Когда солнце только-только начало клониться к закату, я подъехал к пляжному домику. Позвонил в дверь и, покрываясь потом, стал ждать, когда мне ответят. Вспомнив, что Джиа до сих пор не знала, кто владелец этого паршивого домишки, ухмыльнулся. Когда Джиа открыла, она выглядела так, что мне захотелось вместо ужина полакомиться ею, причем на этом самом месте. Это лишний раз напомнило, насколько мне хреново. На ней было желтое струящееся платье с глубоким вырезом. Чертовски сексуальное, но ничуть не развратное. Джиа распустила волосы, обхватив их по линии лба блестящей лентой. В ее облике было что-то от Клеопатры. Естественная красота Джии в этот раз не была испорчена тоннами косметики. Я был рад, что она прислушалась к моему совету. — Выглядишь неплохо. — Я улыбнулся. — Ты тоже ничего, — ответила плутовка. Не зная, что делать со своими руками, я засунул их в карманы. Каждое движение давалось мне с трудом. Я как будто забыл, как надо вести себя с девушкой. Теперь, когда мы вроде обо всем договорились и я мог беспрепятственно прикасаться к ней, я вдруг стал до чертиков бояться, что буду действовать слишком поспешно и все испорчу. Когда мы уже подходили к «Мустангу», она спросила: — Куда мы отправляемся? — Ты когда-нибудь слышала о поместье «Океанский берег»? — Конечно. Это место — просто сумасшедшая мечта. — Тогда постарайся вести себя прилично. Постарайся сегодня вечером воздержаться от дебошей. Устроившись поудобней, Джиа глубоко вздохнула: — Скучала по поездкам в твоей машине. Я тоже, черт побери! Скрестив подтянутые загорелые ноги, Джиа показала их во всей красе в огромном разрезе почти до бедра, который, как оказалось, был на платье. Черт! Черт! Черт! За время, проведенное в машине, я надеялся удержаться от глупостей. Пошарив в кармане в поисках сигарет, я понял, что их там нет. Надежды, что я выживу полчаса в машине без курева рядом с этими ногами, не было никакой. Перед выездом на хайвей я резко затормозил перед «7–11». — Что ты делаешь? — Надо купить сигареты. Забыл рюкзак дома. Сказал — и быстро выскочил из машины, чтобы не слышать ее причитаний по поводу того, что я все еще курю. Сегодня не время для споров. — Пачку «Мальборо», — сказал я кассиру. Когда он протянул мне сигареты, я полез в карман и обнаружил, что забыл дома бумажник. Вот дерьмо! Увлекшись, как маленький щенок, своим гардеробом, я забыл о самой важной вещи. Прислонившись к прилавку и тяжело вздохнув, я подтолкнул пачку обратно к кассиру. — Прости, брат! Забыл бумажник дома. Джиа, конечно, заметила выражение моего лица, когда я вернулся к машине. — Что случилось? Включив зажигание, я вздохнул. — Возвращаемся. Я забыл бумажник дома. Мы просто остановимся у дома, и я за ним сбегаю. Она дотронулась до моего бедра, отчего член тут же проснулся. — Не говори глупостей, я могу заплатить. Ни за какие блага мира я не позволил бы Джии сделать это, даже если потом вернул бы ей деньги. Более унизительного зрелища, чем девушка, которая открывает кошелек и платит за тебя в ресторане, трудно представить. — Ну уж нет. Поедем обратно. Всю дорогу до дома я пытался представить ее реакцию, ведь Джиа никогда не видела, где я живу. Как и ожидалось, ее глаза при виде этой груды руин вылезли из орбит. — О боже! Это твой дом? Он прекрасен! Хотя я не разбрасывал деньги направо и налево, как мой отец и братец, единственная вещь, на которую я позволил себе потратить унаследованное состояние, был офигительный дом в невероятно красивом месте. Два уровня, огромные окна и вид на океан — это была действительно классная берлога. И располагалась она на небольшом частном участке пляжа — именно там, где мне больше всего нравилось. Я как раз собирался выскочить из машины, когда Джиа спросила: — Не возражаешь, если я зайду с тобой? Хочется посмотреть, как все выглядит внутри. Меня ничуть не удивило, что ей захотелось посмотреть интерьер. Конечно, я с самого начала должен был быть джентльменом и пригласить ее. Просто я не доверял самому себе, поэтому не мог оставаться с Джией наедине. Но что мне сейчас оставалось делать? После того, как она сама попросила об этом. Оставить ее в машине? — Ах да, конечно. Зайдя внутрь, Джиа огляделась, воспринимая современный минималистский стиль моего дома. Мебель большей частью была черная или серая. Стены основного пространства выкрашены в белый цвет и увешаны картинами моей матери. Я специально попросил написать разные вариации лунной ночи над океаном. Джиа, казалось, всем существом впитывала их в себя. — Раш… это такое место… такое… — Благодарю. Ей не потребовалось много времени, чтобы заметить картины. Она направилась прямо к той, что изображала полнолуние. — Это работы твоей матери? Я следовал за ней по пятам. — Да. — Они прекрасны, — сказала моя девочка, легонько проводя пальцем по холсту. — У тебя пунктик насчет Луны? — Она мне нравится, да. Она всегда здесь, со мной, и у нее тоже есть темная сторона, как и у меня. Вот я и попросил маму нарисовать разные изображения Луны над ночным океаном. Я чувствовал, как колесики вращаются в голове Джии, как будто она силилась понять, почему я так привязан к Луне. Может, пыталась провести параллели между ночным светилом и моей жаждой надежности, или любви, или еще какого-то дерьма. — Ну, мне определенно кажется, что Луна подходит тебе больше, чем Солнце. Тут я вскинул бровь. — Потому что я лунатик? — Ага, конечно. А еще тьма, таинственные вибрации. Джиа продолжала бродить по дому, не обращая внимания на мое настойчивое желание побыстрей убраться. — Не возражаешь, если я поднимусь на второй этаж? Похоже, я и не собирался избежать этой участи, а отчасти и вовсе хотел показать ей как можно больше, как будто привыкал к присутствию Джии в доме. Вместо ответа я подтолкнул ее локтем и повел за собой вверх по лестнице. Джиа провальсировала по спальне и распахнула дверь, ведущую на крышу. Последние лучи солнца освещали волнующийся океан. Джиа замерла, наслаждаясь вечерним воздухом и пейзажем. Эта восхитительная девушка с развевающимися волосами, не отрываясь, глядела на воду. Довольно долго мы простояли молча, прислушиваясь к шуму волн, а потом она вдруг заговорила: — Если бы я жила здесь, клянусь, никогда бы отсюда не уехала. В моем извращенном воображении мгновенно промелькнул образ Джии в наручниках, прикованных к кровати. Не можешь приказать своим мыслям заткнуться?