Я потрясенно покачала головой, читая одно лишь слово: «Голубка». — Нравится? — спросил Трэвис. — Ты сделал на запястье тату с моим именем? — сказала я не своим голосом. Мысли мои кинулись врассыпную, но я сохраняла спокойный, ровный тон. — Ага. Трэвис поцеловал меня в щеку, а я по-прежнему не могла отвести взгляда от стойких чернил на его коже. — Эбби, я пытался его отговорить. — Шепли покачал головой. — Он уже давно не делал ничего безрассудного. Думаю, у него была ломка. — Что скажешь? — протараторил Трэвис. — Не знаю, что и сказать, — ответила я. — Трэв, тебе стоило сначала спросить у нее, — заявила Америка, качая головой и прикрывая рот ладонью. — Спросить что? Могу ли я сделать татуировку? — нахмурился Трэвис, поворачиваясь ко мне. — Я люблю тебя. Я хочу, чтобы все знали, я — твой. — Трэвис, но она навсегда. — Я заерзала. — Как и мы. — Он прикоснулся к моей щеке. — Покажи ей остальное, — сказал Шепли. — Остальное? — спросила я, глядя на второе запястье. Трэвис встал и стянул футболку. От этого движения его идеальные шесть кубиков пресса напряглись. Трэвис повернулся и продемонстрировал сбоку еще одну свежую татуировку, тянущуюся по всей длине ребер. — А это что? — спросила я, разглядывая вертикальные символы. — Это на иврите. — Трэвис неуверенно улыбнулся. — И что это означает? — Здесь сказано: «Я принадлежу своей возлюбленной, и она моя навеки». Я встретилась с ним взглядом. — Одной тебе показалось мало, ты захотел две? — Я всегда говорил, что сделаю это, когда найду свою единственную. Я встретил тебя, пошел и сделал татуировки. — Улыбка Трэвиса померкла, когда он увидел выражение моего лица. — Ты злишься? — спросил парень, опуская футболку. — Нет, я не сержусь. Просто… все это слегка ошеломляет. Шепли притянул к себе Америку. — Эбби, привыкай. Трэвис импульсивен, он всегда действует на полную катушку. Так будет продолжаться, пока он не наденет кольцо на твой пальчик. Америка удивленно взглянула сначала на меня, потом на Шепли. — Что? Они же только начали встречаться! — Мне нужно выпить, — сказала я, идя на кухню. Трэвис усмехнулся, глядя, как я роюсь в шкафчиках. — Гулька, он пошутил. — Разве? — сказал Шепли. — Я не говорил про ближайшее будущее, — уклонился от прямого ответа Трэвис. Он повернулся к Шепли и проворчал: — Спасибо огромное, придурок. — Может, теперь ты перестанешь все время болтать об этом. — Шепли заулыбался. Я налила стакан виски, залпом выпила и поморщилась, когда жидкость обожгла горло. Трэвис нежно обнял меня сзади. — Гулька, я не делаю тебе предложения. Это просто татуировки. — Знаю. — Я кивнула и налила себе еще. Он забрал бутылку из моих рук, закрутил крышку и поставил обратно в шкафчик. Я не повернулась, но все равно оказалась лицом к нему, когда Трэвис потянул меня за бедра. — Ладно. Сперва мне стоило поговорить с тобой, но я решил купить диван, а потом одно пошло за другим. Я чересчур уж воодушевился. — Трэвис, все происходит слишком быстро. Ты упоминал про переезд сюда, только что заклеймил себя моим именем, говоришь, что любишь. Я… просто не успеваю в себя прийти. — Вот, ты психуешь, а я просил тебя этого не делать. — Мне сложно! Ты узнал про моего отца, и все, что раньше испытывал ко мне, теперь вдруг удвоилось! — А кто твой отец? — спросил Шепли, раздосадованный, что он не в теме. Когда я не ответила, он вздохнул. — Кто ее отец? — спросил Шепли у Америки. Подруга пренебрежительно покачала головой, а лицо Трэвиса исказилось от возмущения. — Мои чувства к тебе не имеют никакого отношения к твоему отцу. — Завтра мы идем на вечеринку для пар. Это важное событие, где мы заявим о наших отношениях или что-то в этом духе. А теперь у тебя на руке мое имя, да еще изречение о том, что мы принадлежим друг другу! Бред какой-то! Да, я психую! Трэвис сжал ладонями мое лицо, прильнул ко мне в поцелуе, затем поднял и посадил на столешницу. Он попытался проникнуть в мой рот языком, я сдалась, и парень застонал. Его пальцы впились в мои бедра, он придвинул меня ближе и сказал у моих губ: — Ты такая горячая штучка, когда злишься. — Хорошо, — выдохнула я. — Теперь я спокойна. Он улыбнулся, довольный, что его план сработал. Ему удалось меня отвлечь. — Гулька, все по-прежнему. Только ты и я. — Вы просто чокнутые, — сказал Шепли, качая головой. Америка игриво ударила своего парня по плечу. — Эбби сегодня тоже кое-что купила для Трэвиса. — Америка! — возмутилась я. — Ты нашла платье? — с улыбкой спросил Трэвис. — Ага, — ответила я, обвивая его руками и ногами. — Завтра твоя очередь психовать. — С нетерпением жду, — сказал он, подхватывая меня со столешницы. Когда Трэвис понес меня по коридору, я помахала рукой Америке. В пятницу после занятий мы с Америкой поехали в центр города, чтобы привести себя в порядок. Сделали маникюр и педикюр, депиляцию воском, автозагар, подкрасили волосы. Когда мы вернулись в квартиру, то увидели, что все заставлено букетами роз. Красные, розовые, желтые и белые — мы словно оказались в магазине цветов. — Боже! — завизжала Америка, заходя внутрь. Шепли с гордостью огляделся. — Мы пошли купить вам по цветочку, но решили, что одного букета точно не хватит. Я обняла Трэвиса. — Парни, вы потрясающие. Спасибо!