— Куда ставить? — Рядом с Витьком не становись. Скорее всего, девятку оставим здесь, уходить будем на этой. Если все пройдет нормально, то просто уедем, — поправил он себя. — Машину ставь подальше от входа в здание и боком, так, чтобы охрана номера машины не видела. Я думаю, с этого расстояния их и так не разглядишь, но лучше все равно боком. Бери с собой балаклаву на всякий случай, народу здесь полно, как все пойдет, не знаю, глушак тоже. Телефона с собой нет? — Нет, не брал. — Хорошо. Поставь свежую обойму, один патрон в патронник загони и глушак сразу. Все должно быть готово, там времени не будет. Борис, передернул затвор, плавно, придерживая большим пальцем, спустил боек, поменял магазин в пистолете, накрутил глушитель. — Патронов сколько осталось? — Всего десять. — Хватит. У меня примерно столько же, и у Витька не меньше. Хватит. Все вместе не пойдем. Первым идет Унылый, потом я, ты последним, через пару минут после меня. Слева вверху над охраной камера, помни об этом, опускай и держи голову так, чтобы на записи потом не разглядели тебя. Над записью потом будут менты работать сто процентов. Если все нормально пройдет, уходить будем опять же не толпой, но это потом. Что еще? Да, на входе охранник спросит куда, скажешь в «КомСервиТэк». Проходишь от охраны в конец коридора, справа будет лестница, поднимаешься на второй, мы с Витьком будем тебя там ждать. Лестница и возле охраны, но по ней будем уходить, спускаться. Все запомнил? — Да вроде. — Вроде не катит. Повторить еще раз все сначала? — Нет, не надо. Стэп достал свой ТТ, сменил магазин и установил глушитель, приспустил тонированное стекло и выставил наружу руку. Через пару секунд из девятки вышел Виктор, закрыл машину и направился в сторону входа в здание. — Витек пошел, скоро я, — Стэп хотел воткнуть пистолет сзади за пояс, не получилось, с глушителем слишком длинным оказался, посмотрел на оружие, на Бориса, усмехнулся. — Буду выходить, пристрою. Ну все, я пошел. «КомСервиТэк». Запомнил? — Да. Через минуту Стэп исчез за входной дверью. Борис выждал некоторое время и тоже пошел к зданию. На проходной сказал куда идет, наклонил голову, почесывая макушку и прошел сквозь вертушку. В конце коридора повернул направо к лестнице, поднялся наверх. Виктор со Стэпом ожидали его около торцевого окна здания у входа в курилку. И первый и второй этаж здания были полностью заняты под офисы, остальные четыре, возможно, тоже. Борис посмотрел на Стэпа, потом на Виктора, опять на Стэпа. Он не думал, что они все втроем самоубийцы, но выходило, что так. Людей в здании было просто не счесть, на выходе охрана, не исключено, что где-то рядом за углом полицейское отделение. Как здесь можно было открывать пальбу и надеяться благополучно уйти? Борис отвернулся к окну. Там внизу, в последнем ряду, была видна припаркованная их девятка, а на тротуаре ни души, не ходили здесь люди, только по Кольцевой, чуть дальше за деревьями, сплошным потоком проносились машины. Стэп легко ткнул Бориса в плечо: — Я понимаю, но дело делать надо. Стены здесь толстые, кирпичные, атмосфера вокруг шумная, надеюсь, не услышат. Быстро все порешаем, есть вероятность, что красиво уйдем, — Стэп замолчал, из курилки два человека вышли, одна женщина вошла, затем чуть подождал и продолжил: — Действуем так же, как и на «Олимпийской». Подходим к двери, говорю заветное слово, дверь открывается, заходим. Виктор последним, хорошо закрывает дверь за нами, и работаем. Предположительно будет три, четыре человека, максимум пять. Денег там не будет, в основном за компьютерами сидят и на телефонах, поэтому тратить время на паковку бабок не придется. На всякий случай шапка-маска есть у каждого, но думаю, не понадобятся. В живых никого не оставлять. Ну все. Пора. Стэп резко вздохнул, как перед прыжком в воду, и пошел по коридору, остальные за ним. Повернули направо и перед широкой металлической дверью, декорированной под черное африканское дерево, остановились. Как и на «Олимпийской», на стене рядом с дверью была закреплена металлическая коробочка с кнопкой, Степ нажал, пропиликала незатейливая мелодия и мужской, с металлическим призвуком голос спросил: «Да. Вам кого?» — От Серафима. — Секунду. Стэп напрягся, посмотрел на Кову, в затылок ему дышал Виктор, все тут, все вместе. Клацнул замок, дверь открыл незнакомый, лет тридцати пяти мужчина крепкого сложения, чуть отодвинулся в сторону, давая возможность пройти. Все трое мгновенно просочились в помещение, Виктор слегка оттолкнул мужчину и захлопнул дверь. — Стоп. Стоп. — Из-за стола приподнялся другой мужчина, постарше, в очках, удивленно глянув на вошедших. — Всем сразу нельзя. Все от Серафима, что ли? — Нам можно. — Стэп выхватил из-за спины пистолет и два раза выстрелил ему в грудь, человек навалился все телом на стол, ударившись головой о монитор ноутбука, опрокинув его на пол, съехал на стул и распластался на полу. Женщина за соседним столом вскрикнула и тоже привстала, Стэп перевел на нее оружие, но выстрелить не успел, вдруг сзади раздался оглушительный хлопок, Стэп вскрикнул и выронил свой ТТ. Борис обернулся, молодой человек, который открыл им дверь, держал на вытянутой руке пистолет и, пятясь назад, наводил его на Виктора. Вкинув свой кольт, Кова, не целясь, несколько раз нажал на спуск, парень дернул рукой, пистолет вылетел и грохнулся на пол, пятясь, он сделал еще шаг назад и упал на спину. Два других клерка вскочили со своих мест и, пытаясь спрятаться, присели за столами. Виктор подбежал к ним и в упор сверху вниз стал расстреливать их, по очереди переводя оружие с одного на другого, и так раз пять или шесть, затем разъяренным взглядом обвел комнату и выстрелил в женщину. Кто-то сначала стучал в дверь с криками «Что у вас там происходит? Вы что, с ума посходили?», потом стали бить ногами, требуя открыть дверь. Стэп стоял, опираясь спиной о стенку, и держась левой рукой за правое плечо: — Все, уходим. Наденьте мне шапочку, рука не работает. Борис вытащил из его кармана шапку, как мог натянул на голову, свою тоже, подхватил с пола ТТ: — Идти сможешь? — Пока да. Виктор оттянул защелку, распахнул дверь и выставив пистолет вперед заорал: — Назад! Всем назад! Буду стрелять» Несколько человек сначала попытались прорваться в помещение, но, увидев вооруженных людей с закрытыми лицами, отпрянули прочь. Виктор выскочил первым, за ним Стэп и замыкал группу Кова. Если Виктор кричал «Прочь с дороги, не подходить», то Кова «Всем стоять, кто пойдет следом, убью», и пару раз все же стрельнул в потолок, с глушителем, особого эффекта это не имело, но окружающим все равно стало понятно, оружие боевое и лучше не соваться. Один охранник, очевидно, выполняя свой долг, бросился к ним навстречу. Виктор выстрелил рядом с ним, убивать не стал, ощутив полет пули у своего уха, тот отступил в сторону упал на пол и, прикрыв голову руками, замер, второй просто исчез из виду, закрыв вахтовое окошечко и низко пригнувшись в своей каморке. Кова с Виктором перепрыгнули через вертушки, помогли перебраться Стэпу и выбежали на улицу. Теперь было проще, метров двести до машины — и все позади. Кова периодически останавливался, поворачивался назад, вскидывал пистолет, пугая некоторых смельчаков, продолжавших пытаться их преследовать, но соблюдающих необходимую при этом дистанцию и осторожность, на рожон не лезли. «Ренж ровер» завелся с пол-оборота, и, рванув с места, они выскочили на Кольцевую. Управление машиной Виктор взял на себя, Кова сел рядом, раненого усадили на заднее сиденье. — Хреново мне, пацаны, — Стэп время от времени закрывал глаза, закусывая губу, сдерживал стон, на сиденье не ложился: — В спину попал, гад, а рука не работает. — Может, ляжешь? — Кова не знал, чем и как помочь. — Ложиться не буду, только крови больше потеряю. — Рану есть перевязать чем? — Кова открыл бардачок и вывернул оттуда содержимое. — Издеваешься? — Стэп криво усмехнулся. — Забыли аптечку с собой прихватить. Я раной к спинке сиденья прижался. Хотя до одного места все это. Плохо, пуля не вышла. Из «макара» стрелял, паскуда, ТТ прошил бы насквозь. — Ты меньше говори, силы береги, — аптечки не было, содержимое бардачка Кова запихнул обратно. Едем куда? К врачу бы надо. Стэп задержал дыхание, со стоном выдохнул: — Больно-то как! Витек знает. По проспекту Науки. Там на слободке, есть наш человек. — Опять задержал дыхание и тяжело выдохнул. — Доктор наш. Давай, Витя. Давай. В глазах темнеет уже. Минут через десять свернули со Столичного шоссе и выехал на проспект Науки. Еще через десять сбавили ход. Место было незнакомое, раньше Борис здесь не бывал: частный сектор, улочки, ухабы. Возле одного из домов остановились, Виктор вышел из машины побежал звать хозяина. Стэп открыл глаза, посмотрел вокруг: — Приехали, кажись. Бабки в хату забираем. Возьмешь у Витька документы на девятку, дня через два заберешь ее, пристроишь где-нибудь. А тачку эту отгони куда подальше, оставь в любом дворе и запри, а домой на такси чеши. Потом свяжемся. Виктор вернулся не один, наверное, с доктором, тот бегло взглянул на место ранения и кивнул в сторону калитки. 17 Утренний кофе к завтраку был горячий и очень крепкий, а также слегка пережаренная глазунья с беконом и еще хрустящие гренки уже минут десять, как были готовы, пусть не изысканно все, но вкусно. Юля сначала суетилась у плиты, потом занялась собой, потом опять на кухне, потом бегала по квартире, с какой целью — непонятно. Несмотря на то что была она в делах быстрая, по натуре активная и заводная, в квартире у нее отсутствовало понятие бардака, поскольку состояние это было естественно перманентным. Валентин ходил по кухне босой и в розовом халате, коротком и узком, особенно в плечах, из-под которого торчали длинные, худые и волосатые ноги, уперев в бока руки и с задумчивым видом. Подумать ему всегда было о чем. — Черт те что, — не глядя на него, сказала Юля. — Ну правда. И чем тебе так нравится мой халат? — И сам не знаю, — Валентин вывернул набок голову и понюхал свое плечо. — Может, запах твой. Хожу везде и ты везде. — Извращенец. — Я в хорошем смысле. — Садись уже завтракай. Мед будешь? — Сладкого и так хватает. — Где ты видишь сладкое? Яичница соленая, гренки тоже подсоленные, правда, кофе немного. Может, варенье дать? — А ты? — Что, я? — Разве не сладкая? — Я же говорю, извращенец! — Юля налила себе из заварника полкружки зеленого чая. Кофе она не пила по причине его пагубного воздействия на молодое девичье тело, особенно личико, и организм в целом, но заваривать умела, и очень неплохо, готовить, надо отдать должное — тоже. — Маячить долго будешь? — Предвкушаю момент. — Какой? — Поедания этой изумительной яичницы, — Валентин подошел к столу, наклонился и втянул носом еще легко парующую глазунью. — И пития столь божественно приготовленного напитка. Юля поставила на стол свою чашку и испытующе посмотрела на Валентина. — Я понял, уже не отказываюсь, извращенец, — он сел за стол, отхлебнул немного кофе, подержал во рту, проглотил, покачал головой и причмокнув протянул: — М-да. Сила! Знаю, не научишь, потому и не прошу. — Отчего же? Научу! Будешь в постель мне подавать.