— А я говорила, что все будет совсем не так. Ты мне не веришь? Шепли вздохнул, посмотрел на нее, потом на меня и поплелся в спальню. Америка рухнула в кресло и фыркнула: — Я не могу вдолбить ему в голову, что на нас никак не отразится, будете вы с Трэвисом вместе или нет. Но он уже сто раз обжигался. Шеп не верит мне. — О чем ты, Мерик? Мы с Трэвисом не вместе. Мы просто друзья. Правда. Ты же слышала, что он говорил раньше. В этом смысле я его совсем не интересую. — Ты все слышала? — Ну да. — И поверила? — Не имеет значения. — Я пожала плечами. — Этого никогда не случится. Он говорил, что относится ко мне совсем иначе. К тому же у него фобия насчет отношений. Придется потрудиться, чтобы найти девушку, кроме тебя, с которой он еще не переспал. Я не смогу мириться с его перепадами настроения. Не верю, что Шеп думает иначе. — Он не только хорошо знает Трэвиса. Эбби, Шеп разговаривал с ним. — В смысле? — Мерик!.. — позвал из спальни Шеп. — Ты моя лучшая подруга. — Америка вздохнула. — Мне кажется, иногда я знаю тебя лучше, чем ты саму себя. Я вижу вас вместе, и единственная разница между нами с Шепли и вами с Трэвисом — вы не занимаетесь сексом. А кроме этого? Никакой!.. — Разница есть. Просто огромная. Разве Шеп приводит каждую ночь новых девиц? А ты идешь завтра на вечеринку, чтобы поразвлечься с парнем, на которого у тебя виды? Мерик, ты же знаешь, я не могу встречаться с Трэвисом. Даже не понимаю, почему мы это обсуждаем. На лице Америки появилось разочарование. — Эбби, я ничего не понимаю. Ты проводишь с ним каждую секунду своего времени весь последний месяц. Признайся, что у тебя к нему чувства. — Мерик, оставь это, — поправляя полотенце на талии, сказал Трэвис. При звуке его голоса мы с Америкой вздрогнули. Я встретилась с Трэвисом взглядом и поняла, что в нем больше нет веселости. Не сказав больше ни слова, Трэвис прошел по коридору. Америка с грустью посмотрела на меня и прошептала: — Мне кажется, ты совершаешь ошибку. Тебе не нужна эта вечеринка, чтобы закадрить парня. По тебе тут и так один с ума сходит. — Она замолчала и оставила меня в одиночестве. Я повалилась на кресло, прокручивая в голове события минувшей недели. Шепли злился на меня, Америка мною разочарована, а Трэвис… Таким счастливым я его еще не видела, а теперь он казался столь обиженным, что даже не нашел слов. Я слишком разнервничалась и не могла пойти к нему в кровать, поэтому осталась сидеть в кресле, наблюдая за минутной стрелкой. Через час Трэвис вышел из комнаты. Когда парень завернул за угол, я думала, он велит мне идти в кровать, но Трэвис оказался одетым, а в руках держал ключи от мотоцикла. Очки полностью скрывали его глаза. Он засунул в рот сигарету и взялся за дверную ручку. — Уходишь? — сказала я, выпрямляясь. — Куда ты? — Куда-нибудь, — ответил Трэвис, дернул за ручку и захлопнул за собой дверь. Раздраженно вздохнув, я повалилась на кресло. Каким-то образом я превратилась в главного злодея, только сама не понимала, как это вышло. Часы над телевизором показывали два часа ночи, и я все-таки поплелась в кровать. Без Трэвиса в постели стало одиноко, и я несколько раз подумывала позвонить ему. Когда я стала засыпать, то услышала, как подъехал мотоцикл. Через мгновение хлопнули дверцы машины, а на ступеньках послышались шаги нескольких пар ног. В замке заворочали ключом, дверь открылась. Трэвис засмеялся и что-то пробормотал, а затем я услышала не один, а два женских голоса. Девушки хихикали, а в перерывах доносились приглушенные звуки поцелуев и стоны. Сердце мое оборвалось. Я разозлилась на себя за эти чувства. Когда одна из девиц завизжала, я крепко зажмурилась, а в следующую минуту, как мне показалось, все трое рухнули на диван. Я хотела было попросить у Америки ключи от машины, но передумала. От комнаты Шепли хорошо просматривался диван, а я вряд ли вынесла бы сцену, происходящую под эти звуки в гостиной. Я зарылась головой под подушку и закрыла глаза. Вдруг отворилась дверь. В комнату вошел Трэвис, выдвинул верхний ящик, достал пару презервативов из вазы, захлопнул его и побежал по коридору. Еще около получаса девушки не переставали хихикать, затем все стихло. Через несколько секунд послышались стоны и крики. В гостиной словно шли съемки порнографического фильма. Я закрыла лицо руками и покачала головой. Какие бы грани ни стерлись между нами за прошлую неделю, на их месте выросла непроницаемая каменная стена. Я отбросила в сторону свои нелепые эмоции, заставляя себя расслабиться. Трэвис есть Трэвис, а мы, без всяких сомнений, друзья. И только. Крики и прочие тошнотворные звуки стихли примерно через час. За ними последовали жалобное хныканье и возмущение — девушек прогнали. Трэвис принял душ, рухнул на свою сторону кровати и повернулся ко мне спиной. Даже после душа от него ужасно несло виски. Казалось, он выпил столько, что можно было свалить с ног лошадь. Я ужасно разозлилась, что Трэвис в таком состоянии вел мотоцикл. Когда неловкость испарилась, а злость поутихла, я по-прежнему не могла уснуть. Дыхание Трэвиса было ровным и глубоким. Я поднялась на кровати, глядя на часы. Рассвет совсем скоро. Я сбросила одеяло, прошла по коридору и взяла в шкафу покрывало. Единственное свидетельство секса втроем — два пустых пакетика от презервативов на полу. Я переступила через них, устроилась в кресле и закрыла глаза. Открыв их, я увидела Америку и Шепли. Ребята сидели на диване и смотрели телевизор с приглушенным звуком. Солнечные лучи осветили всю квартиру. При малейшем движении в спине возникала боль, и я поморщилась. Америка бросилась ко мне. — Эбби!.. — Она с беспокойством посмотрела на меня. Подруга, видимо, ожидала вспышки гнева, слез или любого другого проявления эмоций. Шепли выглядел ужасно подавленным. — Эбби, прости за эту ночь. Все моя вина. — Порядок, Шеп, — улыбнулась я. — Тебе не нужно извиняться. Америка и Шепли обменялись взглядами, потом подруга сжала мою руку. — Трэвис ушел в магазин. Он… не важно, что с ним. Я упаковала твои вещи и отвезу тебя в общагу до его возвращения, так что тебе не придется с ним пересекаться. В этот самый момент мне захотелось разрыдаться. Меня выставляли за дверь. Я с трудом заговорила ровным голосом: — Я могу хотя бы принять душ? Америка покачала головой. — Эбби, давай просто уедем. Я не хочу, чтобы тебе пришлось встретиться с ним. Он не заслуживает… Дверь распахнулась, вошел Трэвис с пакетами в руках. Он сразу же направился на кухню и принялся оживленно расставлять банки и коробки по шкафчикам. — Когда Гулька проснется, дайте мне знать, ладно? — тихо произнес он. — Я купил спагетти, блинчики, клубнику и эту ужасную овсянку с шоколадом, а еще она любит хлопья «Фрути пебблз», так ведь, Мерик? — спросил парень, поворачиваясь. Когда Трэвис увидел меня, то замер. После неловкой паузы его лицо смягчилось. — Привет, Гулька, — сказал он ровным, нежным голосом. Я будто проснулась в незнакомой стране, где царила полная неразбериха. Сначала я решила, что меня выселяют, как вдруг заявляется Трэвис с пакетами, полными моей любимой еды. Он сделал несколько шагов в сторону гостиной, нервно ерзая руками в карманах. — Гулька, ты голодна? Я приготовлю тебе блинчики. Или… есть овсянка. Я еще купил какой-то розовой пенистой ерунды, с которой бреются девчонки, фен и… Секундочку, он здесь, — сказал Трэвис и побежал в спальню. Дверь открылась, захлопнулась, и парень завернул за угол. Вся краска сошла с его лица. — Твои вещи упакованы. — Знаю, — сказала я. — Ты уходишь, — поверженным голосом произнес он. Я посмотрела на Америку, которая метала гневные взгляды в сторону Трэвиса, будто собиралась убить его. — А ты рассчитывал, что она останется? — Детка!.. — тихо сказал ей Шепли. — Шеп, не начинай, черт бы тебя побрал! Не смей защищать его передо мной, — закипела Америка. Казалось, Трэвис в полном отчаянии. — Гулька, прости меня. Я даже не знаю, что сказать. — Эбби, идем, — позвала Америка, встала и потянула меня за руку. Трэвис сделал шаг в мою сторону, но Америка направила на него указательный палец. — Ей-богу, Трэвис!.. Если попытаешься остановить ее, я оболью тебя бензином и подожгу, пока ты спишь! — Америка!.. — сказал Шепли, не менее отчаявшийся. Я видела, как он разрывается между двоюродным братом и любимой женщиной, и мне стало жаль его. Случилось то, чего Шеп так боялся. — Я в порядке! — сказала я, заводясь из-за напряжения, повисшего в комнате. — В каком смысле? — с надеждой спросил Шепли. — Трэвис притащил ночью девиц из бара, и что такого? — Я закатила глаза. Америка взволнованно посмотрела на меня.