– А сколько уже? – мне интересно, я ведь не видела маму Ромы уже недели три точно… – Восемнадцать недель, еще недельки две, сказали, подождать. – Эх… жалко, я бы хотел… Ромка вздыхает, а потом кладет руку на мой живот, притягивая. И шепчет на ухо. – Хотел бы, чтобы и у нас… Я молчу, но у меня в горле ком, потому что… потому что сама дико хочу. Хочу с ним всё! С начала и до самого конца! Но почему-то в сердце боль тянущая. Получится ли у нас? Он там, я тут. Он приехал, вроде бы мой и в то же время… И эта Таша… – Малыш, я люблю только тебя, слышишь? Ты должна мне доверять. Должна. Я верю, любимый! Верю! Но как же мне тяжело! В студии суета, гример усаживает Ромку, Таша тащит его одежду, они что-то выбирают. Отцы разговаривают в стороне. Я чувствую себя лишней, конечно. Но стараюсь вида не подавать. Листаю телефон. Выхожу за кофе, возвращаюсь – на меня шикают, мол, уже начинается. Ромке задают вопросы по поводу начала карьеры, как он вообще стал заниматься гонками, почему именно гонки выбрал. Я слушаю внимательно. Мне нравится, как он говорит. Очень складно, всё четко. Всё по делу. Не мычит, как некоторые. Почему-то сразу думаю о том, что он не зря такие стихи сочиняет интересные. Умеет в слова. Думаю и не сразу замечаю звенящий, дребезжащий звук моего телефона и резко наступившую тишину. Чёрт. Я не выключила звук, и… – Ты что, охренела? Ты кто вообще? А ну вышла отсюда на хрен, овца! Замираю, чувствуя, что кровь от лица отливает. Мне дико стыдно, обидно, слезы выступают на глазах. Я почти не вижу того, что происходит дальше. Встаю, чтобы сбежать. Но Ромка встает раньше. – Слова свои назад забери, сама овца. Что-то с шумом падает на пол – какая-то рация, Ромка отстегивает микрофончик, который крепили к его костюму. – Рома, успокойся, – подлетает Таша. – Я спокоен. Оттесняет её, идёт ко мне. – Роман, подождите… – девица, которая орала на меня, как я понимаю, главная на съемке, продюсер, явно в шоке от его поведения. – Я не поняла… – Не поняли? Очень жаль. В вашем возрасте пора понимать, как с людьми разговаривать. Вы только что оскорбили мою невесту. – Я? Но… всех предупредили, что надо выключить звук, у нас тайминг, время, а если бы был эфир? – Вы говорили про телефоны, когда Леры не было в студии. Когда она вошла, вы забыли напомнить, так что косяк ваш. – Хорошо, я готова извиниться… – А я не готов с вами разговаривать. Всего хорошего. Он подходит ко мне. – Прости, Мышка, треш какой-то. – Я сама виновата, ты же сразу сказал, что надо выключить. Мама звонила. – Прости, поехали? – Ром, – Таша подходит к нам, лицо спокойное, но я вижу огонь в глазах. – Ром, так нельзя, нам нужна эта съемка. – Нам? Или им? – И нам, и им! Пойми! Завтра они напишут, что ты капризный наглый мажор, на которого не стоит внимания обращать, и… будут правы! – Почему это правы? – я возмущена, но Таша меня игнорит. – Ром, давай реал сейчас засунем характер в одно место, и… – Я засуну. Только не характер. И не в то место, ясно? Я уехал. – Ром, ты зря, погоди. Стой! – Таша хватает его за рукав, тянет к себе. – Ради меня, пожалуйста, Ром! Ты же знаешь, сколько сил я трачу, ну хоть в этом ты можешь мне уступить? Мне совсем не нравятся ее слова. Её тон. Словно мой Ромка – её собственность. С другой стороны, я понимаю, что Роме нужно остаться. Что это важно. – Ром… – смотрю ему в глаза, пытаясь донести мысль. – Правда, я сама виновата. Останься. Он стискивает зубы, смотрит на отца, тот кивает – да, лучше на лезть в бутылку, разрулить. Передо мной извиняются, я сажусь на прежнее место, смотрю дальше, как ловко отвечает Рома. Слышу сзади шорох. – Спасибо тебе, Лер, это правда важно для меня, для нас. Таша. – Я это для Ромы сделала. – Я поняла. Я тоже всё для него делаю. Он классный. В такого нельзя не влюбиться. Не отвечаю. Не очень понимаю эту её реплику. Зачем? – Он мне очень дорог, Лер, но я ничего не делаю, не могу отнять его у тебя. Он крутой, он лучше всех, но… Я понимаю, что у тебя к нему чувства. Мне не нравится её тон. Не нравится, как она говорит. Словно если бы она только глазом моргнула, Ромка побежал бы за ней как собачонка. – Цени его, детка. Она уходит, а у меня внутри словно неприятный, липкий слой грязи. И страх. Страх, что я реально могу потерять моего Тора… Глава 48 Лера, девочка моя, такая реальная и нереальная! Вижу и проваливаюсь в неё, ныряю, тону! Не хочется видеть никого и ничего вокруг. Но… чёртова Таша! Я же просил! Просил просто дать мне пару дней отдыха! Это важно! Важнее рекламных контрактов и прочего. Если я облажаюсь на трассе, всем будет глубоко плевать на то, что я рекламирую. И все её договорённости, контракты обратятся в пыль. Кому будет нужен пилот, который провалил старт? Гонку? Сезон? А я… нет, я не собираюсь проигрывать. Разумеется я настроен только на победу. Но, чёрт возьми! Мне нужны эти два дня просто чтобы выдохнуть. Чтобы быть с моей Мышкой, любить её, обнимать, целовать и… Господи, как же хочется всего! Всего с ней. Только с ней. Меня дико выбешивает история в студии, закипаю мгновенно. Уровень ярости зашкаливает. Какая-то тварь посмела так говорить с моей девушкой! Конечно, прихожу в себя, пытаюсь сдержаться. Но… осадок остается. После подхожу к Таше. – Сколько еще таких сюрпризов? – В смысле? Тор? Ты же понимаешь, что… Перебиваю резко.