— Я рада за тебя. Это называется — карьеру делаешь? — Да о чем ты говоришь! Все очень шатко и хрупко. Строительства сейчас сокращаются, цены на материалы снижаются, а будут обороты падать — вообще закроемся. — Пока ведь работаете? — Пока — да. Кстати, в костюме обязали приходить на работу. Хотел с тобой поехать купить, но не сложилось, ты на работе была, заскочил в «Океан Плазу», взял, что более-менее приглянулось. — Конечно, надо было. Хоть покажись, почему не надел? — Да как-то мне в нем не совсем удобно. — Не тот размер? — Да нет, непривычно, как не в своей тарелке. — Это бывает поначалу, свыкнешься постепенно. Тоже мне, проблему нашел. — Надеюсь. Я хотел посоветоваться с тобой, Витальке что лучше купить, ролики или велосипед? — Я не думала. Может, у него спросить? — Неплохо было бы. Узнай как-то, а то ведь одно куплю, а ему другое хотелось бы. — У друзей его некоторых и то и другое есть, а может, и еще чего. — Да это понятно. Ты узнай все же. Давай выпьем. У меня есть еще что сказать. — Говори. Накопилось, что ли? — Может, на выходные шашлык организуем, как на это смотришь? Люба пожала плечами: — Нормально, уже ведь говорили на эту тему. — Я помню, вот и предлагаю конкретно — в выходные. — Втроем? — Конечно! К выходным заодно и куплю подарок Витальке. Утро следующего дня оказалось не таким, как прошлое. Нет, встал Борис, умылся позавтракал оделся и вышел так же, как и вчера, но вот лифт останавливался почти на каждом этаже, уже был забит до основания, но продолжал останавливаться и хлопать издевательски дверью жильцам очередной площадки. Борис даже подумал, что зря не устанавливают в лифтах датчик переполнения кабинки. Виктор был на месте, гулял около машины. Полдня до обеденного перерыва Борис практически ничего не делал. Ирина Степановна периодически заносила ему документы, не глядя, он подписывал их, потому что гляди не гляди — все равно ничего не понимал в этих бумажках. Часов в десять утра Студебеккер укатил по другим делам, напомнив перед этим Стреляному, что к двум часам дня едут они на базу за товаром с директором, то есть с Борисом. В двенадцать Борис сбегал в ближайшее от садика кафе, наскоро перекусил: официально обеденного перерыва не было, но обеденное время все же оставалось, а ровно в час дня они с Александром Федоровичем и Виктором на «мерседесе» отправились, как было сказано, за товаром на базу. Базой оказалось небольшое здание между Лабораторным переулком и улицей Щорса. Вход в полуподвальное помещение был отдельным. Стреляный перед массивной металлической дверью сказал, от кого они, нажав на кнопочку небольшой коробочки микрофона. Это было уже Борису знакомо, такие же кнопочки нажимал и Стэп. В двери щелкнуло, и она приоткрылась. Александр Федорович потянул ее, и они вошли в помещение. За крохотным столиком сидел охранник, он указал на диванчик и кресло у стены и предложил подождать, когда их вызовут. Стреляный сел в кресло, Борис с краю, на диванчик, Виктора они оставили в машине. Ждали минут десять, но Борису показалось, что долго: как-то было не вполне комфортно, что-то беспокоило и заставляло слегка нервничать, может, потому, что он вдруг почувствовал себя на месте тех жертв, которые остались лежать в офисах на Олимпийской и Теремках, а может, потому, что было это все впервые, незнакомо и даже где-то загадочно, а неизвестное всегда волнует. Наконец, мужской голос из динамика на стене около столика охранника разрешил гостям пройти в комнату. Охранник встал из-за столика, Стреляный последовал его примеру, Борис тоже. Это была большая комната, практически пустая. Почти посредине стоял огромный стол, за ним сидела женщина крупных размеров, но благодаря столу такой не казалась. Справа от нее на столе стоял аппарат для счета банкнот, слева лежала горка американских долларов. Вокруг стола свободно располагалось четыре стула, у одной стены еще два, а у противоположной ей — сейф, примерно таких же размеров, как и в их офисе. Женщина поздоровалась и предложила сесть, открыла розовую тетрадочку в твердом переплете и протяжно произнесла: — Мельник. — И вопросительно посмотрела. — Да, мы, — ответил Стреляный, Борису велено было в диалоги не вступать. Женщина взяла одну пачку купюр, освободила ее от резинки и вставила в аппарат, нажала кнопку: деньги шумно перелистались, она снова скрепила пачку резинкой и отложила в сторону, затем проделала то же с остальной горкой долларов. Отложив последнюю пачку в сторону, посмотрела на дисплей: — Семьдесят восемь тысяч. Александр Федорович согласно кивнул: — Все верно. Женщина развернула и протянула им тетрадь и ручку: — Расписаться надо напротив «Мельник» и суммы. Имя, отчество, фамилия и подпись того, кто будет расписываться? Борис оторвал от стола руку: — Я. — И паспорт ваш прошу. Пока Борис расписывался, она пролистала паспорт, сверила подпись, посмотрела на фото и вернула документ. — Очень хорошо, сам Мельник и расписался. Тогда всего хорошего, — она сделала вид, что улыбнулась, и слегка приподняла ладонь над столом, словно указывая на дверь. Это означало, что можно забирать деньги и уходить. Пока Стреляный укладывал пачки в сумку, женщина, сложив руки как ученица за школьной партой и навалившись на них грудью, сдержано наблюдала за его действиями, слегка покусывая внутреннюю сторону своей левой щеки. К четырем вернулись в офис. Александр Федорович положил деньги в сейф, запер его на ключ и, оставив Бориса одного в кабинете, уехал. Похоже, директорские обязанности на сегодня у Бориса заканчивались. Ирина Степановна не заходила, Виктор тоже не показывался, некоторое время посидел он за столом своим, погулял по кабинету и вышел на крыльцо. «Мерседеса» на парковке не увидел, значит, Виктор был в разъезде, перекинулся парой фраз с охранником — о пустом, о погоде, о кустарнике, густо и неухоженно разросшемся вдоль забора, но дальше беседа не развилась, то ли охранник был недостаточно разговорчив, то ли должностной барьер сказывался, а потому вернулся обратно в кабинет и, удобно вытянувшись в кресле, заскучал. Виктор приехал в половине шестого, Борис уже подумывал о том, что, возможно, придется вызывать такси, но Виктор заглянул в комнаты и сказал, что бухгалтерия сегодня минут через десять сворачивается и можно будет ехать, на что Борис ответил: — Я готов хоть сейчас. Женщины из бухгалтерии устроились на заднем сиденье «мерседеса», ехали молча, а минут через десять, на конечной остановке трамвайного маршрута, они, попрощавшись, вышли. Около Соломенского рынка Борис попросил остановить и сказал, что выйдет здесь. Во-первых, хотел пройтись, погода была летняя, причем пока еще не жаркая, а во-вторых, недалеко от рынка он уже не раз видел, проезжая мимо, веломагазин. Решил купить велосипед, когда еще Люба определится с выбором покупки, а он решил, ждать не будет, к выходным этот вопрос закрыть, и на пикнике Виталька уже будет на колесах, лето ведь идет. Окончательно рассудив, решил купить велосипед: все-таки ролики вещь достаточно специфическая, а велосипед — и просто, и привычно. Поскольку сам в велосипедах сведущим не был, да и кто сейчас мог с уверенностью себя таковым считать, среди великого разнообразия моделей, марок, видов и цен при этом, только специалист, а потому доверился продавцу, указав основные параметры: асфальт, иногда легкая пересеченная местность, надежные тормоза, хорошая управляемость, достаточное количество передач и для парня возрастом двенадцать — тринадцать лет, слегка на вырост, ну и цена в пределах четырех — пяти тысяч гривен. Две минуты раздумий — и четыре варианта на выбор. Разница была только в цвете и небольших конструктивных, но практически равнозначных особенностях. Недолго думая выбрал Борис чемпионский раскрас — ярко-желтого красавца, а в дополнение попросил шлем и наколенники с налокотниками — атрибут не то что нужный, а необходимый: вспомнил, сколько в детстве было свезено колен и локтей да шишек на голове набито. Заплатил Борис за все четыре семьсот и покатил сверкающую свежей заводской краской и никелированными ободами двухколесную педальную технику. Сам бы прокатился, будь лайба под стать, да не при костюме директорском. И опять утро, и опять лифт, и — о Боже! — в кабинку вошла Люба, вошла и замерла, неморгающим взглядом уставившись на галантного мужчину в костюме напротив. — Не может быть, ты ли это? Или я ошиблась лифтом? Борис смущенно двинул плечами и слегка прокашлял горло. — Не простыл часом? — Да нет, нормально. Люба покачала головой: — Гляжу и думаю, видать, высоко подпрыгнул и взлетел. Обманул меня, чует мое сердце, обманул. — В чем обманул? — Борис не знал, что лучше: доехать им наедине до первого этажа, или чтобы кто-то сейчас вошел и компанию им составил. — Да какой ты менеджер! Посмотри на себя: президент компании, не ниже! — Старший менеджер. — Слушай, Боря, а может, ты женился? А это свадебный костюм? А меня, дуру, за нос водишь? — Я так и знал, — Борис вздохнул и положил свои ладони на ее плечи. — Что знал? — Что расстроишься. — Да как же, наоборот, рада. — Я велосипед вчера купил. — Какой еще велосипед? — Витальке. — А. — Люба быстро сообразила и решила соврать: — А он сказал, ролики хочет. — Значит, еще и ролики сегодня куплю. — Президентская зарплата позволяет, понимаю. — Нет, просто потому, что хочет. — Убедительно. Лифт остановился на первом этаже, и они вышли. — Что убедительно?