– Я люблю тебя, Ромка… я так тебя люблю… Господи… Смотрю на неё сверху. Чувствую каждый миллиметр. Она подо мной дрожит. А я дрожу над ней, в ней. Везде. Моя… МОЯ! Можно выдохнуть. Но это не точно. Конечно нет! Еще столько всего впереди! И как не офигеть от вседозволенности? От знания, что всё это – мягкое, сладкое, желанное, манящее, терпкое, острое – все это моё! А я её! Полностью! И разрешаю ей так же исследовать меня. И мне это охренеть как нравится. Заводит. Мы оба слегка неуклюжие, неумелые, но ни фига не робкие. Дорвались! Дождались! Дострадались! Обалдеть как это круто! Первая брачная ночь. Однозначно лучшая в моей жизни. Вернее – первая в череде лучших. Потому что я знаю – будет еще. И еще. И еще… – Ром… я… я больше не могу. – В смысле? – с утра дурацкий вопрос, да? – В прямом… Офигеть! – Мышь, ты… ты покраснела!!! – да-да, это прямо открытие тысячелетия! Она же всегда становилась бледной как мел, а тут… – Знаешь, Торопов, я вот вообще не удивлена! – Неужели… Торопова? Она смеется и краснеет, а у меня лавой по телу – счастье. Господи, какое же счастье! – Ром, правда… я… ну… – Ну что? – Я не могу сказать! – Почему? Я твой муж, ты мне всё можешь сказать. – Ох, ну… ты сам не понимаешь, что ли? Мотаю головой. Как щенок до лакомства и игрушек дорвавшийся. Не понимаю! – Я… ты… в общем, ну… там слегка натерто, то есть… не слегка… – Натёрто? Дай я посмотрю! – НЕТ! И она краснеет еще сильнее. А я… а мне по кайфу! Улыбаюсь, просто цвету! Обнимая её лицо ладонями, трусь носом. – Лерка, ты такая девочка-девочка… ну чего ты стесняешься? Я там уже был и всё видел! – Нет, Ром… ну… пожалуйста! Давай… не сегодня, потом посмотришь, ага? – Малыш, так потом проблемы не будет. – Думаешь? – она так смотрит, что… бли-и-ин!!! С моими аппетитами, я уверен, эта проблема будет еще долго. До мозолей, чёрт возьми! Но я все-таки наглею и ныряю под одеяло. – Ро-о-ом! – Малышка, ну… прости, я… Боже, как это красиво! Чёрт… – Тор! Прекрати! – Всё-всё… я сдаюсь. Блин… малыш, почему ты раньше не сказала? – Когда? Раньше все было нормально… ну… ночью. А вот сейчас… – Прости меня… Обнимаю, зацеловываю, занеживаю… Люблю. – Больно? – Немножко, когда лежу – ничего… – Тогда лежи, я сейчас. – Куда? – Спокойно! Лежи… Телефон хватаю, ищу номер. – Коршун, у нас проблема… Звучит почти как «Хьюстон, у нас проблема» – очень знаковая фразочка, блин, почти мемчик… – Рома! – Лерка смотрит возмущенно. – Отдай телефон! – Тор, – у Коршуна странно сонный, недовольный голос, – ты охренел? На часы смотрел? – Это ты охренел! Десять утра уже! Ты что, спишь? – Отвали, – и дышит тяжело, он что там, тоже? – Подожди! Серьёзно всё! Помнишь, ты говорил, ну… про… короче, блин, специальная мазь, которая… – Понял, не дурак. Я тебе что говорил? Купи сразу. А ты что сделал, долбон? – Я… – смотрю на Мышку виновато, – забыл… – А голову ты дома не забыл? – говорит друг голосом нашей любимой биологички Натальи Санны, грозы нашей бывшей альма-матер, гимназии номер пятьсот. – Или… головку? – Брат, спасай. Очень надо. – Верю. Короче, вы на хате? Через час жди курьера. Никуда не уходи. Куда я, млинский млин, уйду? – Почему через час? И почему курьера? А ты сам? – Слышь, брат, извини, не только у тебя была веселая брачная ночь! – Что? Погоди… – тут я малеха охреневаю, потому что Коршун, он как бы… не женат? Вроде? И отношения у него с подругой моей Лерки, Селеной. Той самой, которую он в начале нашего последнего учебного года жёстко гнобил? Но… они что? Они… – Тор, я тебе потом все расскажу. И да, Сэл – совершеннолетняя, и мы уже не школьники, так что… Твою ж! Вот же… Братан! Нет, ну… я его понимаю, конечно… Ждать столько, сколько ждали мы, это… Это сойти с ума! Вот я и схожу. По моей маленькой Мышке. Любимой Мышке.