Я верю Роме, доверяю ему. Но она… Ей я не верю. Ни на йоту. И мне страшно, что она там, рядом с ним. Наша молчаливая дуэль заканчивается. Таша старается сделать вид, но не проиграла. – Ладно, пока. Если ты не готов к интервью, Роман, я могу все отменить. Только по возвращении, думаю, будут пересмотрены кое-какие пункты контракта. – Так, может, мне сразу не возвращаться? – вижу, что Тор начинает закипать. Желваки ходят. Вены на лбу вздулись. Бесится. – Я подумаю. – Ультиматумы мне не надо ставить. И на манипуляции твои я не ведусь. – Прекрасно. Она выходит, хорошо дверью не хлопает. Зараза… Ромка садится на диван. Ухмыляется, ерошит волосы. – Твою ж… Не знаю, что мне делать. Хотя мысль о том, что он останется тут, дома, будет со мной яркой вспышкой врезается в мозг. Мой Рома будет рядом! Это же так круто! Сбудутся все наши мечты! Да, но вот только… Получается, он сдастся? Проиграет? Проиграет, еще не вступив в борьбу? Зачем он тогда вообще ввязывался в это? Зачем были эти недели, месяцы разлуки? Наши переживания? Мои слезы? Я знаю, он говорил, что идея отправить его в Эмираты, принять предложение, вернуться в гонки – все это исходило от его отца. Сам Рома относился к этому спокойно. Может, сначала – да. Но я успела изучить моего Ромку. Если уж он что-то начал, если влез в дело – не отступит. Пойдет до конца. Ему надо выйти на трассу. Он должен победить. Ему надо хотя бы сезон провести. Потом будет видно. И я вижу, что сейчас он этим горит. Ему это необходимо. Если я сейчас скажу: «Бросай все, оставайся, не связывайся с Ташей и её отцом» – он так и сделает. Но потом пожалеет. Обязательно пожалеет. Это будет его грызть. И в конце концов может отразиться и на нашей любви, на наших чувствах. Хочу ли я этого? Конечно нет. Даже если я хочу, чтобы он остался… – Ром… Тебе надо завтра дать эти интервью. – Что? – Не стоит ругаться с Ташей. Она перегибает, конечно, но… Это просто потому, что она… в общем, положила на тебя глаз, а ты… – Лер, она меня бесит. Я ей сразу все сказал. И про тебя, и вообще. – Я знаю. Я тебе верю. Не стоит тратить на неё нервы. И наше время. – Ты так считаешь? Киваю, подхожу ближе, обвивая его руками. – Я люблю тебя, Ром. – Да? Тогда… может… продолжим? Его руки забираются под мою толстовку. – Извини, Ром… Я… – Лер… – притягивает ближе, смотрит в глаза. Вижу себя в его зрачках. Тону в них. Это так близко. Так хочется… Так… жарко… Но… – Ром, мне действительно пора домой. Я не говорила, что останусь на ночь, да и… Сразу холодно. Отстраняется. Тепла его рук не хватает. Сильно. – Я провожу. – Хорошо… А я ведь была уверена, что он начнёт уговаривать. Попросит свою маму позвонить моей бабушке. Но нет. Мы одеваемся, выходим. – Отвык я от холода. А тут всё зима и зима… – Это точно. А потом опять будет сразу лето. Из валенок в босоножки. Прекрасная тема для разговора. То, что надо для влюбленных. – Ром… – Лер, прости, что я накинулся на тебя… Я… мне на самом деле безумно плохо. Не могу, понимаешь? Я понимаю. Хорошо понимаю. Но что же нам делать? – Поехали со мной? Пожалуйста, Лер! Я тебя очень прошу! – Как, Ром? Ну… как? Я… кто меня сейчас отпустит? Мои родители в Израиле. Они… они же должны дать разрешение на мой выезд? И вообще… – Ты понимаешь, что я больше так не могу? – А я могу? Ты так говоришь, как будто мне легко! – Лер, я не знаю… я… я дико ревную. И мне страшно, что ты тут одна. Такая… красивая… – Ром, да на меня никто внимания не обращает, ты что? Все знают, что я твоя. – Это кого-то когда-то останавливало? – Но Ташу же останавливает то, что ты мой? Или… Почему-то мысль о том, что с Ташей не все может быть так просто, меня убивает. – С ума сошла, да? – Нет, прости. – Лера, я серьезно. Мне трудно. Просто край. Грань. Иногда просто хочется вздернуться. Не знаю, что делать… И я не знаю. Мы стоим у дверей моей квартиры. Надо прощаться, но как? Неожиданно мне становится очень страшно. Вдруг это последнее прощание? Вдруг мы вот так вот с ним – в последний раз? Чтобы вместе, рядом. Чтобы обнявшись, переплетаясь руками, превращаясь в одно? Глава 50 Чёртова Таша! Какого… Просто… Сейчас бы вдарить с размаху кулаком в стену. В зал – и лупить грушу или боксерский мешок. До изнеможения. Чтобы всю ярость туда. Ярость на эту жизнь, которая повернулась вдруг вот так, и… Стоим вдвоем. Глаза в глаза. Мы как разные полюса, притягивать должны, а мы отталкиваемся. Снова тону, иду ко дну, Снова тебя за собой тяну.