– Здравствуй, Арктур! – Голограмма авикома светилась изображением Саифа: его взгляд был мрачным, воротник-стойка плотно прилегала к горлу. Говорил он холодно. – Два раза в месяц общение с родственниками обязательно. А кроме тебя у меня никого нет. 7 В окно пробивался свет красного, как спелое яблоко, закатного солнца. Арктур лежал в одиночестве, прикрыв глаза, и размышлял обо всем, что произошло с ним за последние сутки. Его брат – курсант отдела ПЭ, того самого, которого боялись люди из старого города. Он мог рассказать брату про них и покончить с этой историей, но тайна живого старика манила, поэтому Арктур решил сохранить секрет и уснул с этой мыслью. Дни тянулась дольше обычного. Арктуру постоянно казалось, что за ним следят. Обычно он не обращал внимания на окружающих, не подслушивал чужих разговоров и не думал, что кто-то может делать подобное. Он был уверен, что каждого волнует лишь собственная жизнь. Но теперь в толпе мог оказаться кто-то из отдела ПЭ. Возможно, слежка за ним велась с воздуха. Над смартполисом летали дроны доставки или почты. Немногие беспилотники принадлежали службе безопасности и полиции и патрулировали местность. В смартполисе уже давно перестали работать камеры слежения, хотя раньше они висели на каждом углу. Необходимость в них отпала, и власти отказались обслуживать устройства – некому совершать преступления, значит, и следить не за кем. Арктур переживал, что среди беспилотников отдела ПЭ мог затеряться дрон разбойников. Их тоже следовало опасаться. Рассуждения превращали его в параноика, взрывали голову и требовали выхода. Не существовало ни единого человека на земле, с кем Арктур был по-настоящему близок и мог говорить открыто, поэтому он привык оставлять мысли при себе. Но сейчас ему срочно требовался трезвый взгляд со стороны. – Сарин, а ты слышала об отделе ПЭ? – Арктур опрометчиво начал разговор во время очередной прогулки от учебного корпуса до жилого, не задумываясь о последствиях. Он ожидал, что получит односложный ответ, и на том беседа закончится. Но девушка вздрогнула и на секунду замерла. Позади напирали люди, замедляться надолго было нельзя. – Ты выбрал не лучшее время для таких разговоров. Зачем вообще о них спрашиваешь? – негромко спросила она. – Мой брат теперь там. Сарин округлила глаза и, похоже, начала сильно нервничать. – Поговорим вечером, в свободные часы. Они дошли до комьюнити, не проронив ни слова, и разошлись по своим блокам. У них оставалось полчаса на личные дела и обед, после чего они отправлялись по своим рабочим местам. День казался резиновым, голова трещала от мучительных размышлений. Сарин внесла неразбериху в мысли. Работа превратилась в невыносимое бремя. Смартполис – автоматизированный умный город, работающий без перебоев и неполадок, потому что каждый житель ответственно относился к своим обязанностям. Роботы заменили людей во многих сферах. Все, что требовалось от человека, – контролировать разумную технику. На заводе, где работал Арктур, производили солнечные батареи. Он следил за зелеными индикаторами на большой панели и, если лампочка становилась оранжевого или красного цвета, вызывал специалиста, который ремонтировал аппараты. После института Арктур сам займет эту должность, а пока весь его мир на пять часов в день сужался до мигающих лампочек. Парень снова задумался о будущей профессии. Он был уверен, что способен на большее, чем ремонт сломанных приборов. Раздражение и злость разъедали душу. Хотя выбирать не приходилось. Если в городе правит искусственный разум, то человеку остается не так много профессий. Люди по-прежнему занимались медицинскими исследованиями, политикой, юриспруденцией, учили детей. Роботы не справились с творческими профессиями: в массмедиа, телевидении и блогинге искусственный интеллект не смог заменить человека, хотя попытки были. У машины нет своего мнения, нет эмоций. Арктур никогда не задумывался, что в полиции и армии роботы так же не смогли заменить людей. Эта работа тоже требовала человеческих качеств: выдержки, проницательности, хитрости, умения подстраиваться под ситуацию и быстро принимать неординарные решения. К тому же машины слишком формально трактовали закон. «Но отдел ПЭ… Как это вообще расшифровывается?» Мысленный поток сделал круг и снова вернулся к исходной точке. Над головой парня раздался длинный гудок, означающий, что смена школьников закончилась. Арктур встал, размял плечи и шею; в ту же минуту вошел студент на семичасовую вечернюю смену. После него место займет техник: ночью они сами дежурят у аппаратов. Арктур поприветствовал сменщика и поспешил в комьюнити. Ученики по всем улицам стекались с работы в общежитие – приближалось время свободных часов. На то, чтобы побыть наедине со своими мыслями, детям давали не больше получаса. А потом они должны покинуть комнаты, чтобы провести время в общении друг с другом. Коменданты и старосты проверяли спальни, чтобы никто не оставался. Можно было легко улизнуть из комьюнити ночью, но свободные часы пропускать запрещалось, поэтому двери спален оставляли открытыми настежь. Здесь никто не боялся быть ограбленным – у всех практически одинаковые вещи. К тому же купить что-то не составляло труда: у каждого ребенка имелась безлимитная кредитная карта – власти предоставляли подрастающему поколению полную финансовую свободу. «Бери все что хочешь, а расплатишься, когда начнешь работать. Если не успеешь погасить свои долги, не переживай, за тебя расплатятся твои дети», – вот, что говорилось на каждом углу. И школьники не думали о последствиях, закапываясь все глубже в кредитную яму. Ну и как устоять, когда каждые полгода на рынке появлялись более скоростные и улучшенные модели гаджетов, часов и авикомов? А ради скорости люди готовы были платить, ведь дороже времени в мире не осталось ничего. Когда Арктур вышел в коридор, в зале уже стоял шум голосов. В дальней стороне сидели друзья Сарин. Они кучно расположились на угловом диване, рядом полукругом стояли пустые стулья. Когда к ребятам подошел Арктур, все замолчали и уставились на него, словно он был смертельно болен. – Я рассказала им, – Сарин многозначительно повела бровью, – про твоего брата. Арктур отодвинул стул и неловко устроился на нем. Невероятно, что персона брата вызвала так много внимания. – И? – Что вообще ты знаешь об отделе ПЭ? – неожиданно заговорил староста. – Впервые я услышал это название от… – Он чуть не совершил оплошность, вспомнив старика из старого города. Именно там он узнал про этот загадочный отдел, но выдавать тайну было нельзя. – Я узнал от брата. – Неужели тебе никто и никогда не говорил о них раньше? – удивленно воскликнул Рукс. – Он, наверное, рос в благополучном районе, не то что мы, – прокомментировал кто-то. – Да, так и есть. К тому же я не особо общителен. – Арктур был в недоумении. – О, это точно, – подтвердила Сарин. – Он интроверт, ему вообще не нужны ни друзья, ни общество. Староста посмотрел на Арктура с прищуром. – Отдел ПЭ – особое подразделение. Они занимаются предотвращением актов экстремизма, отсюда и название. – Но в смартполисе нет экстремистов. – И как ты думаешь почему? Мы живем в безопасное и спокойное время, потому что отдел ПЭ знает, что делает. Они выполняют свою работу тихо, без шума, все операции секретны, поэтому СМИ молчат. И они не любят, когда о них болтают. – Что еще вы знаете об отделе ПЭ? – Мой дядя служил в там, – неожиданно начала Сарин. – Им с отцом приходилось общаться по авикому по десять минут каждые две недели. Такое требование руководства. В год получалось почти двести шестьдесят минут. Папа каждый раз негодовал, что за пятнадцать лет он потратил на пустую болтовню с братом три тысячи девятьсот минут, а это больше шестидесяти пяти часов. Трое суток! А ведь это время он мог провести с нами, со своей семьей. К тому же под конец у них двоих вовсе исчезли общие темы для разговоров, временами они просто молчали глядя друг на друга, пока время не истечет. – Какая-то нелепица, – пробубнил Арктур. – А что потом? – Потом звонки однажды прекратились. Это было странно, потому что обычно дядя звонил сам, а папа даже не знал, как с ним связаться. Через две недели ему снова никто не позвонил. И он перестал ждать. Спустя полгода он зашел в генеалогическую сеть и обнаружил, что страница дяди больше не активна. Последняя запись была от администратора. Что-то о том, что он получил травму на производстве и трагически погиб. Это было странно, ведь дядя не работал на производстве. Папа был слишком занят, чтобы разбираться в подробностях. Он написал письмо с соболезнованиями его супруге, но она не ответила. – А в жизни твой отец и дядя встречались? – Конечно нет. Дядя был очень занят, да и папа сошел бы с ума от злости, если бы ему пришлось весь свободный день отдавать под общение с ним. Мы через авиком присутствовали на свадьбе его сына, и больше у нас контактов не было. Повисла тишина. Всем необходимо было осмыслить услышанное. – Отец всегда говорил, что это грязная работа, хотя сам убирал за роботами. – Но что такого грязного они делают? – произнес Арктур задумчиво, словно задавал вопрос сам себе. – Что вообще сейчас значит слово «экстремизм»? Точнее, какие поступки приравнивают к экстремизму? Обычно веселый и беззаботный Рукс вдруг заговорил серьезно: – Я знаю, что нельзя пропускать работу. Пропусти пару дней – и к тебе нагрянет служба профилактики, а там и отдел ПЭ. Однажды нашего соседа забрали какие-то люди и вернули через неделю. Он сказал, что был на реабилитации. Как нам объяснили, такое бывает редко – один случай на сотню тысяч, когда наноорганизмы из-за несовместимости с носителем дают сбой и мозг перестает функционировать правильно. Поэтому человек совершает странные поступки: не хочет заводить семью, добровольно отказывается от вакцины, пропускает работу или даже совершает попытку суицида. В клинике из его тела выводили старые наноорганизмы, которые тут же замещали новыми, чтобы он не заразился опасными вирусами, которыми кишит атмосфера. После этого сосед вернулся, через неделю женился, вскоре у них появились дети. Больше никаких сбоев не было. – Здорово, что на страже нашей безопасности стоят такие люди! – с задором воскликнул староста. – Я бы хотел, чтобы за мной пришли, если вдруг что-то пойдет не так, и вправили бы мне мозг. Все утвердительно закивали головами и рассмеялась, услышав бодрый голос лидера. Новая тема для разговоров нашлась на удивление быстро. Подростки оживились и немного расслабились. Арктур был ошарашен новой информацией. Сложив то, что знал о людях из старого города, с тем, что услышал сейчас, он получил совсем иную картину. Собирая пазл воедино, Арктур разработал самую правдоподобную теорию. Скорее всего, все, кто жил в старом городе, сбежали от отдела ПЭ, когда наноорганизмы дали сбой. Каким-то странным образом им удалось выжить – может, у них имелся человек, который снабжал их новыми вакцинами. Вопросов все равно оставалось очень много, и единственный, кто мог ответить на них, скрывался за пределами смартполиса. Оставалось два дня до роковой ночи. В ветаптеке Арктур заказал литическую смесь и антибиотики для животных. Немногие держали животных в смартполисе – слишком затратной по времени была эта затея. Однако в некоторых случаях люди на время брали котенка или щенка. Медики рекомендовали завести питомца, чтобы справиться с одиночеством после утраты близкого. Они помогали справиться с потерей, были своего рода антистрессом. После того как животное исполняло свою миссию, его усыпляли. 8 В назначенную ночь Арктур оставил авиком в комнате, беспрепятственно покинул комьюнити и отправился в старый город. Путь предстоял долгий, поэтому стоило поспешить. Арктур не надеялся, что его кто-то встретит у белого дома с разрушенной крышей. К тому же он опоздал: старый город лежал неблизко, а он не пользовался никаким транспортом. Загорались первые звезды, луна забралась уже высоко и освещала тонкие как кружево облака. Не меняя формы, словно запрограммированное изображение, они двигались по небу и скрывались за холмом, что возвышался дальше за городом. Арктур потоптался на месте. По пустой заброшенной дороге гулял только ветер, едва слышно шелестел старой листвой, поднимал пыль, стихал и снова брался за свое нехитрое дело. Снежные месяцы зимы еще ждали впереди, сейчас белое покрывало лишь местами прятало землю. Вдруг из-за угла раздался голос – тихий, больше похожий на шепот. Арктур пригляделся. Луна светила ярко, и рядом с белым зданием он увидел силуэт человека в капюшоне, который махал рукой и подзывал к себе: «Эй, эй». Арктур направился к дому, но на некотором расстоянии его остановил неприветливый мужской голос: – Ближе не подходи! Он послушно остановился. – Брось авиком на землю. – Но у меня его нет с собой, – растерянно ответил Арктур. – Так я тебе и поверил! – Но это правда, можешь обыскать меня. Силуэт молодого человека, разговаривающего с Арктуром, скрылся за углом. Женский и мужской голоса тихо перешептывались, но диалог по интонации напоминал перебранку. Кажется, у них нет хорошего плана, подумал про себя Арктур. – Повернись и подними руки вверх. – Силуэт парня снова показался в лунно-белом свете. По голосам и жестам Арктур чувствовал, что его противники молоды, возможно, даже его ровесники. Он неохотно повиновался. Эта ситуация начинала его нервировать, но делать было нечего. Арктур приподнял руки вверх, якобы демонстрируя, что не вооружен, но встал вполоборота, чтобы в случае чего увернуться от удара. Доверять этим людям было нельзя. Позади послышались неуверенные шаги. Холодные шершавые руки прошлись по запястьям, корпусу и ногам, обшарили карманы. – Сними рюкзак. Арктур нехотя скинул рюкзак и бросил рядом с собой. Раздался звук расстегивающейся и застегивающейся молнии. В сумке кроме бутылки воды и лекарств ничего не было. Арктуру стало даже смешно из-за собственной беспечности, стоило взять с собой хотя бы нож или что-то вроде того. Но раздобыть холодное оружие – то еще приключение, когда все под запретом. – Ты принес то, что должен был?