Я вспоминал все, словно сон. Грохот дискотек, ряды дорогущих бутылок, стройных, манерных и на все готовых девушек, смеющегося Серегу, на спор сносящего коньячное горлышко ребром ладони. В городе нас знали и уважали. Поэтому никто не пытался к нам цепляться – себе дороже, тем более видя, что мы навеселе. Бывали, конечно, разные ситуации. Конфликты со случайными заезжими гостями или с подвыпившими, забывшими о субординации местными. Но обычно все решалось быстро и в нашу пользу. Проблема? Объясните человеку, кто мы такие. Не понимает? Выйдем, поговорим. Дальше банально и неинтересно. В итоге провинившийся все осознавал. Потом должен был искупить собственную вину: когда кровью, когда пожертвованиями… конечно, исключительно добровольными… А девушки! Какие там были девушки! Красавицы, тоненькие, изящные, ухоженные, одетые в наряды, скрывавшие от жадных взглядов лишь самую малость. Да и то немногое снималось в случае необходимости в одну секунду, по первому требованию возбужденной стороны. Доступные богини. О таких можно только мечтать или пускать слюни им вслед, если кишка тонка и карман пуст. А ведь Катя даже внешне совсем иная. Она, бесспорно, красива, но красота ее совсем другого толка. Она идет из ее глаз, пронзительных и всепроникающих, из ее легких жестов, мимолетной улыбки, воздушного разворота, когда юбка на секунду облепляет ее ножки. Она ни разу не была у стилиста, визажиста, мастера маникюра, в фитнес-зале, разве что у районного парикмахера, готовясь к выпускному в средней школе. Но она и без этого чудо как хороша. Ее осиная талия, которую, казалось, можно обхватить одной рукой, ее милые провинциальные манеры, над которыми посмеялись бы девушки из моего настоящего мира, ее детская вера во что-то светлое и бесконечно хорошее. Я внезапно осознал, что именно такую и искал всю свою жизнь. Мне было комфортно рядом с ней, мне хотелось быть с Катюшей и дальше, разговаривать, просыпаться рядом с ней… Никогда, никогда прежде я не испытывал в душе подобного. Я даже испугался этой внезапной волны гордости и ответственности за нее. Да разве ж так бывает? Я – прожженный, циничный мент и вдруг… влюбился?.. Тут в окно негромко постучали, и до нас донесся грубый голос Гранина: – Одевайтесь, молодожены, у нас небольшие проблемы!.. Катя взвизгнула, Серега за окном захохотал. Я быстро натянул на себя одежду и вышел во двор. – Ну ты казанова! – Гранин уважительно похлопал меня могучей рукой по спине, да так, что я чуть не потерял равновесие. – И когда только успел девке голову заморочить? Смотри не обижай ее, она девочка хорошая! – Ничего я никому не морочил. И обижать никого не собираюсь. Ты зачем меня звал? – Зажигалка эта, которой мы танки взрывали, она пищит! – Что значит – пищит? – не понял я. – Ну, в прямом смысле, пищит, почти непрерывно, когда ее наводишь на юго-запад. Недавно началось, с полчаса как… Влад велел тебя кликнуть, да я мешать не хотел. Ждал! – Он хитро ухмыльнулся. – Пойдем. Мы двинулись было вперед, но звонкий девичий голос остановил нас: – Я с вами! Катя решительно выскочила во двор, отводя взгляд в сторону от лыбящегося Сереги. Я кивнул. Катя шла на несколько шагов позади, не приближаясь, но и не отставая. Соблюдала дистанцию. Эх, времена, нравы… – Так вот, – как ни в чем не бывало продолжил капитан Гранин, перестав терроризировать двусмысленными улыбками девушку. – Как я говорил, началось все полчаса назад. Влад показывал приборчик полковнику, объяснял принцип действия, а машинка вдруг запищала. Причем если в произвольную сторону наводить, то пищит с промежутками, а если направить на юго-запад, то непрерывно, словно радар. Ловит что-то, а что, непонятно… – Где они? – Здесь, в деревне. Недалеко. Народу вокруг прибавилось. До сих пор привозили раненых, устроив госпиталь в самой крупной избе, чудом не разрушенной, да еще в двух соседних в придачу. Под штаб Ставрига реквизировал избу поменьше, зато стоявшую в самом центре деревушки. Нас уже ждали. Молодой и Чиж курили на улице в компании нескольких солдат. Коля замахал руками, увидев нас. – Скорее! В единственной комнате домика над столом с картой местности склонились капитан Лурье и полковник Ставрига. Рядом лежал портатор и методично попискивал. – Наконец-то! – приветствовал нас Влад. – Чего так долго? – Обстоятельства… – неопределенно хмыкнул Гранин, а Катя стремительно покраснела. – Ладно, Максимов, что скажешь? Я взял в руки портатор – он слегка вибрировал. Так, собраться с мыслями. Как там учил Ямберт? Сначала нажать вот здесь и здесь… Перед моими глазами возникла миниатюрная сфера. Я вспомнил смартфоны, взял ее в руку и резко разжал кулак. Сфера увеличилась раз в десять, оказавшись схематической картой местности. А в дальней ее части пульсировала жирная синяя точка, постепенно перемещаясь к центру, то есть к нам. – Как ты это сделал? – удивился Влад. – У меня так не получалось! – Сам не знаю. Смотрите! Портатор сигнализирует о приближении вот этой точки. Что это может быть? – Странно. – Полковник Ставрига, хоть и изумился появившейся в воздухе карте, виду старался не подавать. – Движется со стороны тыла, значит, это не французы! – И движется достаточно быстро, – подтвердил Влад. – Если прибор начал пищать минут сорок назад, когда уловил нечто в радиусе действия, и предположить, что дальше видимой сферы он сигнал не ловит, то получается, что точка прошла уже половину расстояния, и минут через тридцать, максимум – час они прибудут сюда, кто бы или что бы к нам ни ехало… – Мы успеем подготовиться к встрече, – зловеще улыбнулся Серега, который от устройств трогганов ничего хорошего в принципе не ожидал. – Думаю, ты прав. Устроим засаду! В деревню их пускать не стоит, здесь раненые. – Я знаю одно местечко, километрах в трех, – задумался Ставрига. – Там узкий проезд, деваться им будет некуда. Вот, смотрите… Он ткнул пальцем в карту, все склонились над ней. – Что тут происходит? – тихонько спросила меня Катя. – Потом расскажу, это сложно… – Хорошо. – Она кивнула с видимой покорностью, а потом подняла на меня взгляд, в котором смешались очень противоречивые чувства. – Но только обязательно расскажи. Я должна все о тебе знать… Вот так и происходит в жизни. Еще вчера – чужие люди, а сегодня все изменилось. Я внезапно нашел ее. Честную, искреннюю, верную, надежную. Чтобы вместе – и на всю жизнь, в горе и радости, без всякого ехидства и иронии. По ее глазам я видел, что она – именно та. Судьба. – Договорились. – Я дам вам бойцов! – предложил Ставрига. – Не стоит. – Влад покачал головой. – Мы справимся своими силами. – Капитан, не спорить! Я сам пойду с вами и прихвачу дополнительно человек десять. – Полковник протянул руку Владу. – Еще раз спасибо вам и вашим людям за все! Вы спасли сегодня очень много жизней. И как бы там дальше ни повернулось, я вам благодарен! – Служим Советскому Союзу и трудовому народу! – с чувством ответил Лурье, а мы все, кто стоял рядом, вытянулись по стойке «смирно», отдавая честь. Вот бы в эту минуту нас видели современные политики и прочие деятели, хаявшие, оскорблявшие и унижавшие все, что связано с СССР. Им бы побыть в шкуре простого солдата хоть несколько дней, пропитаться той ненавистью к врагам, жаждой мести, верой в будущее. И обязательно, несмотря ни на что, победить. Как бы они заговорили после этого?.. – Действовать будем наверняка, – сказал напоследок Ставрига. Броневик Влад сдал танкистам, а мы выдвинулись пешком, благо идти до места, указанного полковником, было совсем недалеко. Дорога делала в том месте поворот, а с двух сторон стоял густой, непроходимый лес, и требовалось лишь заблокировать проезд, чтобы даже танк притормозил. Так мы и сделали, повалив на дорогу несколько деревьев. Портатор Влад передал Ставриге, принцип действия прибора полковник вроде бы уже усвоил. По крайней мере, дырки в деревьях он прожигал легко и с удовольствием! Мы засели в кустах по обе стороны дороги, прямо как тогда, неподалеку от Мартье. Только вот сейчас неведомая опасность приближалась с тыла. И от этого становилось не по себе… Полковник со своими людьми расположился с одной стороны дороги, а наша группа – с другой. Так было удобнее. Катя пошла с нами, Ставрига разрешил. Она заняла удачную позицию за деревом, с винтовкой, готовая стрелять по первому приказу. – Я проходила курс снайперской стрельбы, – пояснила она в ответ на мой недоуменный взгляд. – Только практики маловато… – И сколько же на твоем счету… – Я замялся. – Врагов? – правильно догадалась она. – Не очень много, тринадцать. Все офицеры. И улыбнулась застенчиво. Скромная, милая девушка Катюша, убившая тринадцать человек. Портатор продолжал пищать все настойчивее – я отчетливо слышал звуки, издаваемые прибором, хотя со Ставригой нас разделяло метров десять, и вдруг, неожиданно, все смолкло. – Зона прямого контакта, – прошептал Лурье. – Сейчас начнется… Серега негромко свистнул, предупреждая о том, что кто-то движется в нашу сторону по дороге. Из-за поворота выехал «мерседес» и тут же резко затормозил, стараясь не врезаться в сваленные прямо перед ним деревья. Водителю это удалось, только передний бампер несильно ткнулся в ствол, но даже не помялся. «Мерседес» сопровождали еще две машины, и вот они-то затормозить не успели. Образовалась гармошка из трех автомобилей, но удары оказались слабыми, и вряд ли кто-нибудь пострадал. Из салонов авто полезли наружу человек десять, все в форме НКВД, но привлек мое внимание лишь один, ехавший в самой первой машине и носивший форму комиссара госбезопасности третьего ранга, что соответствовало воинскому званию генерал-лейтенанта. Таких в стране можно было пересчитать по пальцам, но даже не это оказалось самым главным. Комиссар повернулся, и я увидел знакомое лицо Алиева-Греве. Трогган номер три, собственной персоной. Мы оказались тут как тут. Дружно повыскакивали из кустов, словно средневековые разбойники, окружили приехавших, наставив на них оружие. Те растерянно подняли руки, не ожидая встретить такой неласковый прием. Только комиссар рук не поднимал, а напротив, шагнул вперед, цепким взглядом вычислив в Лурье предводителя, и громовым голосом сказал: