К нам домой явился Блаунт-старший и сказал то, во что я до сих пор отказываюсь верить. Его сыну удалось выжить. Блаунт-старший признался, что у этого куска дерьма под кожу был имплантирован чип с GPS-трекером. Благодаря такой штуке можно отслеживать жизненные признаки человека. И когда водитель очнулся, он получил сигнал о состоянии Джека и увидел координаты его местоположения. После этого его быстро отвезли в госпиталь и провели компьютерную томографию. На ней выявили внутреннее кровотечение, но ублюдок оказался везучим. В результате диагностической лапаротомии было обнаружено, что лезвие не задело кишечник. Врачи легко восстановили протекающие кровеносные сосуды, пришили член и спасли конченного ублюдка. Пульс эхом отдавался в ушах, мысли метались, когда я слушал все, что рассказывал Блаунт-старший. Я сидел в гостиной, опустив голову, и пытался успокоиться. Мой контроль гас с каждой секундой. Внезапно мне стало плевать, отправлюсь ли я за решетку. Единственное, о чем я мог думать: я не отомстил за Кимберли. – Ты должен убедить Эванса не выдвигать обвинение в отношении моего сына, – произнес Блаунт-старший. – Тогда Джек скажет, что не помнит, кто пытался убить его прошлой ночью. Но я знаю, что это сделали твои сыновья. – То есть, ты хочешь сказать, что Кимберли должна отказаться от своих показаний? – с хладнокровием уточнил папа. – По-твоему, она должна заявить, что Джек ее не насиловал? Я поднял голову и уставился на папу. Он же не согласиться на эту мерзкую сделку? – Именно так, – Блаунт-старший кивнул. – И каким образом я заставлю Эванса отказаться от обвинений в изнасиловании его дочери? – Уверен, ты найдешь способ. Вы же с ним друзья и бизнес-партнеры. А если ты этого не сделаешь, – Блаунт перевел взгляд на Десмонда, потом на меня. – Твои сыновья отправятся за решетку. Знаешь, что делают в тюрьме с такими, как они? – А ты знаешь, что делают в тюрьме с насильниками? – сквозь стиснутые челюсти прорычал Десмонд. – Маркос, ты должен согласиться на его предложение, – неожиданно заявил наш семейный адвокат. Я сжал кулаки и вскочил на ноги. – Нет! – крикнул я и уставился на Блаунта-старшего. – Засунь свое предложение в свою сморщенную задницу! – Кэш, успокойся, – рявкнул папа. – Маркос, только подумай, какой срок могут получить твои дети, – адвокат снова обратился к моему отцу. – У меня есть связи в департаменте. Я получил копию полицейского отчета и могу сказать, что у Эванса мало шансов выиграть дело. Под ногтями его дочери обнаружены ДНК, не совпадающие с ДНК Блаунта. – Этот ублюдок подставил Тайлера! – заорал я и с ненавистью взглянул на Блаунта-старшего. – Мы не согласны! Я готов сесть в тюрьму ради того, чтобы твой ублюдочный сын понес наказание. Адвокат пытался усадить меня на место, но я смахнул с себя его руку. Пошел он! – Ты не в том положении, чтобы принимать такие решения, – он бросил на меня осуждающий взгляд, а затем наклонился к отцу и сказал, понизив тон. – Подумай хорошо, Маркос. Эвансы и так проиграют. А у тебя есть шанс огородить детей от тюрьмы. Ты должен сделать правильный выбор не только как отец, но и как глава компании. Страшно представить, насколько упадут акции… Моя грудь вздымалась, я пытался отдышаться. Я чувствовал, как с каждой секундой тьма внутри меня выбиралась наружу. Мне хотелось уничтожить обоих ублюдков: Блаунта-старшего и нашего семейного адвоката. – Маркос, ты не должен упускать это предложение, – добавил адвокат, но папа даже не взглянул на него. Он пристально смотрел на Десмонда, а затем перевел взгляд на меня. Мне казалось, я сойду с ума в ожидании его решения. – Кимберли ровесница моей дочери, – наконец невозмутимо сказал папа, не сводя с меня глаз. – Она гостья в моем доме с пяти лет. Я не могу с ней так поступить. За его выбор я мысленно пожал ему руку. Блаунт-старший начал угрожать скандалом и обвинениями в прессе, но отец вызвал охрану, и его утащили. Я провожал его тяжелым взглядом. Похоже, в какой-то момент он почувствовал, что я смотрю на него. Он обернулся, и мы уставились друг на друга. Мне хотелось, чтобы Блаунт-старший увидел в моем взгляде только одно. Когда-нибудь я доберусь до его сына. Я завершу до конца дело и буду смотреть, как он умирает самой мучительной смертью. – Я обещаю, принцесса, – шепчу я и подношу ее руку к губам. В нос проникает запах медикаментов, и сквозь него я с трудом улавливаю аромат ее кожи. Черт, как же мне не хватает Ким. Я люблю тебя. Без нее вся моя гребаная жизнь не имеет значения. Она – самое лучшее, что могло со мной произойти. Она – единственная, ради чего я просыпаюсь и засыпаю. Она – единственный источник света в моем темном испорченном мире. Я убираю прядь волос, упавшую на ее личико, и нежно провожу большим пальцем по ее щеке. Я не знаю, как быстро сможет моя принцесса оправиться и преодолеть травму. Но доктор сказал, что она стойко вынесла допрос и дала показания. – Часы приема заканчиваются, – тихо говорит медсестра, приоткрыв дверь. Я смотрю на Ким, целую ее в висок и медленно поднимаюсь на ноги. Выхожу из палаты и устало прислоняюсь к стене. Я никуда не уйду из больницы. Я буду ждать, сколько потребуется, чтобы снова увидеть принцессу. Сегодня она приходила в сознание, но была довольно подавленной от лекарств, которые ей давали. Сомневаюсь, что она вообще узнала меня. – Что ты здесь делаешь? Я перевожу взгляд и вижу Льюиса, стоящего рядом с дверью палаты. Он хмуро наблюдает за мной. Моя челюсть сжимается.Блядь.Я совсем не в том настроении, чтобы с ним разговаривать. Я лучше врежу ему в челюсть. Насколько я знаю, это он виноват. Льюис не должен был отпускать Ким на вечеринку. Но теперь его задница здесь и притворяется заботливым отцом. – Ты опоздал, – говорю я. – Часы приема закончились. – Я повторяю свой вопрос. Что ты здесь делаешь? Разве тебя не должны арестовать за нападение и избиение Джека? – Не понимаю, о чем ты. – Не прошло и дня, – Льюис наклоняет голову и окидывает меня оценивающим взглядом. – А твой папочка уже успел отмазать тебя. Я пристально смотрю на этого урода, не желая ему ничего отвечать. Я уверен, что ему уже обо всем рассказал Блаунт-старший. Что мой отец велел адвокату найти Бриттани Бек. Девушку, которую чуть не изнасиловал Джек, и которую мы успели спасти. Она могла стать свидетелем и могла подтвердить, что Блаунт насильник. Кроме нее, это могли подтвердить Десмонд, Стив и я. Четверо человек, а это уже серьезное доказательство. Адвокату удалось отыскать Бриттани, и она согласилась сотрудничать. Мой отец нашел рычаг, чтобы заставить Джека молчать. Теперь он не мог заявить, что я пытался убить его прошлой ночью. Если он это сделает, то сам отправится за решетку. Так, что Льюис прав. Мой папа отмазал меня. – Тебя действительно интересует, отмазал ли меня мой отец, когда твоя дочь торчит в больнице? – мне приходится усилием воли разжать челюсть. В холодных глазах Льюиса вспыхивает ярость, но он быстро подавляет ее. – Я знаю, что ты со своим братом чуть не убил Джека. Не смог смириться с тем, что моя дочь отвергла тебя и ушла к другому? Я сжимаю кулаки. Будь у этого кретина чуть больше мозгов, он бы заткнулся и не стал нести подобную хрень. – Думаешь, я ничего не замечал? Я видел, как ты на нее смотришь. Видел, как ты хотел ее испортить. Как и остальных своих баб, – Льюис презрительно усмехается. – Моя дочь слишком хороша для такого, как ты. Что ты можешь ей дать? Вся власть, деньги и связи твоей семьи достанутся твоему старшему брату. А ты, как был жалким неудачником, так им и останешься. Я чувствую, как в венах вскипает кровь. Как бы я не ненавидел Льюиса, но он прав в одном: Ким слишком хороша для меня. – Другое дело Джек: единственный ребенок и наследник огромного семейного капитала. Я считал его отличным вариантом. Но он… – Льюис качает головой. Я внимательно смотрю на папашу Ким. Мне хочется увидеть в нем малейший намек на ярость, гнев, возмущение. В крайнем случае, беспокойство или волнение. Но Льюис выглядит так, будто не переживает о том, что случилось с его дочерью. Этот ублюдок сожалеет, что упустил выгодный шанс. – Разве тебе не хочется расквитаться с ним за то, что он сделал с Ким? – мои губы поджимаются. – Или его семейка что-то пообещала тебе и заставила замолчать? Чем им удалось заткнуть твой рот? Миллионы? Десятки? Сотни миллионов? Льюис делает шаг и, прежде чем схватить меня, я отхожу от стены и расправляю плечи. Я хочу его ударить, но потом вспоминаю о Ким за дверью палаты, и агрессивная часть меня отступает. Но видимо у меня сохраняется озлобленный вид, поскольку папаша Ким резко останавливается. – Есть много причин, и я не должен перед тобой оправдываться, – он делает паузу, будто обдумывая, сколько ему стоит мне рассказать. – А теперь внимательно послушай меня. Ты должен сделать то, что отлично получается у таких парней, вроде тебя. И если ты этого не сделаешь, то вот, чем все закончится… Две недели спустя По словам моего психотерапевта я неплохо справляюсь со своей «травмой изнасилования». У меня нет суицидальных мыслей, и, наверное, это можно считать половиной успеха. Но я все еще испытываю тревогу и страх. Они, как безмолвные тени, следуют повсюду за мной. Они ходят вместе со мной по моему дому. Отражаются от потолков и стен, поджидают меня за ближайшим углом и поворотом. Они не торопятся уходить из моей жизни, напоминая мне о том, кем я стала. Я больше не Кимберли Эванс. Той девушки больше нет. Вместо нее безжизненная и беспомощная оболочка. Я вздрагиваю от каждого резкого звука. Избегаю людей. Просыпаюсь каждую ночь от кошмаров. Во сне все происходит как в кино, которое нельзя перемотать ни вперед, ни назад. Мне снитсяон.Его чудовищные руки на моих бедрах. Его мерзкий рот утыкается в мою шею. Его слова, от которых ужас поглощает меня целиком. А потом приходит боль, и я кричу до такой степени, что миссис Хельсман, сиделка, которую нанял отец, чтобы присматривать за мной, с трудом впихивает в мое горло снотворное. Я напрягаюсь, заново переживая кошмар той проклятой ночи. Моя голова болит, и я не стремлюсь подняться с кушетки в кабинете психолога. – Кимберли, ты готова поговорить? Я раскрываю глаза, смотрю в потолок и киваю. Чем быстрее пройдет очередной сеанс, тем скорее я окажусь дома.