Астролягов охотно согласился, хотя на снимке был, скорее, атлетичный юноша в кимоно. — Зал Комплекса школы высшего спортивного мастерства, — сказал он. — Друга на соревнованиях по дзюдо фотографировал, а в двухтысячном году меня осенило, напечатал плёнку с большим увеличением, смотрю, точно — он, с краю в кадр попал. — Удивительно. — Такого снимка ни у кого нет, — похвастался Сахаров. — Когда контора чистила архивы, о нём по понятным причинам не знали. — Его можно продать в любое западное издание за хорошие деньги, — произнёс изнутри Алексея бульварный журналист Астролягов. — Берите, если хотите, — великодушно разрешил старик. — Только как вы докажете, что это он? Внешность расхожая. Людей такого типа в стране тысячи. И Астролягов признал, что старый редактор снова переиграл его. 27. ВСЕ ЭТИ КНИЖКИ — У меня книжка вышла, — скромно признался Тантлевский, повесив трубку. — Сейчас на склад привезли. — Каким тиражом? — заинтересовался Григорий. — Три с половиной тысячи. — Нормально по нашим временам, — заключил Григорий и вернулся к работе. — Какая по счёту? — оторвался от монитора Ринат. — Пятая. — Дадут ли за неё премию? — с ноткой ревности пробурчал Дима. — Ой, да чёрт с ними, с премиями, — отмахнулся Игорь с несвойственным для него жеманством, так что всем сделалось понятно: на премию он рассчитывает и подготовил для неё почву, обильно унавозив жюри. Все коллеги высказались, один Астролягов молчал. — Как называется книга? — робко спросил он. И все посмотрели на него как на лоха, не способного интересоваться ни чем, кроме пустяков. — Я прочёл твоего автора, — поделился Игорь в приступе благодушия, чтобы компенсировать свой успех. — Ник Далёв который? — Ага, «Братва и капуста». Название придумаем какое-нибудь коммерческое, а так вполне можно запускать в работу. Давай с ним заключать договор. «То-то Алла обрадуется», — подумал Алексей, но на сердце стало тревожно. Он затруднялся сказать, почему. Тем не менее, он немедленно отписал Далёву, распространяя радость, как круги на воде. Практически сразу затрезвонил мобильник. Почта у Далёва сваливалась на смартфон. — Я сегодня приеду, — Ник привык брать быка за рога. — Приезжай, заключим, — бодро ответил Алексей, кивая Тантлевскому, мол, вот он — результат, и получил ответный кивок. — Буду через полтора часа, — отрапортовал Ник и положил трубку. Энергичность его с непривычки пугала. — Через полтора часа приедет подписывать договор, — доложил он во всеуслышание, чтобы не создавать сюрпризов. — Отлично, — сказал Игорь. — Отлично! День разгорался и обещал быть наполненным. По коридору простучали копыта, да так громко, что редакторы навострили уши. Судя по неровному, рваному ритму, копытное было не уверено в себе, как вставшая на задние ноги жирафа. В дверь постучали, кратко, для порядка, а потом отворили и с изумлением уставились на Алексея. — Вы кто? — Детективный редактор, — с трудом нашёлся Астролягов. У него даже не возникло желания спросить о том же стоящее на пороге диковинное существо. Это была исключительно нескладная женщина ростом за метр восемьдесят. У неё были мелко вьющиеся тёмно-рыжие волосы, большие коричневые круги возле глаз, узкое смугло-оливковое лицо и широкие прямые плечи, как у Григория. На них, как на вешалке, болтался коричневый плащ, шею закрывал зелёный шарф. Из-под полы плаща выглядывали худые ноги в коричневых колготках и зелёных осенних туфлях. — Инесса Иосифовна! — воскликнул Игорь, перегнувшись через стол, чтобы узреть визитёра. — Заходите! Знакомьтесь, это ваш новый редактор. — Ой, да просто Инна, — привычно откликнулась она, сконфузившись и бочком проходя в дверь. Радуясь, что её помнят, и при этом смущённо морща нос, она обошла кабинет, громко щёлкая каблуками по паркету, и пожала всем руки, а редакторы оживились и приветствовали на свой лад. — Инна, — она протянула руку, покрытую мелкими веснушками. — Алексей, — смутился в свою очередь Астролягов. — Да вы присаживайтесь. — А что, у вас тут перестановка? — спросила дама, оборотясь на стуле к Игорю. — А где Вениамин? — Он от нас ушёл, — дипломатично ответил Игорь. — У вас теперь новый редактор, Алексей Фомин, прошу любить и жаловать. Лёша, позволь представить нашу заслуженную авторессу Инессу Иголкину. Астролягов не смог её вспомнить. — Я у вас много издавалась, — сообщила авторесса. — Жан-Поль Гранже «Протеже неглиже», Эмиль Камю «Инженю в стиле ню». — Альбер Камю, — поправил Астролягов. — Эмиль Камю, — настойчиво повторила Инесса. — Антуан Франс «Культурный транс». — Анатоль Франс. — Лёш, — перебил Тантлевский, не давая им заспорить. — Ты просто не в курсе. Это персональный проект Матвеева, я забыл тебе сказать. Приношу свои извинения, Инесса… исправлюсь! Инна у нас крупный специалист по Франции. Она пишет для нас детективы под псевдонимами, похожими на имена известных писателей. Шеф провёл эксперимент, хотел сделать серию «Альтернативный бестселлер», но прокатило только с романами Инессы Иосифовны. — Я у вас под своим именем печаталась, — заявила дама. — Так точно. Можно сказать, что Инесса… Инна у нас основательница серии изысканного детектива «Ар-деко». Шоу-раннер, я бы сказал. — Паровоз, — присовокупил Григорий. — Тот, кто тащит на себе весь проект, а редактор-сцепщик только составляет серию, цепляя книги менее талантливых авторов, — по голосу можно было понять, что думает Игорь об организаторских талантах и литературном чутье Наргиз Гасановой. Астролягов лихорадочно соображал, глазки бегали. — Серия же «Ар-деко» провалилась? — осмелился спросить он в присутствии ведущего автора. — Потом — да. — Мой нуар «Гризетка — профурсетка» пользовался большим успехом, — поспешил заявить авторесса. — Это был хороший детектив, — серьёзно заценил Григорий. — Поэтому серия у Наргиз с него и стартовала. — «Гризетка-шансоньетка» тоже отлично продавался, — не упустила шанс воздать себе по заслугам Иголкина. Григорий пристально смотрел на неё. — А вот «Гризетка и пулярка» был встречен публикой с заметной прохладцей, — заявил он с рыцарской прямотой ввиду отсутствия в округе прекрасных дам. — Это просто детектив о голодном Париже, без мрака отчаяния и надрыва, как вы умеете. — У меня был сложный период… — Вы дали слабину и утянули на дно весь проект, — безжалостно докончил Григорий. — Это был единственный мой слабый роман…