— Для отеля в Коста-Рике. — Он вздохнул. — Для чего? — нахмурившись, переспросил я. — Это недвижимость, которая выставлена на продажу в Коста-Рике. По цене намного ниже рыночной. И это великолепная инвестиция. Двое собственников, которые продают все это, придут сегодня к нам. Покажут вам с Робертом настоящее цирковое представление. — Окей… а меня зачем впутываешь во все это? Хочешь инвестировать — инвестируй. — Чтобы приобрести недвижимость, мы должны увеличить кредитную линию. Что для нашего маленького семейного бизнеса означает наличие решающего голоса. — А зачем вам вообще для этого дела увеличение кредитной линии? Возьмите ипотеку на эту недвижимость, как и на любое другое здание. — Нужно все оплатить наличными. Никакой ипотеки. — Почему? — Потому что так хотят продавцы. У них уже есть другое предложение. Но они примут наше за ту же цену. Это возможность, которая встречается раз в жизни. Коста-Рика — развивающийся туристический рынок. — А что ты вообще смыслишь в управлении гостиницей? — Там есть команда. Но я не уеду оттуда, пока не увижу, что все идет как надо. — Дай-ка угадаю… Твоя жена наверняка останется в Нью-Йорке. А ты проведешь в Коста-Рике свои гаденькие райские каникулы. Нет уж, спасибо. Двери открылись, и братец повернулся ко мне: — Прежде чем делать поспешные выводы, послушай презентацию. Увидишь, что это почти слишком хорошо, чтобы быть правдой. Покачав головой, я вышел из лифта раньше Эллиота, оглянулся и посмотрел на него. — Знаешь, что обычно говорят о том, что «слишком хорошо, чтобы быть правдой»? Что возможно, так и есть. Что-то тут не сходилось… Полуторачасовая презентация собственников больше походила на рекламную кампанию таймшера для курортного отдыха, чем на бизнес-предложение. Нельзя отрицать, что отель был очень даже ничего. Но я не мог понять две вещи: зачем они продавали столь прибыльный бизнес и почему его нельзя было приобрести по ипотеке? — Место чудесное, но у меня есть пара вопросов. Физиономии папаши и братца сразу скривились. — Жгите, — сказал собственник, который большей частью и вел презентацию, — мы здесь для того, чтобы ответить на любые вопросы. — Отлично. Эдвард и Эллиот заинтересованы в приобретении, я же не очень стремлюсь покупать кота в мешке. — Раньше это тебя не останавливало, — пробурчал братец. Я не сделал ни малейшего движения в сторону Эллиота. — Тем не менее. Насколько я понял, сделка должна оплачиваться наличными, а не по ипотеке. Это означает, что финансирование будет связано с деловой кредитной линией. А это, в свою очередь, затрагивает мои интересы в Вандерхаус-Холдинг. Поэтому я хочу знать, почему собственность не может быть куплена в ипотеку. Оба мужчины посмотрели друг на друга, потом на Эллиота. Тот и ответил на мой вопрос. — Некоторые владельцы-инвесторы предпочитают дискретную транзакцию. Они не указаны в юридических документах как владельцы. А у одного из законных собственников имеются небольшие проблемы с налоговым управлением. — Насколько небольшие? — Я прищурил глаза. — Сделка должна быть оплачена наличными, иначе средства будут конфискованы по решению суда, — ответил один из владельцев. — Не беспокойтесь — на самой недвижимости в Коста-Рике долгов по налогам нет. Только на одном из инвесторов. Интересно, случалось моему братцу хоть когда-нибудь впутаться во что-то, не пахнущее дерьмом? Я был спокоен. Решение принято. Никогда не стремился выкладывать всю правду перед налоговой, когда речь шла о бизнесе или расходах на содержание офиса. Но тут меня втягивали в огромную аферу с наличными, чтобы кто-то избежал уплаты долгов по налогам. И бог ведает, почему другим инвесторам понадобилась дискретная транзакция. Встреча закончилась, и оба владельца отеля попрощались. Наш банкир Роберт задержался, чтобы поболтать с Эдвардом, оставив меня один на один с ослом-братцем. На столе Роберт оставил несколько бланков, которые мы должны были подписать, чтобы увеличить кредитную линию на миллион долларов. Вытащив из внутреннего кармана пиджака ручку, Эллиот швырнул ее через стол ко мне. — Почему бы тебе не подписать бумаги прямо сейчас? А потом катись своей дорогой. — Ничего подписывать не буду, — оттолкнув упавшую передо мной ручку, возразил я. — Может, я и не разбираюсь в бизнесе, но темные делишки вижу сразу. Это как раз одна из тех сделок, от которых дед старался держаться не менее чем в десяти футах. Физиономия брата искривилась. — Прекрати строить из себя невинность и подпиши чертову бумагу. Тебе не придется и цента платить из своего кармана. Прибыль покроет все расходы. — Не думаю, что поставить на карту остальной бизнес Вандерхаусов ради одного отеля в Коста-Рике — хорошая идея. Во-первых, ты даже не представляешь, каково это — управлять отелем. Во-вторых, сделка темная. Владельцы только что на голубом глазу признались, что наличка им нужна для того, чтобы избежать штрафов за долги по налогам. Думаешь, с тобой они будут более честны, чем с правительством? Эллиот вскочил так быстро, что стул, на котором он сидел, опрокинулся. — Мало того, что мы должны делиться прибылью, так ты еще собираешься помешать ее заработать? Ты должен ценить все, что получаешь от нас. — Полагаю, ты забыл, что лично от тебя не получаю ни цента. Наш дед оставил мне долю в своей компании. Если бы ты не был так избалован и высокомерен, наверное, понял бы разницу. — Ты просто мстишь. Может, пора уже смириться с тем, что твоя семейка всегда будет довольствоваться жалкими объедками, которые ей дарят мужчины из рода Вандерхаусов? Я встал со стула. — Иди ты в …. Эллиот насмешливо потрогал свои дорогущие часы. — Твоя подружка, которую ты наверняка вытащил откуда-то из мусорного бака, даже не очень-то хороша в постели. Кровь бросилась мне в голову. Я наверняка ослышался. — Что, черт возьми, ты только что брякнул? — Даже не вспомнил, что имел ее, пока сама не намекнула. Совсем из головы вылетело. — Он покачал головой. Грохнув обоими кулаками по столу, я перегнулся через него к братцу. — Что ты, мать твою, мелешь, придурок? Эллиот старался не смотреть в мои полные ярости глаза. Злобная усмешка пробежала по его лицу. — Она ведь не сказала тебе, да? — Он наклонил голову. — Не сказала чего?! Одно дело, когда этот засранец унижает мою деловую хватку и меня лично, но оскорблять Джию — это уж слишком. Я еле сдерживался. — Должно быть, у Рашморов это в крови. — Он цыкнул. — Сначала твоя мать пыталась воспользоваться тем, что уже принадлежало моей, а сейчас ты трахаешь один из моих объедков. Прежде чем Эллиот смог пошевелиться, я перескочил через стол. Усмешка не успела сойти с его рожи, когда я припечатал его к стене и сдавил рукой горло. Эдвард и Роберт пытались оторвать меня от мерзавца, но я не сдвигался с места. — Не смей произносить имя Джии. Она бы даже не обратила на тебя внимания. Этот ублюдок, красный от удушья, все же умудрился заговорить: — Как же, не обратила, очень даже обратила. Дважды за ночь, если правильно помню. Кстати, мне весьма понравилась маленькая родинка в форме сердечка на ее заднице. Увидел, когда ставил твою подружку раком. Мне вдруг показалось, что это меня душат. Хватка немного ослабла. Но не потому, что я решил дать ему подышать, а потому что не мог вдохнуть сам. Эллиот воспользовался моим замешательством и столкнул мою руку со своего горла. Он закашлялся, а я стоял как замороженный. Не может быть, чтобы Джиа переспала с моим братом. Она бы никогда так со мной не поступила. Эта скотина каким-то другим образом узнала о родинке в форме сердца. Эдвард обнял сына и злобно посмотрел на меня. — Ты просто животное. Потом перевел взгляд на Эллиота. — Ты в порядке? — Да. Его голос был хриплым. Еще бы — ему чуть было не раздавили горло. Посмотрев на меня, братец добавил с иезуитской ухмылкой: