почувствовать его тепло на себе. Как его прохладные пальцы прикасаются к коже, опаляя, что каждая клеточка трепещет внутри. Пальцы Марка едва ощутимо коснулись моего лица, от чего я прикрыла глаза и непроизвольно облизала нижнюю губу. Горячее дыхание на коже, ощущаю его в миллиметре от моего лица и жду властного поцелуя, когда его губы накроют мои. Только ничего не происходит. Больше не в силах ждать приподнялась немного на носочки и, подавшись вперёд, коснулась его твердых губ. Марк сильно притягивает к себе, боясь выпустить, будто я упорхну словно ласточка в жаркие страны. Обвиваю его шею руками, чтобы не потерять ту невидимую нить, что связывает нас. Язык проникает во влажный рот, исследуя, порабощая, выбивая последние остатки разума. Открываю глаза, смотрю в затуманенные страстью голубые омуты и растворяюсь в них маленькими песчинками. Пульс бешено колотится, ритм сердца становится чаще, когда он руками впивается в мои бёдра и поднимает, укладывая на кровать. От соприкосновения с прохладной поверхностью по спине пробегает табун мурашек, но это ненадолго. Потому что в следующее мгновение губы Марка начинают прокладывать дорожку по внутренней стороне бедра. Сжимаю простынь в кулак от неожиданных действий, но его губы идут дальше, изучая меня, жадно вдыхая и пробуя на вкус мое тело, заставляя выгибаться. Накрывает своей рукой грудь, массируя и зажимая сосок между пальцев. Поднимается, смотрит на меня сквозь пелену страсти, раздвигает своим коленом ноги и медленно входит, наполняя, от чего инстинктивно впиваюсь пальцами в его плечи. Его толчки не такие, как прежде, они мягче, нежнее - сводят с ума. Это не похоть или животное желание, а что-то неизвестное, непонятное. Марк, не торопясь, продолжает двигаться во мне, вознося к небесам, заставляя парить над вселенной. Мне становится этого мало, хочу его сильно, ощутить всю мощь и превосходство над собой. Чтобы вдалбливался в мое податливее тело дерзко, грубо, а не так, как сейчас, словно я хрупкий хрусталь. Обвиваю его торс ногами, призывая к более резким и ритмичным движениям, но он игнорирует меня и продолжает дарить незабываемое наслаждение медленно, не спеша доводя до исступления, вырывая стоны наслаждения. Кажется сегодня мы на разных волнах, я хочу грубо, а он нежно. Продолжаю отзываться на каждое его движение, поцелуи, ласки, позволяю чувствовать себя до мельчайших частиц моей души. Я тону в нем, это мой персональный Эдем. Внутренние мышцы моего лона напрягаются, дыхание сбивается и становится рваным, чувствую подкатывающий оргазм, который незамедлительно накрывает меня, в то время как губы Марка обрушиваются с новой силой, жадно поглощая мои стоны удовольствия, осушая, испивая до дна. Спустя час как наша страсть удовлетворена, я лежу в жарких объятьях Железняка и осознаю, что сегодняшняя нежность была лишь способом, которым он просил прощения. Раз обычное слово "прости" не по силу этому мужчине, пусть будет так, но я все поняла и приняла. Дальше мы просто долго лежали, и каждый молчал о своем. Марк нежно пальцами водил по моей коже, вдыхал запах волос. А я думала лишь о том, что буду делать одна, находясь в его квартире. Как лучше распланировать время, чтобы меньше находиться здесь одной, иначе пустота будет давить на меня изнутри. Просыпаясь утром, чётко знала, что Марк уже улетел. Но каково было моё удивление, когда, пройдя в сторону кухни, почувствовала запах свежесваренного кофе, который пробирался в нос все больше с каждым приближающим шагом. Вспомнила, что сегодня суббота, и Валентина Петровна приходит именно по субботам и вторникам. Нужно будет предупредить женщину, что пока в ее визитах нет нужды. Все по дому буду делать сама, тем более, пока нет Марка. Улыбаюсь, запахивая коротенький шелковый халат и завязывая его потуже, прохожу в кухню: - Доброе утро, Валентина Петровна! Запах кофе просто оба... - так и замираю, обескураженная открывшимся видом. Марк стоит, довольно ухмыляется, видя мое озадаченное выражение лица. А я даже не в силах моргнуть. Боюсь, что закрою глаза на секунду, и он испарится, улетучится словно мираж. - Доброе утро, Ярослава Эдуардовна, - напускная серьезность в голосе говорит о том, что он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться, - я, конечно, бесконечно расстроен, что не угодил своим присутствием. Но Валентина Петровна явно из меня отменная, - указывает на стол, где стоят творожки, йогурты, клубника, сырная нарезка, мёд, вишневый джем и оладьи. Отхожу от шока, приподнимая бровь, показывая, как удивлена его кулинарным шедевром. - Ничего себе, оладьи! - Да, малышка, - подходит ко мне и накрывает мои губы нежным поцелуем. - А... а как же..., - упираюсь ладошками в грудь, отталкивая от себя, и смотрю на электронные часы в духовке. - О, Боже, что ты стоишь! - начинаю паниковать, - время девять, у тебя вылет через час. Быстрее, - хватаю его за руку и начинаю тянуть из кухни. - Стой, - резко останавливается, забирая руку из захвата и проводя тыльной стороной ладони по моей щеке, - я не мог уехать, зная, что обидел тебя. - Но..., - прикладывает указательный палец к моим губам и притягивает для объятий, - Марк, это не правильно. Ты должен лететь! - Я полечу, обязательно, сегодня. Билет уже поменяли на семь часов вечера. Слов извинений так и не следует, но все, что он делает для меня, говорит о многом. Оставшееся время мы проводим, наслаждаясь друг другом. День быстро пролетает,