– Я просил дать мне отдых, я приехал домой, Наташ, к семье, к любимой девушке, услышь меня! Я хочу просто отдохнуть! Побыть с родными. – Ясно. Хорошо. То есть я должна отменить две важные для нас встречи со спонсорами? Тебя хотят видеть, ты понимаешь это? – А я не хочу никого видеть! Не вдупляешь? – Роман, давай я тебе напомню про твой контракт. – Напомни! Хочешь, чтобы я его разорвал? – Что? Ты… – вижу, как её глаза темнеют, округляются, подбородок дрожит. – Ладно, поехали, потом договорим. Мне удалось вывести из себя Ташу, которая всегда старается держать лицо? Сколько бы ни пыталась, до моей железной Щепки ей далеко. Той девочки, которой когда-то была моя Лера. К счастью, сейчас у Мышки есть чувства, и она не повторяет как мантру «мне всё равно». Надеюсь, что всё-таки ей реал не всё равно. Особенно на меня. Как она обнимала меня в аэропорту, как смотрела? Чёрт, как тяжело было удержаться! Вообще, в принципе, сейчас мне безумно трудно сдерживаться. Хочется взять её, забрать, спрятать. Чтобы только со мной. Только моя. Хотя бы на эти несчастные два дня. Что мне два дня? Мне надо её насовсем! Мысли взрывают голову. Что я могу сделать? Купить ей билет? Увезти? Похитить? Интересно, в Эмиратах нас поженят? Ей же совсем скоро восемнадцать! И все можно! Господи… да все можно и сейчас, мы ведь уже не дети, и я… – Ром, я не могу отменить встречи. – Мысли обрывает Таша, которая за каким-то села в нашу машину. – Это нужно и важно, понимаешь? Понимаю, твою ж… Но Лерка! Инстинктивно прижимаю её ближе, словно хочу передать чувства. – Ром, – она шепчет тихо, – я не обижусь, я понимаю. Просто… хочется быть с тобой. И мне, мне тоже дико хочется быть с ней, быть рядом. Не отрываться. – Ты будешь со мной, без тебя вообще никуда не поеду. Целую её в нос, ловлю взгляд Таши. Ухмыляется, головой качает, отворачивается. Плевать. Она знала про Леру, так что… если у неё какие-то планы, со мной связанные, не рабочие, личные, придется их задвинуть подальше. Потому что я занят. Очень плотно занят. Совсем. Мне кажется, без Лерки моё сердце просто атрофируется. Будет функционировать только как мотор, аппарат для перегонки крови. А всё, что касается чувств, все чувства принадлежат ей, моей Калерии, моей Мышке. И больше не будут принадлежать никому. Ну… по крайней мере сейчас я вот так чувствую. Никто не нужен. Никого не хочу. Да по большому счету и все эти гонки… Это было решение отца. Желание отца. Я понимаю зачем, но… Понимаю так же, что моя жизнь все-таки в чем-то другом. Просто я такой. Если уже ввязался – надо побеждать, да? Победить, жениться, а дальше уже вместе думать о том, что делать и как. Таша и ее отец приезжают к нам. Я знаю, что отец пригласил их, мама накрыла стол. – Ром, может, я домой пойду, неудобно? – Серьезно, Лер? Нет. Ты не пойдешь. Считай, что эти дни ты у меня в плену. Улыбается. Обнимаю, шепчу на ухо: – Ты моя, слышишь? Не хочу никому отдавать, ни на день, ни на час. Ни на ночь. Останешься? – Остаться? Но… – Просто побудь со мной. – Хорошо… Прижимается сильнее, льнёт. И я кайфую. И в то же время в груди камень. Как расстаться? За столом сидим долго. Разговариваем обо всем. Мама с одной стороны от меня, Лера с другой. Рассказываю обеим о болиде, о тренировках, о трассе, о том, где живу, с кем общаюсь. Таша тоже тут рядом, иногда влезает, что-то говорит. Отцы ведут свою беседу. У мамы уже видно животик, небольшой, конечно. Я очень рад. Хотя мы все понимаем, что заменить Ваньку нельзя, но… Это не замена. Родители мечтали о третьем, еще когда Ванюшка был жив. – Кстати, а Анфиса где? – Должна быть дома. Я пригласила, но она… сказала, что у неё сплин. – Так и сказала? – Именно. С женихами не разберется. То ни одного не было, то сразу двое… налетели. – Значит, этот придурок Марк все еще там трется? – Марк не просто трется, он уже и предложение сделал, и у отца твоего руки просил. Сквозь зубы выплевываю ругательство, тихо, чтобы у дам уши не завяли. Вот же сволочь! Навалять ему, что ли? – А Саша что? – Лерка спрашивает тихо. Может, она и знает, что её Саша вафли ловит! Вот только… С хрена ли он это делает? – Я не знаю, детка, что там с Сашей, – моя мать накрывает своей ладонью руку Мышки, – я была уверена, что она его любит. Но вот… Позже в комнате Лера раскалывается: – Он их застал, ну как… этот… Марк обнимал Анфису, она вроде не сопротивлялась. Сашка хотел ему навалять, Анфиса встала в позу. Реально встала, понимаешь? Она может стоять, ходит плохо еще совсем, надо тренировать мышцы. Саша после звонил. Сам пытался поговорить, извиниться. Ну а потом… Потом вбил себе в голову, что Анфиса обеспеченная женщина, у неё богатый брат, плюс, как он сказал, у неё и недвижимость, и какие-то акции… – Да, ей мой отец помогал, да и бабушка с дедушкой тоже. – Ну вот. А Саша гол как сокол. Квартира в Брянске не в счет. Престижную работу он тоже не считает. – Это какой-то паноптикум, Мышь. Фис его любила! И любит, думаю… Надо… может, надо как-то им помочь? – Да я уже думала! Только вот как? – Не знаю, постараюсь что-то сообразить. – Хорошо. – Правда? – Что? Меняю тему. – Хорошо со мной? – Очень. Я с тобой живу. И дышу. И я это я. – Лерка… я люблю тебя, знаешь? – Да… – Я… хочу быть рядом. Близко. Очень. Понимаешь? – Да… Целую её. Глубоко. По-настоящему. Вдруг просыпается такой дикий голод, просто катком прокатывается по позвоночнику. По артериям словно пустили переменный ток. Мне её мало. Она вкусная. Хочется всю. Чёрт, я дрожу как полоумный, трогая, лаская, прижимая… Не знаю, как мы оказываемся лежащими на кровати. Все очень опасно. Все на пределе. Предохранители сорваны, преград нет. Вижу только её, чувствую только её. – Рома… подожди…