Стоило только выйти за дверь, как меня начали обуревать разные мысли, сомнения в правильности поступка. Верно ли я поступила? Жалею? Скорее нет, чем да. Ослеплённая его вниманием, не замечала очевидных фактов влияния. Он действовал тонко. Подводил меня к обрыву, заставляя балансировать на краю. Видел, что я вот-вот готова сорваться, и протяни он руку помощи - буду цепляться, раздирая в клочья, до крови, только чтобы он не выпустил меня. Но самым страшным, на данный момент, было отдать себя в руки мужчине, зная, что он не моногамен. И есть ли у меня право требовать такое от него в будущем? Призрачная надежда будущего... То, что я далеко не единственная - уверена. Только раньше такие мысли не посещали мою голову. Вот какой бы нормальный мужчина жил без секса? Правильно, таких нет. Я об этом не думала, когда он спешил ко мне после трудового дня, уставший и вымотанный, даже не заезжал домой переодеться и снять ненавистный ему пиджак. Мы проводили вечера до глубокой ночи, после чего он уезжал, чтобы во всеоружии встретить грядущий день. Получается, перспектива на других женщин автоматически отметалась, раз свое свободное от работы время уделял мне. Но только до того самого случая, которой сподвиг меня на решительный шаг сменить формат наших отношений. Почему я думаю об этом сейчас, когда уже все произошло? Ведь не тешу себя иллюзиями о своей исключительности. Таких как я, миллионы. Ради меня он не изменится, да и я не собираюсь что-то ему предъявлять. Когда я соглашалась, то сама не понимала на что именно: на разовую акцию или периодический, а может регулярный секс. За отношения речи не шло. На что я вообще подписалась? Кто даст мне резолюцию? Уже ни на что не рассчитываю, не ожидаю, не питаю иллюзий на этот счёт. Ведь большинство таких связей, заканчиваются после одной проведённой бурной ночи. Зная это, я отключила мозг, поддалась необдуманному порыву и хотела взять от него все, что он предлагал. Готова признать истину: мне нужен был секс. Секс с ним. Как говорит Марина: качественный секс никому не помешает. А если ещё и регулярный... Зайдя домой, быстро принимаю душ. Бегаю по квартире из угла в угол, старясь быстрее собраться. Проверяю ещё раз сумку на содержимое. Беру ключи от машины и выбегаю. На рабочем месте оказываюсь ровно в положенное время. Прохожу к своему кабинету, попутно здороваясь с сотрудниками. Меня останавливает Маша: - Ярослава Эдуардовна, вас просила зайти Алла Ивановна. - Спасибо, Машуль. Когда ты только будешь ко мне на ты? - сверкаю своей самой обаятельной улыбкой. - Все время забываюсь, Ярослава Эду... Ой, - смеется, смущаясь, Маша, - Ярослава. Алла Ивановна, мой непосредственный начальник. Главный редактор. Женщине слегка за сорок, но возраст ей не помеха. Очень красивая. Всегда ухожена и уверена в себе. Многие в офисе называют ее Злой Королевой. Но мы нашли общий язык, хотя не сразу. Поначалу я боялась ее как огня, была зациклена на ошибках, которые пыталась не допустить. Но с каждым днём она поощряла меня словами, вселяя уверенность. Подсказывала, где исправить, переделать, куда добавить. Как лучше подать информацию покупателю глянца, чтобы он остался доволен потраченными деньгами. Думаю, ее хорошее отношение ко мне - это заслуга Алексея Александровича. Прохожу в свой кабинет, оставляю вещи и направляюсь к Алле Ивановне. Стучусь и, не дожидаясь позволения, открываю дверь. - Доброе утро, Алла Ивановна. Вы просили зайти? - Скорее уже не доброе, - выдаёт женщина, - Но, ладно. Звонила секретарша Бобрицкого. Говорит, ей нужно убрать с текста интервью, что её руководитель опоздал на сорок пять минут и при этом даже не извинился. Я пыталась ей объяснить, что текст им отправлен для сверки. А не для корректировки, которую мы не собираемся после их прочтения менять. Вообщем, эта пигалица не уяснила суть изложенного, а свой лимит на вежливость она исчерпала. Если будет тебе названивать и требовать изменений, можешь чётко отправлять ее по заданному маршруту! - Я вас поняла. Сделаю все как всегда. На этом все? - Да. Подходя к двери, она останавливает меня ещё одним вопросом: - Ты все уладила с рекламщиками? - киваю в знак согласия, - Освободи один разворот в февральском номере. - Но... как я это сделаю, Алла Ивановна? - восклицаю и замолкаю, потому что начальница прожигает меня взглядом, - Вы же знаете, что все распланировано на пол года вперёд. А это меньше положенного срока. Я не смогу кого-то вытеснить! - А ты постарайся. Знаю, у тебя получится. Мне ничего не остаётся, как молча выйти, обдумывая нестыковки. Ладно ситуация с Бобрицким! Такие я решаю на раз, по заученному тексту объясняю, что если журнал согласился выслать вам материал на сверку, то это только для того, чтобы вы проверили правильность биографических данных и точность цитат. Переделывать текст после редактора не ваше дело. Заменять в готовом тексте прямую речь вашего руководителя недопустимо. Либо мы с вами больше не будем работать. И это, как правило, пока не подводило. Возвращаюсь в кабинет и начинаю продумывать второй вопрос. Включаю компьютер. Нахожу список купленных разворотов рекламы на необходимый месяц. Начинаю обзванивать заказчиков. Терплю поражение одно за другим. Никто не соглашается. Аргументируя тем, что мы сами выбрали месяц, наиболее удачный для выхода их продукта в свет. И они правы. В списке осталось всего пара заказчиков. Уже особо не рассчитывая на успех, оглашаю свою просьбу очередному клиенту. Добавляю значимый аргумент - скидку, что она будет сделана в двадцать пять процентов, если они согласятся.