– За что это? – Алекс встал и подошёл к ней вплотную, опустив руки на столешницу по обе стороны от её рук и прижимаясь к её спине. Но совершенно не ожидал услышать от неё то, что через мгновение после внезапной вспышки гнева она произнесла тихим взволнованным шёпотом. – Вы спасли меня, а я вас использовала… – Использовала? – Алекс был озадачен. – Ну… – Жизель замялась, не зная, как озвучить мысль, которая всю ночь крутилась в её голове. – Заставила заняться со мной сексом, только чтобы забыть о случившемся в душевой… И Алекс расхохотался так, что на полке над раковиной зазвенела посуда. Жизель, сгорая со стыда, дёрнулась было, чтобы убраться подальше от него, из этой комнаты, с базы в конце концов, но кольцо рук, в котором она стояла, мгновенно сжалось, не давая ей и шагу ступить. – Сто-о-ой, стой, стой, – Алекс, всё ещё посмеиваясь, уткнулся носом в её макушку. – Ты хоть понимаешь, как глупо это звучит? – Вовсе не глупо, – обиженно буркнула Жизель себе под нос. – Ладно, тогда что насчёт того, что было утром? Видимо, уже я использовал тебя. И теперь мы, кажется, в расчёте? Жизель молчала, не зная, что на это ответить. Алекс убрал её волосы на одну сторону, наклонился и, понизив голос до шёпота, соблазняюще произнёс в самое ухо, едва задевая кожу губами: – И, может, теперь нам стоит использовать друг друга, чтобы уж точно никто не чувствовал себя виноватым? Жизель задрожала и закусила губу, когда его руки поползли по её бёдрам, приподнимая рубашку, а потом скользнули на живот. – Сэр, я… Алекс резко развернул её к себе, прижимая к столешнице, и сжал пальцами её подбородок, приподнимая её голову и заставляя посмотреть себе в глаза, где сейчас вместе с желанием плескалась злость. – Кажется, я уже говорил насчёт этого… В этой комнате я просто… – Алекс… И Жизель потянулась к нему губами, отвечая на напористый жадный поцелуй, а в следующую секунду он подхватил её под бёдра, унося в сторону кровати. Весь оставшийся день они не вылезали из постели, наслаждаясь друг другом. * * * – Расскажи мне, Фостер, что насчёт полётов? Они оба тяжело дышали, откинувшись на спину на кровати и смотря в потолок. Алекс чувствовал себя выжатым как лимон, но совершенно удовлетворённым. – Что насчёт них? – Никогда в жизни не поверю, что ты раньше не летала. – Это всё ещё не вопрос, – Жизель натянула на себя простынь и закрыла глаза, сомневаясь, стоит ли говорить. Но его внимательный взгляд, который она чувствовала кожей, не оставлял ей выбора. Через пару секунд Алекс услышал её вздох и тихий благоговейный шёпот: – Летала. Сколько себя помню. С самого детства. Сначала на руках у отца. Потом, лет с тринадцати, он уже доверял мне штурвал, а сам был на месте второго пилота, подстраховывая. Алекс перевернулся на бок лицом к ней и подпёр голову рукой. – Я влюбилась в небо и самолёты. Невозможно было не влюбиться, когда в семье только и разговоров, что о конструкции и устройстве двигателей, закрылок, элеронов, об аэродинамике и фигурах высшего пилотажа. Когда ты с самого рождения практически жил в небе. Мне кажется, я проводила там больше времени, чем на земле. В воздухе мне комфортнее. Наверное, поэтому я такая неуклюжая. – У твоего отца был собственный самолёт? – Алекс живо представил себе картинку в голове: большая деревянная ферма с белым фасадом и развивающимся над крыльцом флагом, крупный мужчина с обветренным лицом подсаживает маленькую рыжую девчушку в кукурузник, а следом забирается сам, усаживая её на свои колени. – У нас постоянно были разные самолёты. Они сменялись каждые несколько месяцев. – Чем занимается твой отец? – задумчиво протянул Алекс, и Жизель напряглась. Наверное, больше всего она боялась этого вопроса. Врать не хотелось, но если она скажет правду, Алексу не составит труда сложить два и два, тем более он изначально это предполагал. Жизель зажмурилась и выпалила на одном дыхании: – Он лётчик-испытатель. Алекс кивнул сам себе: – Тогда всё становится понятно. Но почему ты обманула меня тогда? Ты стыдишься его? – Что? Нет! – с возмущённым возгласом Жизель подскочила, оказываясь с ним нос к носу, и быстро-быстро заговорила, как будто стараясь донести до него что-то очень важное для неё: – Никогда так не говори. Он самый близкий и родной для меня человек. Даже несмотря на свою загруженность, он практически всегда был рядом. Большую часть детства я провела с ним в ангаре либо на базе, разбирая, собирая, тестируя самолёты. Либо в небе вместе с ним, когда он убеждался, что самолёт безопасен. Я безмерно его люблю и благодарна за моё невероятное детство. Просто… Её взгляд потух, и она повела головой в сторону. Алекс дотронулся до её подбородка, заглядывая в глаза, и ласково погладил пальцами её щёку: – Всё не так просто, да? – Я бы сказала, всё совсем не просто. Мы не виделись уже около четырёх лет. С тех пор, как в шестнадцать я убежала из дома. – Расскажешь? – его мягкий голос окутывал Жизель теплом, и она в очередной раз поразилась своим ощущениям рядом с ним. – Я ещё ни с кем не разговаривала об этом… кроме Маркуса и Стива. – Про них был бы мой следующий вопрос, – Алекс улыбнулся и поцеловал её в уголок губ, как будто подбадривая. – А что про них? Они самые лучшие друзья, о которых можно только мечтать. Именно у них я жила всё время, пока не приехала сюда. Они были единственными, кто поддержал меня, когда я решила поступать в Академию ВВС в Колорадо-Спрингс. Алекс с удовольствием заметил, как засветились её глаза. – Значит, это к тебе они сбегали практически каждое увольнение? Наша маленькая подружка. А я-то думал, что у них одна девушка на двоих. – Боже, Алекс, это ужасно, – Жизель со стоном рухнула обратно на спину и прикрыла лицо руками, пытаясь подавить рвущийся наружу смех. – Вот ты и улыбаешься, – смеясь, Алекс отнял её руки от лица, но потом снова стал серьёзным: – Жизель, почему ты ушла из дома? – Я училась в старших классах, и нужно было выбирать, где продолжить обучение. Как будто у меня когда-то был выбор. С самого детства я грезила небом и всегда знала, кем стану, когда вырасту. Когда я сказала родителям, что буду поступать в ВВС, думала, они порадуются за меня. Мне казалось, что отец всегда хотел сына, чтобы он пошёл по его стопам в военном деле. Я думала, что своим поступлением исполню и его, и свою мечту. Но я ошиблась, – Жизель села и отвернулась, притягивая колени к груди и обхватывая их руками. – Мама была в ужасе. Я никогда не видела её в такой истерике. Отец… – она тяжело вздохнула. – Он просто сказал «нет». Жёстко и твёрдо. Никогда в жизни я не решалась с ним спорить, когда он говорил вот так. Но не в тот раз. Это единственное, за что я действительно боролась. И всегда буду бороться. Было видно, что воспоминания даются ей не легко. Она сделала паузу, собираясь с мыслями, и продолжила: – Мы долго ругались. В итоге папа пригрозил мне, что не даст денег на обучение. И что если я подам документы, то дома могу не появляться. Он больше не захочет меня знать. Ему не нужна дочь, которая будет его позорить. Потому что я посредственность и никогда ничего не добьюсь ни в пилотировании, ни в военном деле. Жизель утёрла непрошеные слёзы, и Алекс придвинулся к ней, опираясь на руку, и осторожно коснулся горячими губами её обнажённой спины. – Я не спала всю ночь. Думала. Я не могла отказаться от отца, от семьи. Но и от мечты тоже. У меня было немного денег и машина, и, собрав кое-какие вещи, рано утром я уехала. Бейкеры приютили меня. Но мечту о поступлении пришлось отложить. Я не смогла получить кредит на обучение – папа постарался – и решила устроиться на работу, чтобы накопить денег. Вечером и ночью работала в баре, днём училась по книгам и конспектам Стива. Ребята очень сильно мне тогда помогли. Мне кажется, я вовек с ними не расплачусь. – Как ты оказалась здесь? – Время шло, а я всё никак не могла собрать нужную сумму, хоть и откладывала всё до последнего цента, тратя деньги только на самое необходимое. Маркус и Стив даже не разрешали мне платить за квартиру, в которой по сути появлялись только на выходные. А как-то вечером они просто занеслись домой, как ураган, и наперебой начали мне рассказывать о программе обучения здесь, в Максвелл. Какой-то друг рассказал им об этом. Алекс хмыкнул: – Какой-то друг. Я рассказал им об этом в разговоре о том, чем занимаюсь после перевода. – Оу… – Жизель была удивлена. В комнате на какое-то время повисло молчание, а потом Алекс провёл пальцами по её спине: – Продолжай… – Ну, в общем, я решила, что это мой шанс. Срок обучения всего два года, вместо четырёх, а значит, я потеряю не так много времени, плюс усиленная программа и возможность выплатить часть денег после зачисления на службу. У меня ведь, и правда, был один из лучших результатов на вступительных экзаменах. Но когда меня не взяли, потому что отец Винсента пропихнул сюда своего сыночка и его друзей, я… – Жизель задохнулась от возмущения и сжала кулаки от злости. – В общем, не важно. Главное, что я здесь. И никому не позволю помешать мне стать лучшей. Тем более этому… этому… – Тише, воинственная лисичка, – Алекс рассмеялся и осторожно разжал её кулаки, прижимаясь к её спине. – Забудь о них. С завтрашнего дня их здесь уже не будет. Жизель резко развернулась в его руках, встречаясь с ним обеспокоенным взглядом: – Но, Алекс… Как? Ты же знаешь, кто его отец. У тебя же будут проблемы. Мы не вызвали полицию и ничего не докажем. А Хендерсон старший не позволит… – Ш-ш-ш… – Алекс положил палец на её губы и улыбнулся. – В том то и дело, что я лично и очень хорошо знаком с отцом Винса. Жизель удивлённо захлопала большими глазами. – Его отец сослуживец и лучший друг моего отца. Я знаю его с детства. Впрочем, как и Винса. Только Джеффри, в отличие от своего сына, хороший человек. Именно по его просьбе я принял этого шалопая. Джеффри надеялся, что армия сможет его перевоспитать. Как по мне, слишком оптимистично с его стороны. Так что именно от моего решения зависит, будет он здесь учиться или нет. И сегодня ночью я его принял. И Винсу несдобровать, если я всё-таки расскажу его отцу причину, по которой выгнал его. Военная полиция покажется ему раем по сравнению с гневом Джеффри. – И Винс об этом не знает? – О, конечно, знает, – Алекс хищно оскалился. – Но он всегда предпочитал делать вид, что он в любой ситуации хозяин положения. Не тут-то было, – капитан притянул её к себе за шею и поцеловал в висок, продолжив уже извиняющимся тоном: – И мне жаль, что из-за того, что я пошёл на уступки и всё-таки принял их, ты могла не поступить. – Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что это судьба, что я учусь здесь, так как я поступила, даже несмотря на то, что изначально не прошла отбор, – Жизель пожала плечами, смущённо улыбаясь. – Веришь в судьбу? – на лице Алекса снова заиграла насмешливая улыбка.