– Это Вера, Тох. Не узнал, что ли? – Вера? – парень выражает ненаигранную изумлённость. – Которая типо твоя девушка? – Ага. – Да ну! Правда Вера? Не узнал. Очень круто выглядишь. – Спасибо. – скромно отвечает она, безумно радуясь в душе услышанному только что и заливаясь пылким румянцем. – А начали, всё-таки, без нас, – прорезался вновь обиженный голос Романа. – Осталось ещё хоть пару капель? – Бутылка. И не одна. – Парни, постойте! Рома стянул пальто, без особых забот и усилий швырнул его в сторону и бросился к Эду – одногруппнику, который при всей своей наглости мог оставить его без главной составляющей тусы. Варя поспешила к девчачьей половине, большая часть из которых, правда, презирала Степаненко по понятной причине. Вера тут же растерялась. Она уселась в углу на невысокую кровать, словно загнанный, избитый жизнью и человеческой жестокостью бездомный котёнок, выброшенный на произвол судьбы и обречённый на вечное одиночество. Ей здесь некомфортно и совсем не весело. Ужасный запах. Громкие звуки. Всем это так нравится. Нужно надеть шапку на голову и защемить нос как-нибудь покрепче, чтобы действительно ощутить что-либо кроме тихого ужаса. Всё совсем не так, как она ожидала. Вера с облегчением вздыхает, когда видит, что Варя направляется к ней. – Чего ты не танцуешь? Вера морщится. – Не хочу. Нет желания. – Ну тогда хотя бы выпей. – Нет. Тем более нет. И с тебя бы достаточно, – она отодвигается назад, но достигает края кровати. Едва не упав, девушка чудом удержалась руками за тонкое ограждение. – Ты сюда тусоваться пришла или сидеть и бубнить, как бабулька возле подъезда? Идём! – Варвара хватает её за руку, но Ромашкина резко отдёргивается, освободив запястье от чужих пальцев. – Нет. Я не пойду танцевать. Ни за что. Её голос настолько твёрд и жестоко-упрям, что оттолкнул бы от себя любого, и трезвого и не очень. Даже Степаненко, что всегда так настойчива в своих желаниях, вынуждена была в этот раз отступить. – Ладно. Как хочешь. Сгоняй тогда за пивасиком, окей? У нас почти всё закончилось. Блондинка желает возразить, но теперь уже она не хочет спорить с Варей. Та пьяна, а значит адекватно её слова по-любому не воспримет. Да и сидеть тут нет никакого удовольствия – наблюдать, как тупеют на глазах знакомые, с которыми она училась и с которыми ей ещё предстоит учиться, становится неприятным. Было бы неплохо подышать свежим воздухом. – Я всё верну! – обещает напоследок Варя, но Вера лишь в очередной раз вздыхает, будучи абсолютно уверенной, что подруга даже не вспомнит о деньгах. А если и вспомнит, то наверняка найдёт какое-нибудь нелепое оправдание. Да что уж там – сам факт нетрезвости её состояния на момент заключения сделки уже снимает с неё обязательства. Но сейчас Вера готова на всё, лишь бы хоть на пару минут избавиться от сдавливающей её здешней атмосферы. Она безумно рада вдохнуть уличный воздух. Городской и пропитанный запахом бензина, но всё равно в разы лучше запаха в и без того душной комнате общежития. Вера чувствует боль в ступнях. Каблуки. Снова чёртовы каблуки. Такими темпами она и к концу дня доковылять не успеет. Девушка решает ускориться, и очень зря – поворачивая за угол дома, она не успевает затормозить и врезается в человека. Оба не сразу замечают, как летят вниз – только уже после того, как Ромашкина придавливает собой случайного прохожего, и боль от ушибов даёт о себе узнать. – Боже, простите меня! Вера спешно извиняется и поднимается на ноги, желая протянуть упавшему руку помощи, но застывает в ужасе. Это та же самая девушка, с которой она столкнулась дня четыре назад! Ромашкина прекрасно помнит эту позорную встречу. И, оказывается, зелёноглазая девушка тоже. – Опять ты?! Это прозвучало грубо. Вера открывает рот в надежде оправдать себя, но голос засел где-то глубоко внутри неё. Трое других людей, сопровождавших девушку, смотрят на неё с недопониманием. Неловко. – Вы что, знакомы? – белокурая красавица обращается к своей подруге, пока рыжий (ну и оттенок же, однако) парень помогает той подняться на ноги. – Не совсем. Но мы виделись раньше. И не один раз, надо заметить. Зелёные глаза в упор уставились прямо на девушку. Их пронзающий взгляд пугает Веру. Они словно сканируют её целиком и полностью, разбирают по кусочкам, ищут что-то, что Ромашкина и сама бы уже отдала, если б только знала, что конкретно от неё требуется. – Ты следишь за мной? – Что? Н-нет… Неуверенность в голосе Веры слышится чётко, и она становится очевидна, когда светловолосая отступает назад. Ну а как же иначе? Когда на тебя смотрят скептическим взглядом, точно на врага народа. – Она следит за мной! – Зачем ей следить за тобой? – спрашивает у девушки брюнет, стоящий рядом с нею. На нём была гарнитура, но, похоже, парень не слушал музыку, раз участвует сейчас в разговоре. – Простите мою сестру. Она сегодня не в настроении, – теперь уже извиняется рыжеволосый, неловко улыбнувшись Вере. – Вы сами-то как, целы? – Вполне. Спасибо. Блондинка улыбается странному пареньку в ответ и разворачивается, не желая сталкиваться взглядом с наехавшей на неё особой. Она направляется прямиком в "Пятёрочку. Несколько бутылок для одногруппников и шоколад для самой себя. Продавщица на кассе, женщина полная и не особо видная, косится на Веру, пробивая бутылку эдак восьмую. – Не рано ли в таком количестве? – Это не мне, – только и отвечает покупатель. Женщина, по бейджику именуемая Галиной, складывает покупки студентки в пакет с явным неодобрением. Жёстким голосом она называет итоговую цену, и голубоглазая приходит к решению, что всё же напомнит Варваре об её долге. Да и компенсация за то, что подумают про неё люди, увидев со звенящим наполненным доверху пакетом. Еле как она, с болью в голове и ногах, добирается до четвёртого этажа общежития. – Варя! Она кричит, оказавшись в пяти метрах от комнаты. Боль в ногах становилась невыносимой. Это точно последний раз, когда она надевает туфли. Привычные ей кеды куда удобнее и не вредны для ступней. Девушка с трудом преодолевает оставшееся расстояние и облокачивается стену уже к тому моменту, как резко и бесцеремонно распахивает дверь. По громкой музыке, что слышна на весь этаж (и как комендантша ещё не накрыла этот притон?) становится очевидно, что стучать в дверь было бы абсолютно бессмысленно. Только хлопок двери, заглушивший даже прочие звуки. Словно по команде, все студенты замирают и пялятся на дверь в страхе – они о комендантше тоже не забыли. Шок. Страх. Пакет с оглушающим звоном и присущим ему шелестом полиэтилена падает на пол. – Рома?! – Вера?! Тёмноволосый обнимал за талию девушку в коротких шортах и с такой же короткой причёской, и их лица находились в такой близости друг от друга, что сомнений не оставалось – громким хлопком Вера прервала их поцелуй. Ира Светлякова. Короткое тёмно-русое каре с покрашенными в ядовито-зелёный прядями по бокам лица; ресницы и брови; то ли серые, то ли зелёные (непонятно какого оттенка) глаза и облегающая кофточка. Всё это принадлежало ей. – Вера, стой! – парень кидается за Ромашкиной, что поспешила убраться отсюда как можно скорее. Из её глаз рекой текут слёзы, которые она больше не в силах удерживать. Зря она так торопится – не успевает и свернуть за угол, как проклятый каблук соскальзывает и подворачивается. Вера падает. Но даже это не столь страшно, как неряшливые шаги за её спиной. – Стой ты! – парень хватает её за руку, когда она с трудом поднимается. Его голос груб, речь заторможена, а запах алкоголя ощущается за несколько метров. Ромашкина пытается освободить руку от его хватки, но все попытки оказываются тщетны. – Не прикасайся ко мне! Как ты мог? Да ещё и с этой проституткой Ирой! Девушка готова сорваться, разреветься в любой момент и держится из последних сил. Боль от падения не сравнится с болью в её душе. Пьяной походкой Роман приближается к ней. Вере впервые становится не приятно, а противно смотреть в его глаза. Это больше не он. – Ты не так поняла… – А тут нечего понимать! И не подходи ко мне! – она с силой отталкивает от себя пошатывающееся тело. Парень не удерживается на ногах и через спину падает на пол. Девушка жмурит глаза. Нет, она не хотела этого, но эмоции так и выпирали наружу и больше не желали тесниться в её хрупкой ранимой груди. Тёмноволосый поднимается с земли и возвышается над Верой, от чего та вздрагивает в испуге. Высокий, крепкий, за ним девушка обычно чувствовала себя защищённой, точно за каменной стеной. Но теперь она боялась его. Любимые глаза смотрели на неё с ненавистью. Мысленно студентка молилась про себя и уже сильно сожалела о необдуманном гневе. – Ну и иди к чёрту, зубрила! Думаешь, самая умная? Я с тобой вообще только из-за сессии этой дебильной… И без твоей помощи справлюсь, поняла?! Он… Замахнулся на неё. Мог бы попасть по лицу, но Вера успела вовремя увернуться и, протиснувшись под его рукой, бросилась наутёк. Она не верила своим ушам. Не верила словам, что без конца прокручивались в её голове. Она бросила туфли посреди пути и бежала, бежала без конца, боясь обернуться пусть даже на секунду. Одолела несколько этажей практически босиком, но выбежать так на улицу было бы безумием. Биение сердца отдавалось головной болью, лицо горело от слёз. Она не хочет, чтобы кто-то видел её сейчас. А тем более он. Девушка забегает в туалет и запирает дверь. Уж здесь её никто не побеспокоит. ***************** Подумать только! Это снова она! Та самая девушка, которую я наблюдаю уже далеко не в первый раз и с которой мы вообще-то практически так же столкнулись при одной из наших первых встреч. Можете считать это безумием, но в моей голове начали зарождаться смутные подозрения. Этот человек будто бы нарочно попадается мне на глаза каждый день, причём, проходит всегда рядом, делая вид, что не замечает меня и что совсем меня не помнит. Нагло. Но меня просто так не проведёшь. – Она точно следит за мной! Ага, глазки-то забегали. Чего это она так нервничает? Я смотрю в эти глаза жертвы, запуганной хищником, и на секунду чувствую себя виноватой. – Зачем ей следить за тобой? – спрашивает Вик, который как всегда ничего не понимает. – Простите за мою сестру. Она сегодня не в настроении, – Макс… Предатель. – Вы сами-то как, целы?