— Как вы потеряли голос, Калибан? Он молчал, и когда она вновь посмотрела ему в лицо, оно уже напоминало застывшую маску, а глаза ничего не выражали. Но Лили не собиралась отступать: ей было необходимо узнать о нем хоть что-то, выведать хоть крупицу информации, и она прошептала: — Пожалуйста. Возможно, она его разжалобила, а может, он просто слишком устал, чтобы с ней припираться. Как бы то ни было, Калибан хрипло проговорил: — Меня… избили. — Он откашлялся, но голос его не изменился, и коснулся рукой кадыка. — И ударили ногой сюда. Лили смотрела на него в ужасе. Он такой большой, смелый, собранный. Как могло случиться, что он не смог дать отпор? Разве что… — Сколько их было? — спросила она шепотом. Их взгляды встретились, и губы Аполлона дрогнули в сардонической усмешке. — Трое. Но даже в этом случае… — Вы были пьяны или спали? Мужчина покачал головой. — Я был… Он отвернулся, словно внезапно чего-то устыдился. Лили прищурилась. Интересно, что могло вызвать на лице Калибана такое выражение? А он, откашлявшись, закончил: — Я был… прикован. Прикован? Как такое возможно? Он что, преступник? Лили поразмыслила и успокоила себя: ведь в тюрьму можно угодить за многое, в первую очередь за долги. Несколько лет назад Эдвин целый месяц провел во Флите. Полотенце зацепилось за отросшую щетину, и, чтобы скрыть неловкость, Лили спросила: — И после этого вы не смогли говорить? — Да, не… смог. — Калибан сдвинул брови, судорожно втянул носом воздух. — Я… потерял… сознание. А они втроем… Он поморщился, и Лили вдруг поняла, что вся эта история не так проста, как могло показаться на первый взгляд. Большого сильного мужчину приковали цепями, сделали беспомощным. Однажды она видела, как мальчишки тыкали палками в медведя, сидевшего на цепи, а будь он на свободе, бежали бы так, что только пятки бы сверкали. Маленькие мальчики и трусливые мужчины храбрые только с теми, кто не может за себя постоять. От ощущения этой якобы власти у них идет кругом голова. И чтобы продемонстрировать эту власть, они пользуются самыми ужасными и жестокими способами. Неужели Калибан оказался именно в такой ситуации? Лили почувствовала, что в ней закипает гнев, но понимая, как оскорбительна жалость для такого мужчины, она набрала в грудь побольше воздуха и ровным голосом произнесла: — Слава богу, все обошлось. Калибан кивнул, и губы его дрогнули. И это было так искренне, так бесхитростно, что у Лили сломался внутренний барьер, полотенце выскользнуло из пальцев, и она наклонилась, собираясь поцеловать Калибана. Его реакция оказалась непредсказуемой. Обхватив Лили за талию своими сильными руками, он усадил ее к себе на колени, потом положил ладонь на затылок, притянул ближе и завладел ее губами. Сразу стало ясно, что опыта ему не занимать. Его язык по-хозяйски скользнул в рот Лили, и она ощутила пьянящую силу его желания. Тем не менее он не спешил: внимательно изучал глубины ее рта, дразнил, ласкал, посасывал, — потом легонько прикусил нижнюю губу, слегка втянул и тихонько засмеялся, когда Лили застонала и выгнулась ему навстречу. Между их телами вклинился смятый подол ее платья, да и Аполлон был в бриджах, и все же Лили ощущала под собой внушительную выпуклость. Сжатые лифом груди болели, и Лили вдруг подумала, как было бы здорово, если бы вся их одежда исчезла и она смогла бы увидеть этого мужчину во всей красе. А потом она, должно быть, сошла с ума: погрузила пальцы в его все еще запорошенные землей волосы и потянула за них, требуя чего-то, о чем не могла сказать вслух. Калибану пришлось отстраниться, и в тот самый момент, когда Лили одарила его за это гневным взглядом, за ее спиной громко хмыкнула Мод. — Не в моих правилах вмешиваться, золотко, когда ты обжимаешься с мужчиной, да еще таким грязным, но мне нужно готовить ужин. * * * — Но зачем нам ехать в «Хартс-Фолли»? — спросила леди Фиби поздним утром следующего дня, сморщив нос из-за якобы исходившей от Темзы вони. Хотя Тревельон прекрасно понимал, что ее просто раздражало его постоянное присутствие в ее жизни. — Насколько я понимаю, театр сгорел практически дотла. — Так и есть. — Тревельон бросил гневный взгляд на беззастенчиво прислушивавшегося к их разговору лодочника, и тот поспешно склонился над веслами. — Но парк восстанавливают, и я подумал, что вам это будет интересно. Кроме того, у меня там дела, и, поскольку моя работа состоит в том, чтобы вас охранять, а вы настаивали на прогулке, я не смог бы отправиться в путешествие без вас. Девушка горестно вздохнула и опустила кончики пальцев в воду. Лодочник хмуро взглянул на Тревельона, но тот смотрел на приближавшийся причал «Хартс-Фолли». До пожара парк развлечений был излюбленным местом жителей города, поэтому его причал был довольно широкий и ухоженный. Теперь же он наполовину провалился в Темзу, и лишь очень узкая часть его была укреплена и выложена новыми досками. Обрамлявшая причал обугленная и поломанная растительность выглядела довольно угрюмо и ничем не напоминала прежний парк. Поговаривали, будто Харт вознамерился полностью все перестроить и переделать, но Тревельон считал эту задачу почти невыполнимой, поскольку для реализации этих планов нужны огромные инвестиции. Но даже в этом случае конечный результат представлялся весьма туманным. Впрочем, это не его забота. Лодочник ухватился за край причала и подтянул к нему свое суденышко так, чтобы можно было набросить веревку на один из деревянных столбов. — Мы на месте, миледи, — обратился Тревельон к леди Фиби, хотя она уже наверняка догадалась об этом, почувствовав, как накренилась лодка. — Справа от вас, сразу за планширем, лестница. Девушка нащупала пальцами перила грубо отесанной деревянной лестницы, и капитан, легонько коснувшись ее плеча, предложил: — А теперь возьмите меня за руку, миледи. — Я справлюсь, — буркнула леди Фиби, но тем не менее, чуть помедлив, все-таки позволила Тревельону помочь ей выбраться из лодки и дойти до причала. — Подождите нас, — приказал капитан лодочнику, бросая монету, и поспешил за леди, несмотря на то что ему очень мешали трость и хромота. — Да, господин, — пробормотал тот и надвинул на лицо широкополую шляпу, явно собираясь вздремнуть в их отсутствие. — Сюда, миледи, — обратился Тревельон к девушке, подавая ей левую руку и тяжело опираясь на трость правой. Неровную дорожку, что вела от причала в парк, расчистили, но остальная территория все еще была в ужасном состоянии. — Не оступитесь, дорожка неровная. Пока они шли, леди Фиби вертела головой по сторонам и принюхивалась. — Сильно пахнет гарью. — Земля черна от копоти, оставшиеся деревья тоже изрядно обгорели, — пояснил Тревельон. — Как печально, — тихо произнесла девушка. — Я так любила это место. Ее брови сошлись на переносице, уголки пухлых губ опустились. Капитан откашлялся и добавил: — Но уже есть кое-какие признаки возрождения. Леди Фиби оживилась. — Например? — Несколько островков зеленой травы, солнышко светит, даже вот какой-то крошечный лиловый цветок слева. — Правда? — просияла леди Фиби. — Покажите. Тревельон жестом дал ей понять, чтобы нагнулась, и поднес ее руку к трогательному маленькому цветку. Леди Фиби прикоснулась к нему так осторожно, что лепестки даже не дрогнули, и сказала: — Думаю, это фиалка. Я бы сорвала ее, чтобы понюхать, но при пожаре уцелело так мало цветов, что мне не хочется убивать еще один. Они двинулись дальше, и девушка вздохнула. — Слишком мало признаков, что парк возрождается. Интересно, как мистер Харт собирается его восстановить. В глубине души Тревельон считал это безнадежным делом, однако решил не делиться своими соображениями с подопечной. Они уже приближались к театру, и капитан нахмурился. Он не слишком хорошо продумал свой визит сюда и не обсудил с лордом Килбурном место и время встречи, так что сейчас виконт мог быть где угодно. Однако проблема решилась сама собой. Лорда Килбурна искать не пришлось: он копал яму в нескольких ярдах от театра, — а рядом с ним сидел темноволосый мальчик, судя по всему, хорошо ему знакомый. Тревельон был весьма удивлен этим обстоятельством. Откуда здесь взялся ребенок? Ведь на полмили вокруг никакого жилья. Маленькая тощая собачка, что, свернувшись клубочком, лежала у ног мальчика, подняла голову, заметив приближающихся незнакомцев, в мгновение ока вскочила, подбежала к ним и залилась лаем, а потом и вовсе принялась прыгать на подол платья леди Фиби. — Отойди, ну же! — нахмурился Тревельон. — О, капитан. Не думаю, что меня нужно защищать от такой крохи, — успокоила его девушка и, прежде чем капитан успел что-то предпринять, присела на корточки. Нарцисска тотчас же принялась лизать ей лицо. Леди Фиби рассмеялась и вытянула вперед руки погладить собачку. Круглое лицо девушки светилось радостью.