И параллельно с нами тут сборы у девчонок-дзюдоисток. Кстати, зря бытует мнение, что девочки, которые занимаются такими видами спорта, обычно перекачанные и страшненькие. Есть вполне симпатичные. Меня, конечно, мало интересуют конкретные экземпляры. А я вот, кажется, интересую. – Рома, привет, мы за тебя сегодня болеть придем, – симпатичная брюнетка, стройная и фигуристая, наши пацаны её уже обсудили со всех сторон. Я не участвовал. – Спасибо. – А ты потом пойдешь на вечеринку? – смотрит, наклонив голову, специально играет замочком молнии, опуская ниже, чтобы было видно маечку и то, что под ней. Хм, атака! – Нет, я потом пойду в номер спать, – реально пойду, потому что вымотаюсь до чёртиков. – А почему? Обещали дискотеку, – облизывает губы. Полный набор приемов использован. – Не танцую, – ухмыляюсь, надо было сразу отшить и свалить, но я жду кореша, а он застрял в душевой. – Ты можешь не танцевать, я станцую для тебя, – вот это меня, очевидно, должно сильно заинтересовать. – Спасибо, но нет, – собираюсь все-таки уйти. – Почему? – Может, потому что у меня есть девушка? – И что? У меня дома тоже есть парень. Вот так просто? Чёрт. Даже обидно как-то за её парня. Хорошо, что моя Лера никогда бы так не сказала и не сделала. Да? – Извини, я верный. – Так я тоже верная, Ром. Просто потанцуем, повеселимся, ничего серьезного. – Извини, я пойду. – Ну, ок. Иди. Если надумаешь, я жду! И телефончик мой у тебя уже есть! Реал, написала мне в мессенджер, и в соцсетях уже где-то просится в друзья. Быстрая какая. Мельком просматриваю новости и… зависаю на одной фотографии. Жёстко зависаю. Так, что кулаком в стену, до хруста, до крови в костяшках. Твою ж… Глава 27 – Ты меня любишь? – Ромка, что случилось? – Любишь? – Да. Да, люблю. Я тебя очень люблю. Ромка, что случилось? – Все хорошо. Хорошо. Отлично. – Нет, я же слышу! Я чувствую! Я на самом деле чувствую. Чувствую с того момента, как завибрировал телефон и заиграла мелодия, которую я поставила на его звонок. Да, сейчас почти никто уже так не делает. У всех обычно стандартный вызов. Но у мамы на звонок папы всегда была отдельная мелодия, и на наши с Сонькой тоже. И я очень хотела, чтобы Ромка для меня звучал иначе. Он и звучит. Это припев одной из его песен. Песен обо мне. И в этот раз звучит как-то очень… тревожно. И сердце колотится сразу нервно, на разрыв. Тянет. Давит. Словно положили камень. Кусок гранита. Нет, нет… Господи, о чем я? Что за дурь? С ним же все будет хорошо? Ненавижу эти бои! Да, я знаю, что безопасно, это не уличная драка, не бои без правил, это спорт. Спорт. Но… все же может быть, да? – Ромка, Ромочка, я… я люблю тебя, я очень скучаю, я… – Мышь, ты чего? Ты ревешь? – Реву… – реву, правда, хотя говорила, что буду сильной, повторяла, что мне всё равно. Не бывает так. Нет. Нельзя жить так, чтобы всё равно. Это не жизнь. Я теперь только это понимаю. Все те месяцы после смерти Сони я… Я отгородилась от всех. Закрылась. Спряталась. Думала, что стала сильной, мудрой. Но нет. Это все обманчиво. Просто прикрылась болью как щитом. Не замечала ничего вокруг. Мама с папой чуть не развелись, а я… Я просто стояла в стороне. Словно мне на самом деле всё равно. Нет! Нет! Не все равно! Папа приехал, и я сказала им, что они глупые, глупые взрослые. Что они любят друг друга и должны быть вместе. А не вот это вот всё! Да, я знаю, что одними словами все не исправишь, что так просто как по щелчку пальцев это не делается, но… я заставила их закрыться в комнате и поговорить. Хотя бы просто поговорить, попытаться. Не знаю, что из этого получится. Они там сейчас, вдвоем, говорят. А мне звонит Ромка, и я так боюсь за него, что меня клинит. И полный раздрай в голове и во всем. – Ром… эти соревнования, их… нельзя отменить? – Мышь, всё будет хорошо. – Пожалуйста… пожалуйста, Ром! – Если ты меня любишь, то всё будет хорошо! – Если? Ты говоришь «если»? Почему? Ром? Что случилось? – Ничего. Все хорошо, Лер. Отлично всё, да? – Да… да… наверное… Не понимаю. Ничего не понимаю. Не слышу ничего, кроме дикого стука в ушах. – Наверное? Мышь? – Ром… мне страшно. Я боюсь за тебя. Я… люблю тебя. – Боишься? Значит, тебе не всё равно? – Конечно нет! Нет! Я… – Любишь меня? – Да, да… очень. До самого неба. Не помню, где мы это услышали с Соней, или в кино, или в какой-то книге читали. Люблю тебя до самого неба и выше. Она так говорила Саше, а он ей. И я ей говорила, а она мне. Вспоминаю Соню, думаю о Роме и реву. Чувствую, что надвигается что-то… что-то ужасное. Такое же ощущение было у меня тогда, когда мы узнали про Соню. Ужас. Страх. Бессилие… – Ром, а ты… ты любишь меня?