Я смерил ее взглядом. — Нет. Она вновь надулась. — Ладно. Проехали. Раз у нас обоих был плохой день, давай сравним дерьмо, которое сегодня на нас вылилось. Тот, у которого день был дерьмовей, платит за обоих. — Нет, спасибо, — произнес я. — Отлично. Начинаю. Я замотал головой, но Аманду это не остановило, и она начала молоть без остановки. — Так вот. Я работаю в «Форевер 21»… ну ты знаешь… магазине одежды. Ожидала повышения до помощника менеджера, а босс отдал это место Татии — новой девчонке, которая работает без году неделю. А я уже целых два года. И только два раза брала больничный. А она столько же за те два месяца, что устроилась к нам. Я так расстроилась, что пошла на обед в Макдональдс и слопала там Биг Мак, чизбургер, огромную порцию картофеля фри и колу, заметь, не диетическую. Вернулась и решила спросить у босса, почему он не назначил меня на эту должность. Причина обнаружилась без вопросов, как только я открыла дверь в его кабинет и обнаружила там Татию. Эта девица уселась ему на колени и устроила скачки с препятствиями. Когда я их застукала, сучка только улыбнулась и продолжила изображать девушку-ковбоя. И тут я впервые взглянул на Аманду. По первому впечатлению не похоже, что она заедает стрессы Биг Маками. Или ей нечасто случается нервничать. Аманда была чертовски хороша. Как раз из тех женщин, к которым меня тянуло. Тонна макияжа, темные волосы, рубашка с глубоким вырезом, открывающим большую грудь, и короткая юбчонка, в которой ноги казались бесконечными. — Отстой, — только и сказал я. Аманда расплылась в улыбке и захлопала в ладоши. — С меня выпивка. Покачав головой, я поднял четвертый стакан с водкой и разом опрокинул его. — Моя девушка беременна от моего брата. У соседки отвисла челюсть. — Божечки. Ты гонишь? Я погремел льдом в своем стакане. — Ничуть. Она открыла кошелек, достала кредитку, кинула на стойку и сказала: — Выпивка за мой счет. Мы были по уши в полном дерьме. Аманда оказалась отличной девчонкой. Выложив почти незнакомому человеку эту безумную историю, я почувствовал себя лучше. Всегда считал, что парни, которые ходят по психиатрам, слабаки, что не могут справиться со своими проблемами сами. Но тут начал понимать: в том, чтобы не держать все в себе, а вылить боль на другого человека, что-то есть. — Парень, с которым я встречалась в школе, трахнул мою лучшую подружку. — Это очень плохо. — Мою лучшую подружку звали Даррен, — добавила она с невозмутимым видом. Мы оба расхохотались. В течение последнего часа мы делились всякими отстойными случаями из своей жизни, навскидку вспоминая разные дерьмовые истории, в которые случалось вляпываться. Больше чем уверен, что не все слова нам удавалось выговаривать и что нашу пьяную трепотню больше никто понять не мог. Настала очередь для моей истории, и я начал, сделав внушительный глоток. — Когда мне было тринадцать, сестра лучшего друга делала мне минет. Я был слишком юн и неопытен, вот и кончил ей в рот. Ей это не понравилось, и сучка нажаловалась брату, что я приставал к ней и хватал за задницу. Хотя сама пришла ко мне с заманчивым предложением. Тот решил, что мы должны драться на кулаках. Поскольку я чувствовал себя виноватым, позволил ему поставить мне фингал под глазом и расквасить нос. Думал, что так мы сравняем счет и снова сможем стать друзьями. Не сработало. Так из-за минета я потерял лучшего друга. — С тех пор научился контролировать себя? — рассмеялась Аманда. — Это нанесло мне большую травму. Черт возьми, никогда больше не совершал такую ошибку. Сначала получи разрешение. Не уверен — не кончай. Последние шестнадцать лет это мой девиз. От смеха Аманда чуть не свалилась со стула. Мы отлично проводили время. Совсем как два боевых товарища, которые делятся походными историями. Вот только Аманда определенно не тянула на боевого товарища. Это стало очевидно в тот момент, когда она положила руку мне на бедро. — Кстати, если вдруг потеряешь контроль, возражать не буду. Твою мать… Разговор вдруг потерял невинность и вошел в неправильное русло. Я посмотрел сначала на руку, лежавшую на моем бедре, потом прямо в глаза своего нового «друга». — Я безумно люблю ее. — Знаю, — Аманда грустно улыбнулась, — но если бы ты захотел поквитаться… я живу в паре кварталов отсюда. — Не могу. — Я покачал головой. — Уверен? Без обязательств. Давай выпустим всю злость. Она наклонилась и прошептала: — Мне нравится немного грубовато. Потом встала и добавила: — Подумай об этом. Пока я в дамской комнате. Мне нравится немного грубовато. Черт. Я допил последний стакан и попросил бармена оба счета записать на меня. Пока доставал из кармана бумажник, на стойке задребезжал телефон. На экране высветилось имя Джии. Сердце начало бешеную свистопляску. Наконец. Весь хмель как рукой сняло. Я резко дернулся, чтобы ответить. — Где, черт тебя дери, ты шлялась весь день? Не могу дозвониться уже несколько часов, — рявкнул я в трубку. — Прости, заснула. Прошлой ночью меня тошнило. Отогнав боль в груди при мысли, что ей было плохо, я продолжал: — Кто отец твоего ребенка, Джиа? — Что? По одному слову стало ясно, в каком нервном напряжении она находится. — Кто, черт возьми, отец ребенка, Джиа? — крикнул я еще громче. Тишина. — Отвечай, черт побери! — Раш, давай поговорим об этом, когда ты приедешь. Помнишь, мы хотели сегодня вечером? — Ее голос дрожал. — Кто. Чертов. Отец. Джиа? Она заплакала. Но я не мог сейчас ей сочувствовать. Необходимо было услышать ответ от нее самой. — Отвечай мне. — Не могу. — Ты трахалась с моим братом? Ответом мне были только рыдания. — Черт возьми, Джиа! Ответь мне. Ты беременна от этого отродья? — Прости меня, — всхлипывала она. — Я не знала до самого дня рождения. Хотела рассказать тебе сегодня вечером. Мне так неимоверно жаль… — Скажи. Произнеси это, Джиа. Черт побери, мне надо услышать это собственными ушами. — Пожалуйста, Раш. Где ты? Нам нужно поговорить лично. Я приеду. Ты дома? — Скажи! Садист-ублюдок внутри меня хотел услышать эти слова. — Не могу. — Мне необходимо услышать, Джиа. Я не собираюсь валять дурака. Скажи!