— Смелей, а то не получишь напиток. — Да ты спятил! — Ты же пишешь любовный роман, верно? — И что с того? — Представь, что герои доходят до самого интересного места. Что ты там напишешь? «Детка, раздвинь пошире ножки, я собираюсь отведать твое влагалище»? Поверь мне, Шекспир, единственное, что прозвучит уместно в этой ситуации: «Раздвинь ножки, детка, я собираюсь попробовать на вкус твою киску». — Ну ты и свин. Я лишь пожал плечами. — Это же твоя обязанность — описывать, как люди трахаются. — Отдай мне мой коктейль. Ухмыльнувшись, я поднес к губам стакан. Месиво было до отвращения сладким, но я изобразил восторг. — Ммм… очень вкусно. — Отдай его мне! — Что такое? — Я сделал вид, что прислушиваюсь. — Ты произнесла «киска»? Джиа рассерженно надула губки, но искорка в глазах выдавала ее с головой. — Хватит пить мой коктейль. — Скажи волшебное слово. — Скотина! — Разве так разговаривают со своим боссом? — Я сделал еще глоточек. Даже после моих детских глотков стакан опустел наполовину. И вот за это я деру с посетителей пятнадцать баксов? — Разве так разговаривают со своими работниками? Я могу обвинить тебя в сексуальных домогательствах. — Знаешь, что я думаю о людях, которые бегут в суд, вместо того чтобы решить проблему один на один? — И что же? — Я думаю, — наклонился я к ней, — что они типичные киски. Пару секунд мы испепеляли друг друга взглядом, после чего дружно расхохотались. Хохотали мы так громко, что Райли прибежала к нам с другого конца бара. — Над чем это вы смеетесь? — Раш — та еще киска! — Джиа фыркнула от смеха. Я взял чистый стакан и наполнил его до краев. — Держи, Шекспир. Ты это заслужила. * * * Я боялся, что Джиа заартачится, когда я предложу подвезти ее до дома, но она согласилась практически сразу. Да ей, скорее всего, было и не прошагать такую дорогу. Два маленьких коктейля с ходу ударили ей в голову. Насколько она «под градусом», я понял лишь, когда Джиа попросила меня притормозить у круглосуточного магазина. — Эй… кииисааа… — Она пьяно икнула. — Не мог бы ты остановиться у супермаркета? — Конечно, — рассмеялся я. Взгляд Джии упал на крошечного ангела, который висел у меня в машине. — Откуда он у тебя? — спросила она. — Это ангелок моей бабушки. Когда она умерла, мама предложила мне взять на память что-нибудь из ее вещей. Я выбрал ангела. Раньше он висел в машине у бабушки. Она была на редкость приятной женщиной, но когда ее подрезали на дороге, ругалась так, что покраснел бы прожженный шоферюга. — Получается, свою склонность к нецензурным словечкам ты унаследовал от бабушки? — Даже не думал об этом. — У меня вырвался смешок. — Но, может, ты и права. — Да-а, — задумчиво протянула Джиа. — В чем дело? — бросил я взгляд в ее сторону. — Ты мужчина. — Рад, что ты заметила, — усмехнулся я. — Возможно, именно отсутствие у меня киски наводит на эту мысль. — Я не о том. Ты мужчина, но с такой нежностью вспоминаешь бабушку. И с любовью говоришь про свою мать. При этом ты совершенно не ладишь с отцом. — Ты это к чему? — У меня все наоборот. В моей жизни отсутствует материнская энергия. Мать бросила нас, когда мне было всего два. Я ее совсем не помню. И я никогда не встречалась с бабушкой по материнской линии. Отец один воспитывал меня. Его собственная мать живет в Италии. Мы виделись с ней всего несколько раз, когда она приезжала в гости. Но я плохо знаю итальянский, а она почти не говорит по-английски. — Твоя мать сбежала, когда тебе было всего два? — Я припарковался у ярко освещенного магазина. — Да. Я нашла письмо, которое она оставила моему папе. Она там писала, что напрочь лишена материнских генов и не видит себя матерью. Потом собрала сумку и исчезла из нашей жизни. Больше я ее не видела. — По-моему, она перещеголяла даже моего отца, а это о многом говорит. — Ох уж эти родители, — вздохнула Джиа, открывая дверцу машины. — Купить тебе что-нибудь? Я быстро. — Да нет, спасибо. Спустя несколько минут Джиа уже сидела на месте. Признаюсь, мне было любопытно, для чего она заезжала в магазин, но спрашивать я не стал. А вдруг она купила тампоны или что-то в этом роде? Однако мое любопытство было удовлетворено, когда она вытащила из сумки большой пакет с конфетами и жадно надорвала его. — И ради этого тебе приспичило остановиться? — А ради чего еще ходят в магазин среди ночи? — Ну, чтобы купить пива или там презервативов. Для того и нужны круглосуточные магазины. Она протянула мне пакет. — Угощайся. — Спасибо, я не любитель сладкого. — Не любишь сладкого?! Она взглянула на меня, как на сумасшедшего. — Терпеть не могу. Не понимаю, как вы пьете всю эту дрянь вроде «Космо». На вкус — чистый сахар. Джиа взялась за конфеты. — Так в этом-то вся прелесть! — Каждому свое, — сказал я, выруливая с парковки. — А что твое? — спросила Джиа, с энтузиазмом жуя конфету. — В смысле? — У каждого из нас свои слабости. Я, к примеру, хватаюсь за сладкое, когда мне очень плохо или очень хорошо. А что делаешь ты? — Когда сержусь, выкуриваю сигарету за сигаретой. Обычно такое случалось после общения с отцом. — Ужасная привычка. Пора тебе завязывать с курением. Ну что может быть хуже для здоровья? — А как насчет сладкого? Ты готова отказаться от него раз и навсегда?