«Учёт как в армии, — смекнул Алексей. — Тут булки не расслабляй, иначе мигом найдутся желающие странного». — А я хочу выпить за вас, — подвёл итог Матвеев. — За бухгалтерию, за сотрудников сбыта, за отдел вёрстки и дизайна, за корректуру… — За корректуру, — слаженно загудело с ближнего ряда. — И за редакцию… — На костях которой держится наше издательство, — негромкой скороговоркой договорил Игорь. — …За всех, кто составляет наше предприятие! — Матвеев выпил стоя и до дна. — За предприятие! — Григорий полез чокаться пластиковым стаканчиком со всеми, до кого мог дотянуться. Тук, хруп, — стукались борта. — Дзынь, — озвучила свою версию Ната. Астролягов запил шампанское коньяком и подумал, что надо было наоборот. — Корпоративные игры будут? — спросил он. — Бег в мешках, перетягивание каната, ловля прыгунов с закрытыми глазами? — Когда все упьются, — заверил Игорь. — Любите садо-мазо? — спросила Ната. Алексей демонстративно дёрнул плечами. — Изо всех сил хочу этого избежать. — Литрбол — вот наш тайм-билдинг, — Григорий раскрыл «Спайдерко Чинук», срезал плёнку с коньячной бутылки, раскупорил. — Кому налить? «Вот же кони», — подумал Астролягов. Он обегал глазами сотрудников, большей частью незнакомых, которые тянулись за едой, переходили с места на место в поисках лучшей закуски и лучшего собеседника, но не торопились на площадку для корпоративных унижений, ожидающей поблизости, когда ей приведут в жертву офисных рабов. Генеральный директор благодушно внимал сидящей слева от него дряблой женщине, похожей на курицу, а та воодушевлённо высыпала слова, придерживая на весу стаканчик, будто позировала фотографу или надеялась, что её снимут. Подвалил Дима Иевлев, редактор-составитель фентэзи, бородатый мужичок за полтос, одевшийся на лесную гулянку в засаленные джинсы и мятую клетчатую рубашку. Так же, как наряжался в издательство. — Хоть пообщаюсь с приятными людьми, — завёл он, бубня и пришамкивая. Казалось, Дима говорил бородой. — У вас конина осталась? Дизайнеры всё выжрали, оглянуться не успел. — Дизайнеры могут, — признал Астролягов. — У нас где-то целые коробки коньяка, сам выгружал, — Игорь огляделся, но ничего не обнаружил. — Пока есть, потом отыщем, — Григорий взялся банковать. — Ната, будешь? — Я шампанского, — быстро сказала Ната. — Я сама. Все как-то незаметно оказались на ногах. Задерживаться на шатких табуреточках перед складными столиками казалось рискованным занятием. Игорь заметил это и поднял тост. — Поскольку основные редакторы в сборе, есть предложение выпить за фундамент, на котором стоит издательство «Напалм». — За материальный фундамент мы только что пили, — вставил Дима. — Теперь пора за духовный фундамент. — Ну, за духовный фундамент! — с расстановкой провозгласил Григорий и все сразу опрокинули. — За духовный фундамент выпили не чокаясь, — заметил Астролягов. — Я хотел сказать, за духовную надстройку, — поправился Игорь. — У издательства есть материальный фундамент, а на нём зиждется духовная надстройка. — Зиждется! — Дима воздел крючковатый указательный палец. — И теплится. Когда не прозябает. — …Состоящая из креативных работников, — закончил Григорий. — Которая выполняет на предприятии декоративную функцию, — трезво рассудил Ринат. — Как свет у маяка, — Ната опрокинула пустой стаканчик и зацепила пластиковой вилочкой ломтик бумажной колбасы. — На него летят авторы и сгорают. Астролягов подумал, что даже в московских газетах он не встречал такого циничного коллектива. В тёплой, почти семейной атмосфере сработавшиеся сотрудники знали о себе всё. — Пришло время поднять следующий тост! — громогласно напомнил Матвеев, чем вызвал на директорской части женское оживление. — Кто скажет тост? — выкрикнула курица, и отзыв не заставил ждать. Посредине другой ножки «П» поднялся кучерявый малый в фиолетовой футболке с жёлтой надписью «Urban ueban». У него был крупный нос, полуприкрытые тяжёлыми веками глаза и нагловатая улыбочка. Сальные плечи и круглый животик выдавали заслуженного деятеля умственного труда. — Кто это? — спросил Астролягов. — Жорик, наш отдел спортивной литературы в единственном лице, — просветил Григорий. Дима быстро разлил по глотку шампанского и бросил бутылку в траву. — Предлагаю выпить за присутствующих здесь дам! — трубным голосом объявил Жорик. — За украшение нашего издательства! Бухгалтерия и отдел кадров зааплодировали. — Ах, дамский угодник, — обронил Григорий. — Жорик кардинально не прав, — внятно произнёс Игорь, оборачиваясь к своим. — В издательстве дамы как раз и делают реальное дело. Торгуют книгами, проводят финансовые операции, отчитываются перед государственными органами, а украшением являются мужчины. Все полезли чокаться с Натой. — Жорик банален и поэтому прав, — сказал Ринат. — За дам обязательно надо пить. — Банальность беспроигрышна, — пожевал бороду Дима. — Если рассудить, банальность потому и сделалась банальностью, что её часто повторяют ввиду справедливости утверждения, — Астролягову захотелось сказать что-то умное, и он с самым глубокомысленным видом расставил всё по полочкам. — Про закуски не забываем, — напомнил Игорь. — А что? Так и есть, если разобраться, — Дима согласился сразу со всеми. — Лучше всего продаётся тупая банальщина. Народу не хватает письменного подтверждения благочестивости своих повседневных действий. Вот читатели и берут романы с заурядными идеями, написанные доступным для них заурядным стилем, отвечающие их заурядному мировоззрению. Ринат кашлянул. — За всех я бы не сказал… — Смотри на продажи. Они лучшее подтверждение, — кинулся Дима защищать свою серию. — Хочешь узнать, каков наш народ, зацени, что он читает запоем. Не выставляет напоказ как икону мейнстрима, а мощно хавает каждый день. Хавку выдают продажи. У сбыта спроси, что лучше берут. Ты не спрашиваешь, а я интересуюсь. Люди неразборчивы. Первым делом, раскупят что попроще. — И что лучше расходится? — спросил уязвлённый Ринат. — Сонники, травники, спортивная литература… Только её вообще не читают, она не для того предназначена. Лучше всего её класть под подушку, как делают многие наши пожилые покупатели. — Можно привязывать к больному месту, — глядя куда-то вниз и в пространство добавила Ната. — Другой пользы от неё нет. — В принципе, степень воздействия всей этой книгопродукции одинакова и покупают её одинаковые люди. — Борис Натанович сказал однажды, — ввернул Тантлевский, который когда-то ходил на семинар Стругацкого и узнавал перлы мэтра из первых уст. — Что как только искусство становится массовым, оно превращается в искусство для дураков. — Он просто завидовал тиражам Умберто Эко, — ужалил Григорий. — БНС заметил по сути верно, но по форме утверждение выглядит ровно наоборот, — прошамкал Дима, засовывая в бороду вкусный бутерброд и исторгая обратно своё неудобоваримое мнение. — Как только искусство превращается в продукт для дураков, оно тут же становится массовым. — Большинство живёт в коэльо собственного духа, — сказал, как отмерил, Григорий. — И не собирается покидать обжитый корраль. За пределами коэльо интеллектуалу неуютно, как без тёплого клетчатого пледа. — Свежие идеи тоже пользуются успехом, — упрямо заявил Ринат. — Даже среди попаданцев. — И неожиданный ракурс, — вставила Ната. — Людям нравится читать про им понятное, — договорил Игорь. — Большинство любителей Стругацких, то есть подростки, программисты, инженегры и младшие научные сотрудники, пока они водились на этом свете, воспринимают их творчество в качестве приключенческой фантастики. Каковой оно и является де-юре. Нормально понимают, спинным мозгом. Без этого болезненного искажения, свойственного совестливой интеллигенции. — «Пятьдесят оттенков серого» и книги домохозяек со странностями пользуются бешеным успехом, хоть это и удивительно. — Что в этом удивительного? — удивился, что никто не понимает такую простую вещь, Алексей. — Женщинам нравится читать про секс. Только это написано должно быть женщиной. Правда, Ната? — Да, — тихо сказала Ната, покраснев. — Это эффект социально близкого, — пояснил Астролягов. — Ментам нравится читать про ментов, если писал мент со знанием дела. — А про врачей нравится читать всем, — сказал Дима. — Потому что врачи пишут о малых сих и об исцелении, а это всем малым сим близко.