Но кроме того, он означал проблемы. По пути обратно в Госкомиссию Торкелю пришла мысль выйти и немного пройтись, проветрить голову. Из окна Бритты природа казалась по-осеннему приятной, на улице живописно кружились листья. Как в рекламном ролике, где веселые люди в вязаных свитерах играют в догонялки с детишками и собаками, чтобы затем оказаться перед костром, обнимаясь и наслаждаясь тем продуктом, который необходимо было продать. На мгновение в роли этих веселых людей ему представились Урсула и он, но Торкель немедленно подавил эту мысль. Прогулка, немного кислорода пойдет ему на пользу. Только выйдя через главный вход, он понял, что из окна погода выглядела куда привлекательнее, чем в реальности. Его сразу обдало ветром. Торкель опустил голову, свернул налево, в сторону кафе на углу, и купил стаканчик кофе. Потом пошел, подгоняемый ветром, и сел на скамейку в парке. Она находилась не с подветренной стороны и в тени, поэтому Торкель сразу начал мерзнуть, невзирая на горячий кофе. Но раз уж он решил немного посидеть на улице, сдаваться так легко он не собирался. Он сосредоточился на их деле. Так много вопросительных знаков. Никакой целостной картины. Допустим, военная разведка забрала Хамида и Саида. Зачем привлекать СЭПО? Почему просто не сохранить за делом статус уклонения от депортации и тем удовлетвориться? «Потому что дело об уклонении от депортации не доведено до конца», – ответил он сам себе. Родственники могли бы убедить кого-нибудь в том, что это не было добровольным исчезновением, и, кричи они достаточно громко, заставить полицию возобновить расследование. Искать. Раскапывать подробности. Кто-то хотел избежать этого любой ценой. А теперь для полиции Сольны дело считается завершенным. Никто не поднимет вопрос о нем в телепрограммах «Преступление недели» и «Разыскивается» или в вечерней газете. Штамп СЭПО является печатью, которую нельзя взламывать, и кроме того, наводит на мысль, что у этих двоих мусульман имелись нечестные намерения. Тот факт, что ими заинтересовались в СЭПО, для большинства означал, что они в чем-то виновны. Леннарт Стрид, Анита Лунд и Морган Ханссон взломали печать, и теперь один из них мертв. Торкель встал, прикинул, не прогуляться ли ему, но решил, что с него достаточно свежего воздуха. Он двинулся в сторону офиса, продолжая размышлять над делом. Чарльз Седерквист получает предупреждение о террористической деятельности. Они задерживают Хамида и Саида. Связываются с ЦРУ. Хамид и Саид исчезают. Чарльз просит брата подключиться и закрыть дело. Пока все сходится. Торкелю показалось, что он видит конец лабиринта, в котором блуждают его мысли. Ладно, а дальше? Адам сделал не только то, что ему велели. Он начал вникать в дело. Двигаться дальше. Связал исчезновение с неофициальным американским присутствием на шведской территории. Поэтому ли он погиб? Кто в таком случае за этим стоит? Не мог же Чарльз лишить брата жизни за то, что тот приблизился к неприятной правде? Конец лабиринта снова отдалился, и, открывая со вздохом дверь, Торкель понял, что хоть они и находятся на верном пути, до конца им еще довольно далеко. Александр Сёдерлинг распахнул дверь в офис и на ходу поздоровался с сидевшей за стойкой рецепции Ханной, которая ответила на приветствие словами: – К вам посетитель. Александр быстро прокрутил в голове план на сегодняшний день. Насколько ему помнилось, встреча в районе Васастан, с которой он только что приехал, была на сегодняшний день последней. – Кто? Ханна кивнула в сторону современного мебельного гарнитура, где Чарльз Седерквист, отложив последний номер газеты «Дагенс индустрии», с некоторым трудом поднялся с низкого, темно-розового кожаного дивана с желтыми и белыми подушками и, улыбаясь, двинулся навстречу Александру. – Спасибо, – поблагодарил Александр и подошел к Чарльзу. Они пожали друг другу руки, и Александр, произнеся перед Ханной несколько слов о том, как они давно не виделись и как он рад встрече, пригласил гостя к себе в кабинет. – Мне надо исчезнуть далеко и надолго, – сообщил Чарльз, как только Александр закрыл дверь. – Не понимаю, как я могу тебе в этом помочь. Чарльз посмотрел на него взглядом, ясно говорившим, что он не видит необходимости объяснять. Александр развел руками так, будто место, где они находились, являлось достаточным аргументом для того, чтобы Чарльз понял невыполнимость своей просьбы. – Я теперь руковожу этой фирмой, и у меня нет никакой возможности тебе помочь. Встретившись взглядом с Чарльзом, он не увидел в его глазах понимания. – Это было бы трудно даже пока я работал в МУСТе, а теперь просто невозможно. – Ничего невозможного не бывает, – ответил Чарльз, подошел к окну и посмотрел на улицу. На Дроттнинггатан люди, согнувшись, пытались противостоять порывам ветра. – У тебя есть связи и деньги или, во всяком случае, связи с деньгами, – продолжил он. – Воспользуйся ими. Александр прошел вглубь кабинета и сел в удобное офисное кресло. Этот нежелательный визит напомнил ему о событиях, которые больше всего хотелось забыть, но не было причин думать, что посещение Чарльза повлечет за собой какие-то еще неприятности. – Не будем спешить, – спокойно сказал он. – Они нашли тела, расследуют автомобильную аварию, но… Чарльз прервал его горькой усмешкой. Повернулся к сидящему за письменным столом мужчине. Постарел на десять лет, прибавил пятнадцать килограммов. Александр действительно утратил чувство реальности. Хорошая жизнь в пиар-компании основательно притупила его реакции. Превратила его из бдительного партнера в ленивого домашнего кота. Тогда, много лет назад, Александр Сёдерлинг считал, что информации не бывает слишком много. Теперь он, похоже, не знает даже самого элементарного. Пора его просветить. – Звонил Иосиф, к нему подобрался сын Хамида, – негромким, но внушительным голосом сообщил Чарльз. – Меня ищет полиция, они установили личность Адама, в истории начали копаться «Журналистские расследования», и только вопрос времени, когда ЦРУ поймет, что Патрицию Велтон убили, если там уже не сообразили. Александр видел, как Чарльз развернулся от окна к нему, словно чтобы убедиться в том, что сообщение достигло цели. Ему показалось, что он почти почувствовал, как побледнел. Дело плохо, очень плохо. Во всех отношениях. Хуже всего, пожалуй, все-таки «Журналистские расследования». Леннарта Стрида нашли мертвым в машине в заливе Бровикен. Господи, во что Чарльз его втягивает? – Я посмотрю, что смогу сделать, – произнес он, заметив, к своей радости, что голос не дрогнул. – Нет, ты не посмотришь, а сделаешь, – возразил Чарльз, подходя вплотную к столу. – Я пожертвовал слишком многим, чтобы сесть в тюрьму из-за твоей лени и боязни поссориться с друзьями. – Он наклонился вперед и взял со стола Александра ручку. – У меня новый номер, – сказал он и записал десять цифр на верхней бумаге из кипы, лежащей возле левой руки Александра. – Даю тебе время до вечера. Чарльз выпрямился и пошел к двери. – Что ты собираешься делать сейчас? – поинтересовался Александр, хотя что-то подсказывало ему, что, пожалуй, лучше знать как можно меньше. – Позабочусь об Иосифе и парне. – А о Леннарте Стриде ты тоже позаботился? – услышал собственный вопрос Александр, хотя на этот раз был уверен в том, что не хочет знать ответ. – Занимайся своим делом, а я займусь своим. С этими словами он исчез. Дверь закрылась за ним с приглушенным щелчком. Александр остался сидеть на месте. Он перевел дух. Навалилось так много мыслей. Главная: как ему с этим разобраться? Чарльз, несомненно, в отчаянии и тем самым непредсказуем и опасен. Александр знал его. Раз он хочет бежать, значит, его зажали со стольких сторон, что он считает, что ему не выпутаться. А если Чарльз думает, что все кончено, как же тогда выпутываться ему? Александр понял, что ему с этим не справиться. Во всяком случае, без посторонней помощи. Он взял мобильный телефон и нашел нужный номер. Раздались гудки. Она ответила. – Мне следовало звонить, только если у нас появятся проблемы, – начал Александр, не представляясь. Он исходил из того, что она знает, кто он. – Теперь у нас есть проблемы, – добавил он после короткой паузы. Вероника Стрём закончила разговор и глубоко вдохнула, чтобы сохранить спокойствие. Да, у них проблемы. В самый неподходящий момент. Она повернулась к женщине, сидевшей у другого конца светлого стола для заседаний. Мужчина рядом с ней как раз опускал фотоаппарат. Он сделал несколько снимков, пока она говорила по телефону. На мгновение Веронике пришла в голову мысль, что они, наверное, слышали ее разговор, но она успокоила себя тем, что отвечала в основном односложно и закончила обещанием позаботиться об этом. Женщину-журналистку звали Мария Стенссон. Имени мужчины Вероника не запомнила. Когда они встретились, он представился, но она забыла его имя в ту же секунду, как он его произнес. – Прошу прощения, но мне необходимо позвонить. – Она изобразила самую извиняющуюся улыбку, на какую была способна. – Ничего страшного, – сказала женщина, улыбаясь в ответ. Вероника увидела, что фотограф собирается запротестовать. Ему хотелось сделать несколько снимков у нее в кабинете и, возможно, несколько на улице, у воды, позади здания риксдага, пока не стемнело. – Это не займет много времени, – опередив его, уточнила Вероника, открыла дверь, покинула маленький конференц-зал и вышла в коридор, в котором размещалась значительная часть фракции социал-демократов. В соответствии с данным Александру обещанием Вероника собралась позаботиться об этом. Она набрала +1 и номер, который знала наизусть. После второго гудка послышался мужской голос, ответивший кратким вопросительным «Yes?». Вероника представилась, лаконично объяснила, по какому делу звонит, извинилась за беспокойство и сообщила, что возникли некоторые проблемы. Мужчина, с которым она разговаривала, поинтересовался на тягучем диалекте южных штатов, как он может ей помочь. Вероника начала объяснять. Мехрану еще не доводилось ездить так далеко в южную сторону. Однажды они с Леваном были вместе с одним приятелем в Флемингсберге. Теперь же он проехал на электричке эту станцию и отправился дальше, в направлении Туллинге. Ему предстояло выйти на предпоследней станции, называвшейся «Сёдертелье Хамн». Там его должен был ждать Иосиф. Мехрану следовало позвонить ему, когда он проедет Эстертелье. Усидеть на месте было трудно, и он, чтобы успокоиться, все время ходил смотреть на белую доску с синей линией, показывавшую все станции этого направления. Осталось семь остановок. Шесть. Он ходил туда после каждой станции. Будто количество остановок могло измениться, пока он сидит в поезде. Металл в кармане сильно нагрелся, хотя ему следовало быть холодным. Мехран раздобыл его через Левана. Рассверленный стартовый пистолет, немного нелепый из-за узкого дула и медного цвета, но приятель Левана пообещал, что он сработает. Надо только прицелиться и спустить курок. Шесть выстрелов. Мехран надеялся на что-нибудь получше, но Леван, вечно хваставшийся своими знакомствами, ничего другого достать не сумел. Сказал, что слишком мало времени. Мехран не имел представления, как достают оружие, и радовался, что раздобыл хоть что-то. Он забрал пистолет на «площадке»[27]. Левану пришлось поручиться за него, и он приехал на Сергельс-торг сразу, как только Мехран ему позвонил. Парень сказал, что пистолет стоит 1500 крон. Мехрану удалось выменять его на купленный матерью новый мобильный телефон, который он положил в сумку. Левану пришлось одолжить ему 200 крон на патроны. Мехрана рассердило, что понадобилось платить за них дополнительно. Но Леван с парнем сказали, что всегда так бывает. Пистолет – все равно, что машина, а патроны – горючее. Совершенно разные вещи. Мехран понял, что его надувают, но у него не оставалось выбора. Ехать встречаться с мужчиной, который, возможно, стоит за исчезновением отца, безоружным было никак нельзя. Исключено. Сюрприз должен ждать не его, а Иосифа. Он пощупал пистолет. Тот казался в кармане горячим, но отнюдь не внушающим той уверенности, на какую он надеялся. Мехран огляделся в вагоне. Возникло ощущение, будто все остальные смотрят на него. Наверное, потому что он после каждой остановки подходил к карте, но он не мог отделаться от чувства, что все в вагоне видят, что он вооружен. Что ему здесь не место. Что он собирается совершить серьезную ошибку. У него вдруг зазвонил мобильный телефон. Мехран подскочил от неожиданного звука и начал нервно рыться в карманах. Отвечать не хотелось, но это мог быть Иосиф. Телефон никак не находился, и Мехран вбил себе в голову, что сунул его в тот же карман, что пистолет. Какая глупость! А что, если он вытащит телефон вместе с пистолетом? Пистолет может упасть на пол, и все, кто и так уже знал, узнают еще больше. Он лихорадочно пытался нащупать телефон в тесном кармане. Пистолет, казавшийся таким маленьким, стал вдруг большим и все время лез под руку. В конце концов Мехран понял, что телефон не лежит вместе с горячим металлом. Даже звук исходит не из этого кармана. Наконец он нашел телефон в кармане куртки – там, где всегда его носил. Вполне естественно. Он выхватил телефон, как раз когда тот перестал звонить так же внезапно, как начал. Мехран несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Попытался вновь обрести самообладание и осторожно посмотрел на дисплей и номер, с которого ему только что звонили. Оказалось, что это не Иосиф, а мать.