Я был бы не против трахнуть тебя первым. Я такая гребаная идиотка. Я думала, что смогу вернуть его, но он… Он… Унижение наравне с гневом скапливается у меня в животе. Если раньше я была для Кэша игрушкой, то теперь я для него испорченная и запятнанная. Не знаю, что из этого хуже. Но в одном я уверена точно. Теперь Кэш по-настоящему предал меня. *** Этот день был мучителен. Я не смогла отправиться на занятия и несколько часов проторчала в библиотеке. Потом дождалась водителя и уехала домой. Все еще испытывая гнев, я решаю отвлечься и набираю номер офицера, который допрашивал меня в госпитале. Он оставил визитку и сказал, что я могу позвонить ему по любому вопросу, касающемуся моего дела. Также он обещал, что свяжется со мной, как только у него появится новая информация. Но с тех пор он так и не позвонил, и мне необходимо узнать на какой стадии находится мое дело. Я издаю тяжелый вздох, когда слышу, что номер недоступен. Я пробую еще несколько раз, но все безуспешно. Следующие несколько минут я трачу на то, чтобы выяснить контактный телефон отдела, где работает офицер Торнтон. Мне повезло, что его данные есть в визитке. Наконец мне удается связаться с тем, кто знает этого офицера. – Мистер Торнтон перенаправлен в другой отдел. Он здесь больше не работает, – говорит женщина сухим тоном. – Тогда с кем я могу поговорить по поводу моего дела? Я называю свои данные и слышу в телефоне стук клавиатуры. Несколько секунд длится молчание. – В нашей базе нет заявления по результатам поиска Кимберли Эванс. Вы уверены, что назвали данные верно? – Попробуйте еще раз, – я сжимаю кулаки. – Это какая-то ошибка! – Я вводила ваше имя несколько раз. У нас ничего на вас нет. Она бросает трубку, и я смотрю на телефон, ничего не понимая. Что-то здесь не так. Почему из полиции исчезло мое заявление об изнасиловании? Будто его и не было вовсе. Будто бы меня не допрашивал офицер. Будто бы у меня не брали анализы на проведение криминальной экспертизы. Будто бы не начиналось расследование. Если оно вообще начиналось. Я перевожу взгляд на семейную фотографию, висящую на стене. На ней отец сидит в черном кожаном кресле в расслабленной позе, позади него стоит мама. Рядом с ней десятилетняя я, у моих ног лежит Голди. В глазах предательски щиплет. Я вытираю слезы и поднимаюсь с кровати. Подхожу к письменному столу, достаю из ящика канцелярский нож и выдвигаю лезвие. С тех пор, как меня госпитализировали, отец фанатично следил за тем, чтобы ни одна деталь о той проклятой ночи не просочилась в прессу. Он не хотел, чтобы кто-то узнал о моем изнасиловании. Он предпочел скрыть все. Абсолютно все. Я прищуриваюсь и взмахиваю рукой, всадив лезвие ножа в лицо отца на снимке. Раздается звук разбитого стекла, осколки летят на пол, но мне нет дела до беспорядка. – Пошел ты! – кричу я. Затем я действую быстро. Я меняю свою школьную форму на черные джинсы, толстовку и кроссовки. Собираю волосы в низкий хвост и возвращаюсь к шкафу, достав оттуда шкатулку. За несколько минут в голове рождается план. Я вынимаю наличку, но оставляю нетронутыми драгоценности и ювелирные украшения. С вешалки снимаю куртку и бросаю ее в рюкзак. Снова беру телефон и листаю контакты на своем телефоне. Он новый, и номеров не так много. Я быстро нахожу нужного человека. – Алло, – голос Десмонда немного взволнованный. – Помнишь, ты сказал мне, что я могу тебе доверять? Он прочищает горло. – Да, я помню. Кимми, ты где? Ты в порядке? – Я в порядке, – уверяю его. – Мне нужна твоя помощь. Ты можешь подъехать в место, которое я пришлю тебе в сообщении? – Сколько мне понадобится времени, чтобы подъехать из моего дома в это место? Я ненадолго задумываюсь. – Около часа. – Значит, я там буду через двадцать минут. – Спасибо, – выдыхаю я. – Но это еще не все. После того, как я отправлю тебе сообщение, удали его. И не звони больше на мой номер. – Кимми, что… – Я объясню все при встрече. Я завершаю вызов, отправляю адрес Десмонду, а после этого удаляю историю сообщений и журнал звонков. Возвращаюсь в список контактов и присылаю сообщение миссис Хельсман о том, что собираюсь отправиться на вечернюю пробежку. Ставлю телефон на зарядку, подхватываю рюкзак и окидываю взглядом комнату. Вот и все.Обратного пути нет. Глава 32 «Последний день Кимберли Эванс» Я стою около потрепанного многоквартирного дома в юго-восточной части Бостона. Рядом с ним находятся еще несколько таких же однотипных строений, и теперь я понимаю выражение «бетонные джунгли». Этот квартал шумный и оживленный даже в позднюю ночь. Напротив меня открывается вид на парковку, по всей видимости принадлежавшую жилому комплексу. Несколько мерцающих уличных фонарей освещают машины, к одной из которых подходит девушка в весьма короткой юбке. Она нагибается над окном со стороны водителя и о чем-то болтает с мужчиной, а потом садится в автомобиль. Погодите, это… проститутка? Я сильнее натягиваю капюшон толстовки и плотнее прижимаюсь к стене. Еще не хватало, чтобы меня кто-либо мог принять за ночную бабочку. Наконец в соседнем доме на шестом этаже загорается свет и тут же гаснет. И так три раза. Я мигом отделяюсь от кирпичной стены и вскоре поднимаюсь по обшарпанной лестнице. Оказываюсь напротив двери и стучу по схеме: три быстрых стука-два долгих. Через мгновение дверь распахивается, и Десмонд делает шаг в сторону, чтобы впустить меня внутрь. – Ты в порядке? Клянусь, он задает этот вопрос уже в сотый раз. Я киваю и захожу в свое новое жилище. Точнее, мое временное убежище. Оно представляет собой студию с коричневым кожаным диваном посередине и низким квадратным столиком. У одной стены стоит книжный стеллаж, у другой что-то наподобие кухни и обеденного стола. – Держи, – Десмонд отдает мне два ключа: один от верхнего, другой от нижнего замкá. Я убираю ключи в карман толстовки, приближаюсь к дивану и сбрасываю на него рюзкак. Еще раз окидываю взглядом студию. Все весьма скромно и сдержанно, но на три дня сойдет. После того, как мы встретились с Десмондом на остановке в нескольких кварталах от моего дома, я рассказала ему о том, что из полиции исчезло мое заявление об изнасиловании. Я призналась Десмонду, что к этому причастен мой отец, поэтому я больше не желаю иметь с ним ничего общего. Десмонд выслушал меня и спросил, что я собираюсь делать. Я попросила его снять квартиру в условиях максимальной анонимности. Это должен быть район, где меня никто не будет искать. Где ни у кого не возникнет вопросов и подозрений, почему по соседству с ними поселился одинокий подросток. – Тебя кто-нибудь видел? – спрашиваю у Десмонда и сажусь на диван. Как и любой из Аматорио, Десмонд привлекает внимание. Широкоплечий, высокий, с чертами лица, похожими на кинозвезду. Если кто-то посмотрит на такого парня хоть раз, то вряд ли сможет стереть его из своей памяти. – Не беспокойся, – Десмонд отодвигает стул от обеденного стола и садится напротив меня. – С владельцем квартиры договаривался мой знакомый, меня никто не видел. И я воспользовался лестницей, а не лифтом. – Я тоже. – Что ты будешь делать дальше? – Десмонд внимательно на меня смотрит. Я втягиваю воздух и на мгновение задумываюсь о том, что стóит рассказать Десмонду, а что нет. Я хочу ему полностью довериться. Но откуда мне знать, что он поступит по-своему и не нарушит мой план? Я выпрямляю спину и решаю поделиться только частью своего замысла. – Я хочу инсценировать собственное похищение. – Если бы я не знал тебя, я бы поклялся, что ты сейчас шутишь, – Десмонд качает головой. – Это не шутка. Моя жизнь превратилась в кошмар. И мой отец виноват в этом. Льюис сделал все, чтобы…он…не понес наказания, – я напряженно сглатываю, подавляя желчь, подступившую к моему горлу. – Когда-нибудь случится тот день, ионвыйдет из больницы. Я могу с ним столкнуться в любом месте. В школьном коридоре, на занятии или даже в гостях у общих знакомых. Я не вынесу этого. На мгновение я закрываю глаза, отгоняя от себя образы той проклятой ночи.