Светоч познания невесело усмехнулся. — Никто не знает. Глаза у Ксанты расширились: — То есть как? — Запрет был наложен, то ли сразу после первой глобальной войны, то ли незадолго до её окончания, когда победа одной из сторон уже не вызывала сомнений. Однако, как известно, с той поры пронеслось ещё две глобальных войны, и слишком много знаний было утеряно. Но, похоже, в ту эпоху произошло нечто, что всех до демонов напугало. — Понимаю, — магира кивнула каким-то своим мыслям. — А теперь новые поколения пришли — непуганые. Будь моя воля, я бы этого солдата связи попросту уничтожила. Мы ведь способны на это? — Да без проблем. Это слабый бестелесник, который сам по себе никакой угрозы не представляет. Но Айрех никогда не согласится. — Он настолько упрям? — Не совсем. Де Крим способен менять убеждения, то только перед лицом строгих фактов. А их нет. Ксанта подняла со стола изящную фарфоровую чашку, слегка пригубила. Но чувствовалось, что сосредоточена она отнюдь не на чайной процедуре. — Значит, тебе придётся их добыть, — проговорила она, — причём как можно скорее, а то как бы поздно не было. В конце концов, на вашем «ордене силы» свет не сошёлся. Есть и другие ордена. Например — «орден книги» и, как я слышала, у них прекрасные архивы. Может быть, там удастся, что-нибудь разузнать. А, в самом деле, — подумал Аруджум, — это, пожалуй, идея. Отношения между двумя орденами были неплохими, и причин не допускать гроссмейстера дружественного ордена в свои архивы у «книжников», в общем-то, не было, понятно в несекретную часть. — Полного ответа, конечно, нет даже там, — сказал он, — но, возможно, хотя бы намёки. Магира сделала ещё один глоток чая. — К тому же всё же есть Барзак де Крим. Погоди, — заметила она протестующий жесть Аруджума, — я всё поняла про него. Но если ангелы действительно реальная опасность, и он что-то об этом знает, — то может и поделится знанием: не самоубийца же он, в самом деле. Де Тревол вынужден был признать, что дама рассуждает логично, но до чего ж не хотелось… — Ладно, — сказал он, — оставим его на самый крайний случай. Если у «книжников» ничего не удастся узнать. — Понимаю, но знаешь, мне что-то подсказывает, что лучше с этим не мешкать, — тут Ксанта не удержалась от небольшой женской шпильки, — тем более, что тебе нужно ещё трёх дам посетить. И это знает, — слегка удивился магир, — интересно, откуда, вряд ли ей родители рассказали. — У двоих уже был, — сказал он с неожиданной для себя откровенностью, — ничего интересного. Ну, а четвёртая… И тут Аруджум решился. — Ну, а четвёртая… Да ну её к демонам. Дорогая Ксанта, я намерен просить у ваших родителей вашей руки, если вы, конечно, не против. Щёки девушки немного зарделись, но пару секунд спустя она твёрдо кивнула. Оба собеседника решили, что лучшей жизненной пары им всё равно не найти. ******************* Одно время казалось, что пойдёт дождь, но потом тучи разошлись, что с энтузиазмом было воспринято и командой и пассажирами. Понятно, мокнуть никому не хотелось, да ещё возможно и воду отчерпывать. Самому Артёму в его «непрошибаемом» теле было, в общем-то, всё равно, но остальных он очень хорошо понимал… и завидовал. Господи, как же ему хотелось, хоть что-нибудь по настоящему почувствовать, да хот боль, конечно, не очень сильную. Как же осточертело быть этаким аналогом датчика, который внешний мир, хотя и воспринимает, но почти бесстрастно: наверное, так бы воспринимал температуру термометр, будь в нём хоть крупица осознанности. Усилием воли Артём унял разбушевавшуюся хандру. Времени оставалось немного, и он собирался научиться, как можно большему. Плохой сомневался, что эти знания принесут пользу в его собственном мире, но вдруг… — Думаю, теперь получится: разобрался — проговорил он, сосредотачиваясь. Громалк и Лития с интересом за ним наблюдали, так же как, впрочем, и все остальные, включая судовую команду: не каждый день увидишь обучение мага. Даже Геред, по непонятной причине настроенный к Артёму довольно прохладно, сейчас наблюдал за ним с любопытством. Плохой быстро сформировал в своём сознании оба контура: управляющий и рабочий. Наметил между ними нужные связи. Главное держать под контролём эйт памяти, но Громалк уже объяснил ему, как это делается — наверняка всё получится. Внешняя энергия — она сейчас на фиг не нужна. Это же почти то же самое, что самому говорить. Всё поехали! Артём активировал магосхему. Мгновение спустя над рекою раздался голос, некогда услышанного Артёмом певца. Певец исполнял «Дубинушку». — Эх, дубинушка, ухнем! Эх, железная, сама пойдёт! Плохой и сам не знал, почему он выбрал именно эту песню. Мощный зычный голос, кажется, звучал даже громче, чем когда-то в реальности. Но почти сразу начались искажения: на звуки накладывались шумы и посвисты, пару раз слова растягивались, а один раз наоборот прозвучали ускоренно. Решив, что чародействует неудачно, Артём остановил воспроизведение песни. — Все-таки по-настоящему пока не выходит, — недовольно признал он. Лития завистливо хмыкнула. — Ничего себе не выходит, да твой прогресс поражает! Просто с первого раза ни у кого идеально не получается. — Это был не первый раз. — Э, те попытки, когда ты не смог правильно сформировать магосхему не в счёт. — Она права, — согласился Громалк — ты сразу и слишком многого хочешь, так не бывает. Давай попробуй ещё раз. На этот раз русло реки огласил хриплый голос Высоцкого. — Я б заглотнул стакан и в Ватикан. Артём не заметил, что бы второе воспроизведение по качеству сильно отличалось от первого. По правде сказать, они вообще не отличались по этому параметру. Ну что же, — решил Артём, — тренировка, тренировка и ещё раз тренировка. Будем продолжать дальше. Тут он заметил, что все окружающие, включая Литию, маленько скривились. Великий бард присутствующим явно не нравился, и вряд ли это было связано с качеством воспроизведения, они просто привыкли к другой музыкальной ритмике. — А о чём эта песня, — из любопытства поинтересовалась Лития. Воспроизведение естественно шло на русском. — Гм… О желании посетить некое сакральное место, — сообщил Артём, не вдаваясь в детали. Однако, отвечая, он потерял концентрацию, и воспроизведение прервалось. Надо будет теперь «запустить», что-нибудь помелодичней, — решил Плохой. Вот только выполнить намерение не успел, ибо как оказалось, у концерта был ещё один неведомый ему слушатель. Вода по левому борту баржи вдруг вспенилась и из неё поднялась вверх здоровая морда, вся покрытая коричневой чешуёй. Маленькие глазки блестели точно два стёклышка. Крупное тело поднялось почти вертикально на значительную высоту. По хребту проходил мощный плавник. Плохой увидел, как раскрывается пасть, в которой были длинные словно иглы зубы. Артём смотрел, как зачарованный. Высунулся узкий красный язык и сделал несколько колебательных движений. Потом пасть закрылась, и ящер рухнул в воду. Взметнулась волна, которая обрызгала всех и сильно качнула лодку. И что-то говорило Плохому, что это только начало. Он не ошибся. Мгновение спустя баржу потряс мощный удар, и она сильно накренилась. Многие упали на палубу. Артём успел ухватиться за борт. — Баргинжир! — в ужасе крикнул один из матросов. А чешуйчатая морда уже вновь поднималась над баржей. Было похоже, что на этот раз простой демонстрацией зубов дело не ограничится. Артём понятия не имел, кто такой баргинжир, но, конечно, ничего хорошего встреча не обещала. — Не может быть, так далеко от устья они не заплывают! — Глаза протри! Плохой видел, как сосредоточился Громалк, явно творя чародейство. Как ни странно к нему присоединилась и Лития. Вот только получалось у них не очень. Гибкое тело неспеша изогнулась и вновь открывшаяся пасть устремилась к одному из матросов. Не особо раздумывая над собственными действиями, Плохой устремился на перерез змию, и врезал тому кулаком прямо в зубы. Кажется, зуб пошатнулся, но Артём не был уверен. Змеюка застыла, в её маленьких глазках не отражалось ничего, не было даже недоумения. Налетел мощный порыв ветра, возможно наведённый магией, но чёртовой зверюге было от этого ни жарко, ни холодно. Наконец боргинжир решил сменить объект для атаки: голова устремилась к Артёму. Тварь не была слишком подвижна и каким-то чудом Плохому удалось увернуться. Одновременно он врезал змеюке в глаз. К его удивлению та даже не моргнула. Казалось, её глаза прикрывает броневое стекло. Почему-то в сознании Артёма чётко отпечаталось маленькое зелёное пятнышко во рту твари, над верхним рядом зубов. — Учитель, ну что же вы?! — слышался вопль Литии. — А что я могу сделать, баргинжир одним своим присутствием дестабилизирует все наведенные магосвязи. Значит, обойдёмся без магии, — успел подумать Плохой. — Огня! — орал кто-то, — огнём его! Но очевидно, что бы добыть огонь требовалось какое-то время. Подбежало несколько солдат-эльтов с обнажёнными мечами. Кажется, Артём разглядел среди них Гереда. Они пытались рубануть тварь, кто-то выстрелил из лука. Бесполезно. Артём видел, что стрела отскочила от правого глаза, а мечи не могли пробить чешуи. Да он же весь в броне, — ошеломлённо подумал Плохой. — Что же это за тварь такая? Не похоже, что естественная. После некоторого колебания баргинжир предпочёл вернуться к прерванному занятию, а именно попытаться достать Артёма. Тело голема не было предназначено для быстрых движений, и на этот раз уклониться не удалось. Свет померк, и Артём почувствовал, как его отрывает от палубы. Боли, как всегда, не было. Что-то в ужасе кричала Лития. Интересно, — подумал Плохой, — а моё нынешнее тело способно переварится в его желудке или вызовет заворот кишок.