– Подозревала, что ты можешь уйти. Не хотелось остаться ни с чем, – она усмехается, – тогда пришлось аккуратно тебя подтолкнуть к идее продажи аптек. И ты, наивный, поверил, что без этого мы не выкарабкаемся. Хмурюсь от её слов. – Я видел документы, мы без вливаний погорели. – М-м, мне пришлось кое-что подкорректировать. Усмехаюсь, вот же с... – Вот и пришлось Игоря уговорить выкупить аптеки. Ты же знаешь, сам он такой безынициативный. – Яну явно распирало от гордости за саму себя, поэтому она никак не могла перестать откровенничать: – Откуда же мне было знать, что ты решишь уйти благородно и забрать только свои акции, а не отсудить всю компанию. Она противно смеётся. Радуется моей глупости. А я и сам не понимаю, зачем решил уйти по-тихому, без скандала. Почему отсудил компанию себе. Идиот. Они меня обманывали, а я за честность ратовал. – Продукт тебе зачем? – У меня сеть спортклубов, а наше спортивное питание уже протестировано, хорошо раскручено. Оно уже столько лет входит в список самых популярных. – Нет, – принимаю решение сразу. Знаю, что Гордей в любом случае поддержит меня. – Забудь о нём. – Ты откажешься от аптек? Ромочка, не глупи, не совершай снова ту же ошибку. – Мне это не интересно. Встаю, чтобы уйти. Зря только потратил время, а ведь мог побыть с Златовлаской. Но следующие небрежно брошенные слова Яны заставляют остановиться. – Говорят, спустя столько лет у тебя появилась девушка. – Не знал, что ты интересуешься моей личной жизнью. – Как добрый друг присматриваю. Мы не чужие люди всё-таки. Так вот, она тебе не подходит. Разведёнка, ещё и с прицепом. Блёклая. – Яна подаётся вперёд и доверительно произносит: – Рядом с тобой должна быть яркая женщина, под стать тебе. Громко смеюсь, но резко обрываю свой смех и подаюсь вперёд. Наши лица находятся слишком близко. Хищно скалюсь, с трудом удерживаясь, чтобы не выбросить руку вперёд и не придушить эту змею. – Поаккуратнее со словами, Яна, в этот раз размажу и не пожалею. Больше мне здесь делать нечего. Встаю, кидаю на стол купюры и ухожу. Ненависть кипит во мне. Как эта тварь только посмела лезть в мою жизнь, как она осмелилась собирать информацию о Люде. Внутри всё кипит. Хочется вернуться и придушить. Надо было ещё много лет назад это сделать, но нет... Благородный идиот. Мараться не хотел. И вот аукнулось, теперь эта с... чувствует, что ей всё позволено. Ни фигаЁ Уничтожу. Зря она заикнулась о Люде. Не прощу. *** – Отменяется сделка, – сходу заявляю другу, – ни с Игорем, ни с Яной. Два сапога пара. Гордей лениво отрывается от компа и смотрит на меня возмущённо. – Тебя стучать не учили? Отмахиваюсь от него. – Чья бы корова мычала, – плюхаюсь на стул напротив него. – Во-первых, ещё не понятно, разводятся или нет. Это у них такие брачные игры. – Документы на развод уже поданы. – Будто их долго забрать обратно? Гордей задумчиво чешет затылок. – Им чё, заняться нечем? Пожимаю плечами и решаю добить друга. – Яна за мной следит. Точнее, за моей жизнью. Про Люду знает, что она мать-одиночка, – оглядываюсь на дверь, хотя всё равно не увижу, но когда шёл к другу, обратил внимание, что её не было на рабочем месте. – Кстати, где Люда? – Отпросилась. Дома что-то случилось. – Что? – А я почём знаю, сказала, срочно надо ехать. – Мог бы и узнать, – бурчу, доставая телефон и набирая номер Люды. Только кто бы мне ещё ответил. – Что с «Луной» делать будем? Отмахиваюсь, успеем разобраться, тут главное понять, что у Люды произошло. – Она домой поехала? – Наверное. – Если что-то срочное, звони. – Эй! Кто работать за тебя будет? Друг недоволен. Ещё услышу от него нудную речь о неподобающем поведении руководителя и вреде служебных романов. Но это потом, а сейчас мчусь к дому Люды. Домофон привычно не работает – это неимоверно раздражает, хотя сейчас и на руку. Взбегаю на нужный этаж и сердце испуганно пропускает удар. Дверь в квартиру Люды нараспашку. Захожу, иду на голоса, которые так и норовят сорваться на крик. – Диван тоже продавили! – Он такой и был! Во мне веса пятьдесят килограмм, как я могла продавить? – Вы заселились в квартиру со свежим ремонтом и новой мебелью, а что я получаю? Говорила мне сестра, что не надо квартирантов с детьми пускать! – Я уже взрослый. – Не верну залог! Он уйдёт на восстановление квартиры после вас. Скажите спасибо, что дополнительно счёт не выставляю, а надо бы. – Добрый день, – появляюсь в комнате, – что тут происходит? – Вы ещё кто? – полноватая женщина лет пятидесяти с тонкими седыми волосами, дряблыми щеками и блеклым взглядом. – Друг Люды и Дениса. – И сколько вас таких?! Ещё и бордель устроили из моей квартиры. Сначала один тут был, теперь другой. Чтобы через час вас тут уже не было! Иначе уже с полицией приеду. – Вы тут полицией не угрожайте. За сколько по договору вы должны предупредить о выселении? – Не было у нас договора, я их по доброте душевной пустила пожить. – Уходите от налога, значит. Думаю, правоохранительным органам это будет интересно. – Да я... Да вас... – Не утруждайтесь. – обрываю пыхтение. – Люда с сыном съедут завтра. А сейчас вам пора. Нам надо вещи собрать. Женщина тяжело дышит, открывает и закрывает рот, но так ничего и не произносит. Разворачивается и, не прощаясь, покидает квартиру. Люда, наоборот, разъярённой кошкой шипит. – Зачем ты вмешался, Ром? Она теперь залог не вернёт, а у меня нет денег на новую квартиру, чтобы и залог и за месяц проживания сразу заплатить. – Она и так бы не вернула. Без договора ты ничего не докажешь. – Чё-ё-ёрт, – тянет Люда и обессиленно падает на диван. – Ма. К ней тут же подходит Денис, садится рядом. Люда упирается лбом в детское плечо, а он её ласково гладит по волосам. Глупо, но чувствую ревность, а ещё злость. Потому что я тут лишний. – Я что-нибудь придумаю, – говорит Люда и тут же берёт в руки телефон, быстро что-то ищет – выбирает нужный контакт, так как в следующий момент уже начинает до кого-то дозваниваться. Беспрерывно терзает белоснежными зубками нижнюю губу и сжимает руку сына. Абонент не отвечает, но Люда пробует снова и снова, пока ей не приходит сообщение. – Чёрт, Любы нет в городе. Запрокидывает голову и едва слышно стонет от отчаяния. Всё это время я стою в дверном проёме, подпирая плечом косяк и наблюдаю за ней. Смотрю, как Денис гладит маму по руке. На смену злости приходит смирение: не попросит она у меня помощи. Ни за что. Привыкла одна всё тащить на себе и утешение искать у сына. – Можно у папы пожить, пока новую квартиру не найдём. – Нет! – отвечаем одновременно.