Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 5 из 49 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Горынчик и впрямь был славный: маленький, плотненький, он еще не успел обзавестись не то что третьей головой, но и второй, а оттого напоминал небольшой крылатый шарик. — Позволите? — Сэр Бенедикт протянул руки к дракону, и впервые в его тоне прорезались искательные нотки. — Ежели не боитесь, — предупредил клиент и отдал питомца. Сэр Бенедикт боялся кого угодно, только не своих обожаемых криптид. Он повертел ящерку в руках, почесал ей пузико, измерил длину хвоста, проверил размах крыльев и, кажется, остался вполне удовлетворен. Когда первичный осмотр был практически закончен, горынчик как-то странно закряхтел, напоминая человеческих младенцев, и вдруг выдал небольшую, но дальнобойную струйку пламени. Столь любимые Анфисой Ксаверьевной и до сих пор не замененные шторы с рюшечками и витыми шнурами занялись моментально. — Авессалом Сидорович! — заревел Брут, но его клиент, недаром носивший медную каску пожарного, среагировал быстрее: сорвал полыхнувшую занавесь с карниза и, не испытывая никакого уважения к хозяйскому интерьеру, бросив на пол, тут же затоптал. В дверь просунулась кудрявая голова домовладелицы, особым чутьем уловившей непорядок в доме. — Если вы сейчас же не выйдете в сад, я буду кричать! — впрочем, без всякой истерики сообщила Анфиса Ксаверьевна, увидев содеянный беспорядок, и тут же уточнила: — Не хуже, чем давешняя баньши! — Авессалом Сидорович! — во второй раз призвал нового дворецкого Брут, и по всему было видно, что глаза доктора начинает застилать красной пеленой гнева. Слуга появился через минуту, вошел размеренным шагом, словно спешка по такому ничтожному поводу, как призыв хозяина, была ниже его достоинства, и вытянулся по струнке у входа, снисходительно ожидая приказаний. Брут шумно втянул ноздрями воздух и сунул горынчика в руки дворецкому: — Держите. Несите в сад. — Может, лучше я? — робко предложил посетитель. — Не беспокойтесь, это особые обязанности Авессалома Сидоровича. — Сэр Бенедикт моментально перешел от гнева к благодушному тону и даже успокаивающе положил руку бравому пожарному на плечо. — Моя практика обставлена по высшему разряду. Тот, кто хорошо знал криптозоолога, непременно заподозрил бы, что назревает нечто, могущее поколебать невозмутимость едва нанятого дворецкого. И точно. Не успел новый слуга со своей чешуйчатой ношей на руках даже миновать гостиную, как горыныч неуверенно кашлянул, затем еще раз… и дыхнул огнем, по несчастливой случайности (случайности ли?) подпалив замечательные усы Авессалома Сидоровича. Уже не такой невозмутимый дворецкий молниеносно плеснул себе в лицо водой из кувшина, по счастию оказавшегося на ближайшем комоде, но лицевая растительность, главная его гордость и достояние, успела серьезно пострадать, а в мокром виде и вовсе превратилась в печальное зрелище. Сэр Бенедикт, по пятам следовавший за слугой, резким движением схватил дракона за пасть, не давая тому извергнуть очередную струю огня, и с выжидательным любопытством посмотрел на дворецкого поверх зеленых стекол очков. Тот достал из одного кармана платок, вытер им пострадавшее лицо, при этом не меняя его выражения, из второго кармана извлек узкий конверт, вручил Бруту и с величием морского ледокола проложил себе путь к выходу. Англичанин хмыкнул, отпустил пасть коварной ящерицы и с удовольствием сжег на вновь заструившемся пламени конверт. Послание можно было не распечатывать: внутри находилось предусмотрительно составленное заранее прошение об увольнении. — Ну что, рассказывайте, — с полным удовлетворением в голосе сказал Брут, оказавшись в саду с горынычем на руках. — Вы за занавески, если что, простите, я возмещу… — начал было совестливый клиент, смущенно пощипывая кончик рыжего уса. — Ничего, они мне все равно не нравились, — щедро отмахнулся сэр Бенедикт, но голос все же понизил, дабы сие признание не достигло розовых ушек Анфисы Ксаверьевны. — Это талисман нашей пожарной части, — кивнул на горыныча посетитель, начиная подбираться к причине визита издалека. — Мы с ним учения проводим… — Генерал-губернатор презентовал? — Да, на праздник огнеборцев. А как догадались? — Ему лет десять назад на юбилей горыныча дарил император. Размножаются они раз в десять лет. Ну так на что жалуетесь? Змееныш у вас вроде как здоровый… — Дюже здоровый, особенно огонь пускать. Ну, вы видели… И мы это… как бы… того… уже натренировались, мочи нет. Вот вся пожарная часть сбросилась и отрядила меня сюда… — Понятно. — Сэр Бенедикт достал из кармана жилета бланк, присел на садовую скамейку и, зажав дракона под мышкой, с самым что ни на есть серьезным видом принялся писать рецепт. — Сейчас пойдете на рынок и купите там сахарной свеклы — давать по клубню три раза в день, голову сахара — раз в неделю. Сладких фруктов, изюму, кураги — без ограничений. А что это вы бледнеете? Содержать горыныча накладно, не зря его вам генерал-губернатор подарил. Уже забрав рецепт и оплатив визит, пожарный вдруг несмело поинтересовался: — Скажите, доктор, почему он не дает лапу? — По той же причине, по которой вы не дышите огнем. Природа его для этого не предназначала. Едва криптозоолог вновь водворился в своем кабинете, вошла горничная. — Эх, люблю пожарных, — вздохнула Глаша, мечтательно прижав руки к заметно взволнованной груди, — а этот особливо хорош. — Ну, кто там следующий? — нетерпеливо спросил Брут, который, в отличие от девушки, не был падок на пышные усы и форму. — Барышня сидят с каким-то лямуром, но идти не хочут. Говорят, вы девицам в кабинет входить не дозволяете. — Не дозволяю, — подтвердил криптозоолог задумчиво и, как бы обращаясь к самому себе, пробормотал: — Надо бы повесить табличку.
— Барин, а я-то как же? Разве я не девица? — встала в обиженную позу Глаша. — А вы, Глафира, здесь ценный работник, вам все можно, — пояснил доктор. — Несите своего «лямура». К слову, «лямур» являлся лемуром и никакого отношения к криптидам не имел, но его хозяйке, видимо, сильно хотелось обратного. Поэтому, невзирая на астрономические счета, носила она своего питомца именно к криптозоологу, а не к обычному ветеринару. Сэр Бенедикт не имел ничего против, ибо Висепсион (так звали зверушку) был существом на редкость здоровым, да к тому же незлобивым. Когда расторопная и польщенная оказанным доверием Глаша унесла «лямура» обратно к хозяйке, в кабинет не вошел, а просочился даже мужчина с легким налетом бездомности на физиономии и артистически намотанным под эту бездомность шарфом. Аксессуар явно вязался на протяжении многих лет из пряжи, что была под рукой в каждый конкретный период, и потому имел историю даже более занимательную, чем его владелец. В руках посетитель держал плоский прямоугольный сверток, в котором, конечно же, не могла скрываться ни одна из известных сэру Бенедикту криптид. Но опыт общения со странными визитерами у доктора накопился богатый, поэтому он не стал задавать лишних вопросов, ожидая, когда человек сам раскроет тайну своего явления. — Скажите, доктор, вы выдаете справки? — спросил посетитель после краткого приветствия. — Смотря кому… — осторожно ответил Брут, бывали у него и такие клиенты, которым их чудовищный питомец только мерещился, для оных случаев требовался другой специалист. Посетитель картинным жестом снял тряпку со своей ноши и явил взору настороженного криптозоолога холст, на котором была изображена тощая дама, надменно поглаживавшая коротконогого упитанного пони с рогом посредине лба. Складывалось впечатление, что непарнокопытное периодически объедало свою хозяйку. — Мне заказали портрет с единорогом, — торжественно провозгласил визитер. На слове «единорог» сэр Бенедикт нервно дернул глазом, и по лицу его стала расползаться нехорошая улыбка. — Заказчица отказывается платить! — возмущенно продолжал художник. — Говорит, что это не единорог! А я специально в библиотеку ходил и по книгам сверял! — И что? — Криптозоолог даже знал, по какому конкретно манускрипту было нарисовано животное, а посему вцепился обеими руками в подлокотники кресла, стараясь сдержаться. — Так вы дайте мне справку, что это единорог! — Если только справку о том, что это единорог с карликовой болезнью и третьей степенью ожирения… — Сэр Бенедикт задумчиво потер подбородок, а затем вдруг выдвинул ящик стола и извлек оттуда продолговатый листок, сложенный в три раза, на котором были изображены гарцующие скакуны невиданных статей. — Справка два рубля, брошюра с выставки арабских жеребцов десять копеек. Посетителю хватило двух секунд на раздумья, после чего он спешно порылся в карманах, извлек два пятака и, хлопнув их на стол, выхватил у криптозоолога предложенную брошюру. — Глафира, подайте чаю, будьте так добры! — крикнул сэр Бенедикт, как только художник скрылся за дверью. — Кажется, на сегодня все настоящие животные закончились. V К концу дня внимательная Анфиса Ксаверьевна, не без опасения следившая со второго этажа флигеля за потоком клыкастых пациентов, вывела для себя следующую занимательную закономерность: мужчины в Князьгороде заводили драконов, неважно, больших ли, маленьких, лишь бы с чешуей, женщины приводили нечто волосатое и пернатое, причем обязательно украшенное затейливым ошейником. Дворник Сильвестр с неисчерпаемым энтузиазмом (и запасом слюны) одинаково зло плевал вслед и первым, и вторым, никому не выказывая предпочтения. Но вот закончились посетители сэра Бенедикта, и начались посетители Анфисы Ксаверьевны. Когда криптозоолог вышел в гостиную, где Глаша сервировала чай с пышными пирогами, на которые доктор взглянул крайне осуждающе, там в одном из кресел нога на ногу уже сидел невысокий, не особо примечательной внешности человек в сером в полоску костюме, скроенном по последней моде. — Хлыщев Модест Дионисович, — протянул он руку сэру Бенедикту, вставая, и растянул губы в такой ослепительной улыбке, что иностранец поспешил взять обратно свою мысль о непримечательности. — Не надо, не надо, Анфиса Ксаверьевна мне уже о вас рассказала. Брут пожал протянутую руку и сел в кресло, предварительно собственноручно налив себе чаю, так как домовладелица отлучилась на кухню проверить приготовления к ужину. Модест Дионисович тоже сел, демонстративно покачал желтым ботинком, зверски зевнул, и его узкая холеная ручка не смогла прикрыть пасть, которой позавидовал бы не только светский лев. Заметив невольное восхищение в глазах иностранца, он истолковал его по-своему и вновь жемчужно улыбнулся. — Извините, сегодня до шести утра не ложился, — сообщил он. — Пойдемте покурим? — Я не курю, — равнодушно бросил криптозоолог. — Так и я не курю, — многозначительно, с оттенком легкой угрозы ответил странный гость и вновь расцвел в великолепной улыбке. Это сообщение, казалось, заинтересовало иностранца, и он с готовностью поднялся из-за стола, чтобы выйти в сад. Как только двое мужчин скрылись из поля зрения окон гостиной первого этажа за кустами сирени, улыбка исчезла с лица Модеста Дионисовича бесследно. — Это моя вдова, — тут же прошипел он, беря непрошеного жильца за нижнюю пуговицу атласного жилета. — Не смейте мешаться у меня под ногами. Брут посмотрел на него сверху вниз, и теперь уже на его лицо наползла весьма ядовитая усмешка. — Боюсь, что с моим ростом это физически невозможно. — Да брось ваньку валять! Говорю тебе, это моя вдова, я ее уже второй месяц пасу! — Зачем мне валять какого-то Ивана? И какое отношение это имеет к выпасу Анфисы Ксаверьевны, разве она овечка? Энд ай бег ё пардон, но на ней не написано, что она ваша. — Это пока! Пока не написано!
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!