это просто красивая живая лента, без особого интеллекта. Я дал ее господину Хлыщеву единственно для того, чтобы он эффектно разграничил пространство. Когда Лут обернулся к амфисбене, она вновь изменилась и теперь излучала совершенно однотонный цвет. — А что означает желтый… сэр? — с любопытством спросил он. Узнать этого слуга не успел, ибо раздался странный чмокающий звук, будто кто-то открыл банку. Кусаев с удивлением опустил глаза и увидел, что криптида, точно гигантская пиявка, присосалась к его беззащитному предплечью. — Желтый цвет означает, что она хочет есть, — как ни в чем не бывало сообщил криптозоолог, но Лутфи уже ничего не слышал, плавно оседая на пол. — Очень впечатлительный молодой человек, — сообщил всем присутствующим сэр Бенедикт, наклонившись и почесывая амфисбену под жабрами, отчего та с уже знакомым смачным чмоком отлипла от руки камердинера, оставив на ней лишь слабый розоватый след. — Но я его тренирую в меру своих скромных возможностей. — Я вижу, — ошеломленно откликнулся Модест Дионисович. — Беня, можно я к вам на практику буду отправлять провинившихся? Зачем нам этот «Монблан» с его распорядителем? Впечатленный Барсик инстинктивно замотал рыжей головой, что нет, дескать, нельзя, и криптозоолог неожиданно с ним согласился: — Боюсь, что мое наставничество вам не по карману. Он взял амфисбену словно свадебный рушник и торжественно погрузил ее в пока еще пустой аквариум. Первым, что увидел Лут, придя в себя, была жмурящаяся от удовольствия амфибия. Бледный и слегка вспотевший Барсик лил на монстру воду из ведра, а та вновь переливалась всеми возможными цветами, будто сумасшедшая радуга, заключенная в аквариум. — Кусаев, я рад, что вы к нам все же присоединились, — приветствовал его Брут. — Не объясните причину вашего столь продолжительного отсутствия? Вид у доктора был наигранно озабоченный, он даже приподнял стекла голубых очков, чтобы лучше видеть лицо своего камердинера. — Я думал, она меня… — Она вас что? Засосет? Проглотит целиком? Лутфи смешался. — Кусаев, надо проявлять чуть больше любопытства ко всем встречающимся на вашем пути криптидам. Они же интересуются вами… — Как? Пробуют на вкус? — Ну что ж поделать, если это их способ познавать окружающий мир. Вы уже после аукциона, на котором мы приобрели амфисбену, могли бы уделить внимание столь необычному существу. И сейчас бы знали, что она добывает себе пищу, фильтруя воду. И эта ценная информация помогла бы вам избежать очередной шишки на затылке. Лут потрогал голову и, нащупав набухающий бугор, поморщился, но скорее не от боли, а от особенно нудных нотаций хозяина. — А все, что вас заинтересовало, это кусается ли амфисбена. Любой школяр спросил бы больше. — Беня, да бросьте. Парнишка только-только пришел в себя, а вы сразу на него насели, — усовестил компаньона Модест Дионисович, помогая Кусаеву подняться на ноги. — Проявите деликатность. — Уж извините, таким недугом не страдаю, — развел руками криптозоолог. V Следующее утро сэра Бенедикта не только к его собственному удивлению, но и к шумному неудовольствию дворника Сильвестра началось точно так же, как и предыдущее. И уже через час криптозоолог снова стоял перед длинным аквариумом в клубе Модеста Дионисовича, а хозяин заведения оправдывался словно школяр, второй раз за неделю разбивший стекло в классе: — Я уже всем официантам сказал следить, чтобы никто не сливал лишнего в аквариум, и сам приглядывал! И ничего, никто ни с бутылкой, ни даже с бокалом не подходил! Разглядывать разглядывали, по стеклу стучали, но и только. А между тем — опять! Пьяный сонный Амфисбеня, и от воды водкой тянет… Моей водкой! И еще… все лакеи почему-то пить повадились из вашего аквариума! Дурной пример заразителен! — То есть, — резко перебил его криптозоолог, — вы хотите сказать, что это амфисбена сама начала вырабатывать спирт? Предаваться мечтам, конечно, не вредно, ведь тогда все мои вложения в нее оправдались бы тысячекратно, но давайте будем реалистами. Вы и ваш персонал просто крайне невнимательны. — И что же делать? Беня, приходите вечером в клуб, а? Покараулите… — Покараулю. — Сэр Бенедикт великодушно кивнул. — И не я один. Меняйте воду. Кусаев! Если криптозоолог ожидал, что Лутфи испугается подойти к амфисбене во второй раз, то не на того напал. Парень расставил руки пошире и схватил криптиду почти у самого основания голов с каждой стороны — таким образом эта тварь не сможет сделать ни одного неконтролируемого движения. Вытянув Амфисбеню из аквариума (а в такой растопыренной позиции это было довольно непросто), Кусаев торжественным шагом направился к фонтану. Следом семенил Барсик, впечатленный смелостью своего нового знакомца, не затрепетавшего прикасаться к монстре после печального опыта. — Слушай, мы вчера воду в аквариуме пробовали, — доверительно сообщил он Луту, наклоняясь вместе с ним к фонтану. — Невкусная… — Зато полезная, — парировал молодой знаток чудовищ, закусивший губу от напряжения: полоскать криптиду в таком растянутом положении было ой как нелегко. — На вот, подержи. Барсик с ужасом взглянул на протянутую в его сторону одну из голов амфисбены. — А если она меня того? — Да не бойся, оно еще полезней, — тут же нашелся Кусаев, решивший завербовать себе помощника любой ценой. — Вон у меня на руке посмотри, бородавка была, и синяк чуть пониже, после этой твари все как рукой сняло. Не было, конечно же, у предприимчивого Лутфи на руке никакой бородавки, а синяк — тот сам за давностью из зеленого стал желтым. Но если уж говорить честно, то и никакого особого вреда (не считая приступа нарколепсии и слегка уроненного авторитета) беззубый укус ему тоже не принес. Лакей замялся на пару секунд, но, видно, любопытство все же пересилило, и он аккуратно перехватил правую голову амфисбены у Лута. Дальше дело пошло веселее. Освободившейся рукой Кусаев старательно намывал бока и спину чудовища, пока по шкуре вновь не забегали цветные искры. — Очухалась, — сообщил он, но это скорее было предупреждением, чем радостной новостью. Камердинер перехватил доставшуюся ему голову покрепче, чтобы не упустить того момента, когда чудовище приобретет однотонный окрас. И вот Амфисбеня стала желтой… Не веря своим ушам, Лутфи услыхал знакомый чмокающий звук и тут же скосил глаза на другой край чудовища. Там обнаружился Барсик, с преглупым видом прижимавший ошалевшую криптиду к своему голому боку, задрав рубаху и форменный жилет. — Ты что, дурак? — спросил Кусаев и даже покрутил пальцем свободной руки у виска. — А чо сразу дурак? — обиделся лакей. — Мне родинка на боку мешает. Свободная рука Лута перестала крутить обидный жест и легла ему на лоб, изображая полнейшую безысходность. Хотел парнишка ввернуть любимое Брутово «дурная голова тебе мешает», но вовремя сообразил, что все началось с другой дурной головы — его собственной. — Да что ты переживаешь, вчера твой доктор под жабрами ее почесал, она и отлипла, — успокоил его Барсик. Лутфи потянулся чесать, но где их там найдешь, эти жабры? Пока сосредоточенно ощупывал шкуру, так увлекся, что упустил момент, когда вторая голова все еще ярко-желтой амфисбены вдруг вывернулась из его захвата. Чмокающего звука не последовало… Все потому, что на этот раз в пасть криптиде попала Лутова штанина. Монстру, впрочем, это нисколько не смутило, и она с энтузиазмом стала втягивать ткань в себя. Купание амфисбены вышло долгим, и аквариум был заполнен чистой водой раньше, чем в нем вновь обосновалась его обитательница. Сэр Бенедикт удовлетворенно покивал, не обращая внимания на нешуточную борьбу, происходящую около фонтана. Модест Дионисович же то и дело обеспокоенно поглядывал ему через плечо. — Не обращайте внимания, мой камердинер еще осваивается. Если не хочет учиться на чужом опыте, пускай приобретает свой. — Криптозоолог на всякий случай продегустировал чистую воду из аквариума и задумчиво потер подбородок. — Но это не опасно? — Разве что для амфисбены… Принесите мне соль, — неожиданно потребовал доктор. — И лимончик? — подсказал Хлыщев, уже ничему не удивляясь. — Нет, только соль. Да не в солонке, а побольше… Когда требуемый продукт был доставлен, криптозоолог зачерпнул горсть прямо из мешка и щедро высыпал в аквариум. — Это еще зачем? — спросил хозяин заведения. — В соленой воде амфисбены становятся агрессивны и бурно реагируют на каждое враждебное действие, — пояснил сэр Бенедикт.