– У меня нет детей, и если… если я лишусь племянника, наш род перестанет существовать. Исчезнет с лица земли. Вы верите в проклятие? – вдруг спросила она. Максимильян едва заметно улыбнулся: – Скорее да, чем нет. – Не хотите меня обидеть? Я вас понимаю… Но в совпадения я точно не верю, – повторила она. – Давайте поговорим о людях, желающих зла вашей семье. Или о проклятии. – Я не знаю, кто это может быть… Теща моего брата терпеть его не могла. Она, знаете, всех бизнесменов считала мерзавцами и жуликами. Совершенно спятившая баба, коммунистка. – Ей положено быть атеисткой, – заметил Максимильян. – Вряд ли проклятия по ее части. – Не скажите. То-то эти атеисты кинулись в храмы, которые с таким остервенением разрушали. Почему бы и к колдунам не отправиться? – Хорошо. Но проклинать собственных внуков… – Мы понятия не имеем, какие силы приводим в движение. Она хотела навредить зятю, а в результате… – Хорошо. С этой дамой можно встретиться? – Она умерла еще до гибели дочери. На свадьбе не присутствовала и не видела никого из внуков. По-вашему, это нормально? Извините, – покачала она головой, – вы и вправду решите, что я спятила от горя. Главное, найдите Егора. Я хочу знать, что мой мальчик жив, здоров и ему ничего не угрожает. Верните его домой… – Приложим все усилия, – кивнул Максимильян. – А вы уверены, что Егор единственный наследник? – В каком смысле? – растерялась женщина. – Ваш брат младше вас? – Да. Ему пятьдесят шесть. Вы хотите сказать, у него могут быть еще дети? – Почему бы и нет? Он вдовец уже девять лет. Кстати, и женатых мужчин клятва, данная в загсе, не всегда останавливает… – Понимаю, куда вы клоните: семья на стороне… Чего же он тогда ее прячет? Давно бы женился. – Допустим, у него есть причины этого не делать. И признавать ребенка он тоже не спешит. – Но если законных детей вдруг не станет… Ему придется признать незаконного, чтоб было кому добро оставить? Максимильян развел руками, точно хотел сказать: «Это куда вероятней, чем бабкино проклятие». – Вы плохо знаете моего брата. Если у него возникнут подозрения, я этим мерзавцам не завидую. К тому же он в самом деле может жениться и детей нарожать. И злодейство окажется бесполезным. – Люди редко думают об этом. Прошу прощения, свои деньги вы завещаете племяннику? – Само собой. У брата и без того денег хватает. – Егор дружил с младшей сестрой? – сменил тему Максимильян. – Он очень любил Женю, она ему вместо няньки была. Тосковал очень, все ждал ее… Когда она исчезла, ему было тринадцать, переходный возраст, мальчик-сирота, в тот год она ему мать заменила, а с Настей… Настю он тоже любил, но она младше на три года и сама нуждалась в поддержке. – А он не пытался сам найти старшую сестру? Тамара вскинула голову и не меньше минуты смотрела на него, как будто искала ответ на этот вопрос. – Пытался, – наконец, произнесла неохотно. – Даже к частному детективу обращался. – Давно? – Мне сказал об этом месяц назад. – А что за детектив, вы знаете? – Сказал, что нашел по Интернету. – Понятно. И как успехи? – Не знаю. Я не верю, что племянница жива, восемь лет прошло, глупо верить в чудо. – Но он верил? – Вряд ли. Просто любил ее… не мог успокоиться. Когда человек вот так исчезает, всегда есть крохотная надежда, ведь если тело не найдено… – Вы его надежду не разделяете? – Нет. Тело не нашли, но… тогда исчезло несколько девушек. Так сказали в полиции. Их тела тоже не нашли. – То есть в городе орудовал маньяк, я правильно понял? – Правильно. Она была последней жертвой. Исчезновения прекратились. Хотя… может, убийца просто переехал в другой город. Никаких следов. И я не хотела, чтобы Егор ворошил все это… Ничего, кроме боли, это не принесет. Если восемь лет назад не было никаких зацепок, то сейчас… Ради бога, найдите Егора. Вы моя единственная надежда. – Благодарю. И все-таки не могу не задать вопрос: почему вы не обратились в полицию? – А вы не догадываетесь? Потому что не верю, что они способны помочь. По крайней мере, предыдущий опыт убедил меня в этом. А о вас отзывались как о человеке, который свой хлеб не зря ест. – Кстати, о хлебе, – улыбнулся Максимильян. – Нам понадобятся деньги на расходы. И небольшой аванс. – Ольга, – громко позвала Тамара Львовна, на ее крик тут же появилась домработница, которая встречала нас. – Деньги принеси, – сказала хозяйка. Ольга кивнула и тут же удалилась. Минут через пять она снова вошла в комнату, держа в руках большой пакет из плотной бумаги, и передала хозяйке. Та вскрыла его, и на столе оказались несколько пачек в банковской упаковке. – Денег не жалейте, – жестко сказала женщина. – Мне важен результат. Заплачу, сколько скажете, только племянника найдите. Деньги с собой в могилу не унесешь. – Что ж, этих денег хватит на первое время, – кивнул Максимильян, сунул банкноты в пакет и убрал его в карман. – Желаете получить расписку? – Мне сказали, вы честный человек и репутация для вас не пустой звук. – О да… репутацией я дорожу. Если не смогу вам помочь, значит, верну ваши деньги… Думаю, мне еще придется вас побеспокоить, когда возникнут какие-то вопросы. – Беспокойте сколько угодно, лишь бы толк был, – вздохнула Тамара Львовна. – Найдите племянника, заклинаю вас… четвертый день мне жизнь не мила… Договорить она не успела, в комнату заглянула домработница, лицо у нее было напуганное, она вроде бы попыталась о чем-то предупредить хозяйку, но тут за ее спиной вырос мужчина лет пятидесяти, легонько задел ее плечом и вошел в комнату. Тамара разом подобралась, точно готовясь к бою, а мужчина сказал: – У тебя гости? – взгляд внимательный и неприятный, на мне он задержался ненадолго, а вот Максимильян вызвал у него беспокойство, даже тревогу. Он окинул его взглядом с ног до головы, вроде бы прицениваясь, и повернулся к Тамаре: – Ты нас познакомишь? Было ясно, это ее брат. Пользуясь тем, что на меня внимание он теперь практически не обращал, я разглядывала его с большим старанием. Невысокий, плотный, в дорогом костюме, волосы густые, изрядно поседевшие, в целом выглядел значительно, как и положено человеку с его деньгами. Он мне не понравился, и объяснение этому я пока не находила. Возможно, дело в его деньгах. На досуге, с легкой руки Пантелеевны, я почитывала Кропоткина, а таких, как Басов, называла буржуями. – Геннадий Львович, – покорно ответила Тамара, представляя своего брата. – А это Максимильян Эдмундович. Мой знакомый. – Очень приятно, – произнес Максимильян и улыбнулся. Должно быть, улыбка эта предназначалась как раз для таких случаев. Совершенно обезоруживающая. Он выглядел наследником престола, путешествующим инкогнито. И тут, как вы понимаете, все вопросы, по меньшей мере, бестактны. – К сожалению, нам уже пора. – Он склонился к старухе, сграбастал ее руку и поцеловал, а она от неожиданности его перекрестила. В целом вышло трогательно. – Всего хорошего. Максимильян направился к двери, и я припустилась за ним. Басов проводил нас взглядом, скорее заинтригованным, чем сердитым. А с чего, собственно, дяденьке злиться на сестру? Она семейству добра желает. Но у брата на сей счет может быть иное мнение. Во-первых, деньги. Бизнесмены знают им цену, а всяких там частных сыщиков заведомо считают жуликами (кстати, я до недавнего времени считала так же, и если уж совсем честно, пока еще мнение не изменила). Во-вторых, ему может не понравиться, что посторонний человек будет в курсе проблем его семьи. Об этом я и размышляла, покидая дом. Едва мы оказались возле машины, Максимильян спросил: – Как впечатление? – Тамара боится брата, я почувствовала это, как только он вошел. Но уступать ему не намерена. – Браво, – улыбнулся Максимильян. – Это примерно так же, как читать чужие мысли… – в голосе его чудилась насмешка, хотя говорил он вполне добродушно. – Нет, не так, – нахмурилась я. – Я не знаю их мыслей, но воспринимаю эмоции. Иногда. – Этого вполне достаточно… для начала, – сказал он, устраиваясь за рулем. – Старуха не пришла в восторг от того, что брат застукал нас в ее доме… Скорее всего, причина банальная, – судя по его дальнейшим словам, мысли наши были схожи: Басова беспокоят деньги сестры, выброшенные на ветер, и вмешательство посторонних. – Есть еще ценные наблюдения? – спросил Максимильян, ловко лавируя в потоке машин. – Она очень волнуется за племянника. И гибель его сестры для нее большое горе. А вот что касается Евгении, пропавшей восемь лет назад… – О ней тетушка говорила неохотно. Не будь в том необходимости, вовсе не стала бы ее упоминать. Чему, кстати, дала объяснение: не желает бередить старые раны. – Зачем я тебе? – спросила я с усмешкой. – Ты и сам прекрасно справляешься. – Хотел убедиться, что это не моя фантазия. Значит, ты почувствовала то же самое. – Я почувствовала, а ты сделал те же выводы, понаблюдав за старухой, – в этом утверждении заключался вопрос, Максимильян, наверное, это понял, но предпочел не отвечать и продолжил: – Сейчас клиентка объясняется с братом, не удивлюсь, если она позвонит и откажется от наших услуг. – Максимильян засмеялся и подмигнул, повернувшись ко мне. – Вот как важно получить аванс. – А расценки у вас не хилые.