— Да, но как ты узнал? Пока они ехали обратно, Каррадос объяснил, и мистер Карлайл был просто поражен. «Ради бога, Макс, неужели это возможно?!» — недоверчиво повторял он. Час спустя он удостоверился, что это возможно. В ответ на его запрос из офиса сообщили, что «они» отправляются с Паддингтона в Уэстон в половине пятого. Прошло больше недели с их знакомства с Каррадосом, прежде чем лейтенанта Хольера вызвали в особняк «Башни». Прибыв, он обнаружил, что мистер Карлайл уже здесь, и двое друзей ждут его. — Я оставался дома весь день после вашего звонка этим утром, мистер Каррадос, — сообщил он, пожимая им руки. — Получив второе сообщение, я был полностью готов к выходу. Вот как мне удалось прийти вовремя. Надеюсь, все в порядке? — Превосходно, — ответил Каррадос. — Вам лучше перекусить, прежде чем мы приступим. Нас ждет долгая и наверняка весьма захватывающая ночь. — И уж точно сырая, — согласился лейтенант. — Над Муллином собиралась гроза, когда я шел. — Поэтому вы и здесь, — произнес хозяин дома. — Мы ждем определенного рода сообщение, чтобы начать, и пока вы можете, раз уж есть время, узнать, что, как мы предполагаем, произойдет. Как вы заметили, надвигается гроза. Метеорологическое бюро утром дало прогноз — если условия не изменятся, гроза накроет весь Лондон. Сейчас уже очевидно, что менее чем через час начнется буря. Где-то будут повреждены деревья и здания, где-то, возможно, молнией будут убиты люди. — Вот как. — Замысел мистера Крика состоит в том, что его жена должна стать одной из жертв. — Я не совсем понимаю. — Хольер переводил взгляд с одного на другого. — Я совершенно согласен, что Крику было бы чрезвычайно удобно, если бы так получилось, но без сомнений шанс на это до смешного мал. — Тем не менее, если мы не вмешаемся, вердикт следователя будет именно таков. Знаете ли вы, что муж вашей сестры имеет некоторые познания в области электричества, мистер Хольер? — Не уверен. Он был таким скрытным, и мы так мало о нем знали… — А между тем в 1896 году Остин Крик опубликовал статью «Переменный ток» в американском «Научном мире». Это можно назвать довольно близким знакомством. — Вы хотите сказать, что он собирается направить молнию? — Только в глазах врача, который засвидетельствует смерть, и следователя. Эта буря, возможность, которой он ждал неделями, всего лишь прикрытие. Оружие, которое он намерен использовать, не менее могущественное, чем молния, но куда более сговорчивое — электрический ток высокого напряжения, текущий по трамвайным проводам возле ворот. — Ох! — воскликнул лейтенант Хольер, внезапно озаренный пониманием. — Где-то между одиннадцатью часами — тем временем, когда ваша сестра ложится спать, — и половиной второго ночи — до этого времени он может полагаться на ток — Крик кинет камень в балконное окно. Все приготовления уже давно сделаны, ему осталось только соединить короткий провод, идущий от оконной ручки, с длинным ответвлением от провода под напряжением. Сделав это, он разбудит жену вышеописанным способом. В тот момент, когда она сдвинет оконную задвижку — а он тщательно отшлифовал ее детали, чтобы обеспечить идеальный контакт, — миссис Крик будет убита электрическим током столь же наверняка, как если бы она сидела на электрическом стуле в тюрьме Синг-Синг.[31] — Но чего же мы ждем?! — вскричал Хольер, вскакивая на ноги, бледный и напуганный. — Уже одиннадцатый час, и вот-вот может случится все, что угодно! — Ваши чувства понятны, мистер Хольер, — успокаивающе произнес Каррадос, — но вам не о чем волноваться. За Криком следят, за домом следят, и ваша сестра в такой же безопасности, как если бы она спала сегодня в Виндзорском замке. Будьте уверены — что бы ни произошло, Крику не позволят довести свой план до конца, но крайне желательно позволить ему полностью себя скомпрометировать. Муж вашей сестры, мистер Хольер, обладает удивительной способностью прятать концы в воду. — Проклятый жестокий мерзавец! — яростно воскликнул юный офицер. — Когда я думаю о Миллисент пять лет назад… — Если уж на то пошло, — мягко заметил Каррадос, — в просвещенных государствах казнь на электрическом стуле считается самым гуманным способом избавиться от неугодных граждан. Крик, безусловно, весьма хитроумный джентльмен. К его несчастью, ему суждено было столкнуться с куда более проницательным умом в лице мистера Карлайла… — Нет-нет! Ей-богу, Макс! — запротестовал смущенный джентльмен. — Мистер Хольер сам сможет судить об этом, когда узнает, что именно мистер Карлайл первым обратил внимание на важность сломанного воздушного змея, — решительно настаивал Каррадос. — Затем, конечно, его значение стало ясным и мне — несомненно, как и любому другому. За десять минут, вероятно, провод должен быть перекинут с линии электропередач к каштану. Крику все благоприятствует, и нет никаких шансов на то, что водитель трамвая может заметить что-то особенное. Что с того, что возле линий электропередач есть веревка? Ведь уже больше недели он видел заброшенного змея с несколькими ярдами этой самой веревки, болтающимися на дереве. Весьма тонкий расчет, мистер Хольер. Было бы интересно узнать, как он планировал вести себя после. Полагаю, у него заготовлено с полдюжины маленьких убедительных деталей. Возможно, он просто опалил бы жене волосы, обжег раскаленной кочергой ноги, разбил окно, довольствуясь тем, что лучшее — враг хорошего. Видите ли, поскольку молнии столь разнообразны в их проявлении, все, что он бы сделал или не сделал, было бы верно. Он абсолютно защищен тем, что все симптомы указывают на смерть от удара молнии и только молнию можно в этом обвинить — расширенные зрачки, сжавшееся сердце, обескровленные легкие, сократившиеся на треть от нормального веса, и все остальное. Избавившись от всех следов, Крик мог бы «обнаружить» смерть жены и поспешить к ближайшему доктору. Или он мог бы решить обеспечить себе убедительное алиби и скрыться, предоставив кому-то другому найти тело. Мы никогда не узнаем, он никогда не признается. — Хотел бы я, чтобы так и было, — согласился Хольер. — Я не особенно чувствительный человек, но все это наводит на меня ужас. — Осталось не более трех часов, лейтенант, — подбодрил его Каррадос. — Так-так, что-то пришло. Он подошел к телефону и, получив сообщение, сделал еще один звонок и несколько минут с кем-то говорил. — Все идет гладко, — заметил он, не оборачиваясь. — Ваша сестра легла спать, мистер Хольер. Затем он вернулся к телефону и начал раздавать указания. — Итак, — подытожил он, — мы должны поторопиться. К тому времени, когда они были готовы, их уже ждал автомобиль с крытым кузовом. Лейтенанту показалось, что он узнал Паркинсона в закутанной в плащ фигуре возле водителя, но он не желал медлить ни секунды. Проливной дождь уже превратил дорогу в бурлящую реку, повсюду молнии прорезывали небо, освещенное дрожащим сиянием более далеких вспышек, и затихающее ворчание грома превращалось в близкие и злобные раскаты. — Одна из тех вещей, по которым я скучаю, — тихо заметил Каррадос, — но я могу расслышать в этом и цвет. Разбрызгивая воду, машина двинулась к воротам, тяжело накренилась, попав в яму на дороге, и, выправившись, начала с довольным гудением двигаться по пустынному шоссе. — Мы едем не напрямую? — неожиданно осведомился Хольер, когда они уже проехали несколько миль. Ночная тьма сбивала с толку, но он чувствовал направление, как всякий моряк. — Нет, через Ханскотт-Грин и затем по проселочной дороге к фруктовому саду за домом, — ответил Каррадос. — Высматривай здесь человека с фонарем, Харрис, — сказал он в трубку водителю. — Что-то только что мелькнуло впереди, сэр, — последовал ответ, и машина остановилась. Каррадос опустил ближайшее окно, когда человек в блестящем непромокаемом плаще вышел из кладбищенских ворот и приблизился к машине. — Инспектор Бидл, сэр, — представился он, заглядывая внутрь. — Прекрасно, инспектор, — ответил Каррадос. — Садитесь. — Со мной еще один человек, сэр. — Для него тоже найдется место. — Мы оба мокрые насквозь. — Скоро мы все будем такими же. Лейтенант пересел на другое сиденье, и двое дородных мужчин сели бок о бок. Меньше чем через пять минут машина снова остановилась, на этот раз на заросшей травой проселочной дороге. — Теперь надо действовать, — объявил Каррадос. — Инспектор покажет нам дорогу. Машина развернулась и исчезла в темноте, пока Бидл вел остальных к проходу в изгороди. Через поля они подошли к границе Брукбенда. Скрывавшийся среди листвы человек обменялся парой слов с их провожатым и провел их сквозь тень фруктовых деревьев к задней двери дома. — Вы найдете выбитое стекло рядом с задвижкой кухонного окна, — сказал слепец. — Верно, сэр, — ответил инспектор. — Это здесь. Кто пролезет внутрь? — Мистер Хольер откроет нам дверь. Боюсь, вам лучше снять обувь и мокрый плащ, лейтенант. Будет слишком рискованно оставить хоть какой-то след внутри. Они ждали, пока не открылась задняя дверь, а затем, избавившись от мокрых вещей, прошли в кухню, где еще теплился огонь в камине. Человек, ждавший их в саду, собрал все снятые вещи и вновь исчез. Каррадос повернулся к лейтенанту. — У меня для вас весьма деликатное дело, мистер Хольер. Я хочу, чтобы вы поднялись к своей сестре, разбудили ее и препроводили в другую комнату, по возможности без лишнего шума. Скажите ей столько, сколько сочтете необходимым, и дайте понять, что самая ее жизнь зависит от того, насколько тихо она будет себя вести. Не будьте слишком поспешны, но и не медлите, пожалуйста. Старые покосившиеся часы на полке буфета отсчитали десять минут, прежде чем молодой человек вернулся. — На это потребовалось время, — сообщил он с нервным смешком, — но я думаю, теперь все будет в порядке. Она в спальне для гостей. — Тогда по местам. Вы и Паркинсон пойдете со мной в спальню. Инспектор, вы знаете свою цель, мистер Карлайл пойдет с вами. Они молча разошлись по дому. Хольер с опасением взглянул на дверь спальни для гостей, когда они проходили мимо, но там было тихо, как в могиле. Нужная им комната располагалась на другом конце коридора. — Вы могли бы теперь лечь в постель, Хольер, — подсказал Каррадос, когда они вошли в комнату и закрыли дверь. — Спрячьтесь хорошенько под одеялом. Крику придется подняться на балкон, как вы понимаете, и он, скорее всего, заглянет в окно, но не посмеет зайти дальше. Затем, когда он начнет бросать камни, накиньте халат вашей сестры. Я скажу вам, что делать дальше. Следующий час показался лейтенанту самым долгим в его жизни. Временами он слышал шепот, которым обменивались мужчины, спрятавшиеся за занавесками, но ничего не мог разглядеть. Затем Каррадос предупредил его: — Он сейчас в саду. Со стороны наружной стены послышался скрип. Но ночь была полна пугающих звуков, и среди завываний ветра в камине, раскатов грома и шелеста дождя было слышно, как скрипели и потрескивали мебель и половицы. В такой момент никто не сумел бы остаться хладнокровным, и, когда наступил решающий момент и камушек неожиданно ударил в окно со звуком, который обостренные до предела чувства превратили в оглушительный треск, Хольер в мгновение ока вскочил с кровати. — Тише, тише, — предупреждающе прошептал Каррадос. — Мы подождем еще одного удара. — Он протянул лейтенанту что-то. — Это резиновые перчатки. Я перерезал провод, но вам лучше надеть их. На мгновение подойдите к окну, сдвиньте задвижку, так, чтобы его можно было открыть, и сразу же падайте. Сейчас. Еще один камень стукнулся о стекло. Сыграть свою роль для Хольера было делом нескольких секунд, а Каррадос несколькими касаниями расправил на нем халат, чтобы лучше замаскировать его широкоплечую фигуру. Но последовала непредвиденная и в данных обстоятельствах довольно жуткая пауза, когда Крик, в соответствии с деталями его неведомого плана, продолжил снова и снова бросать камни в стекло, так что задрожал даже абсолютно невозмутимый Паркинсон. — Последний акт, — прошептал Каррадос через минуту после того, как все стихло. — Он обходит дом. Держитесь. Мы сейчас спрячемся. Он съежился под защитой импровизированной ширмы из одежды, и, казалось, пустота и безмолвие вновь воцарились в доме. В полудюжине мест спрятавшиеся люди напряженно вслушивались в тишину, пытаясь уловить малейший признак движения. Крик шел очень тихо, возможно, испытывая странное замешательство от непосредственной близости несчастья, автором которого он не побоялся стать. Он замер на мгновение у двери в спальню, а затем очень осторожно открыл ее и в неверном свете прочел подтверждение своих надежд. — Наконец-то! — услышали они резкий шепот, полный облегчения. — Наконец-то! Он сделал еще шаг, и две тени упали на него сзади, по одной с каждой стороны. Полный удивления и первобытного ужаса крик вырвался у него, в отчаянном порыве он попытался вырваться, и ему почти удалось засунуть одну руку в карман. Затем его запястья медленно соединились, и наручники защелкнулись на них. — Я инспектор Бидл, — сказал человек справа. — Вы арестованы за попытку убийства вашей жены, Миллисент Крик.