За те недели, что женщина провела в этом учреждении, разные мысли не покидали ее голову. И очень много Вера Геннадьевна думала о своей дочери. Все, что знала Вера – Альбина больше не учится в той элитной частной школе, которую сама же когда-то закончила. Белявский как-то приезжал к Захаровой по поручению шефу и вкратце сообщил, что Але ничего не угрожает. Подробностей не было. Федор подло отмалчивался. А сегодня Вере вдруг показалось, что Альбина приедет к ней. Почему? Женщина и самане знала. Просто так думала. Наверное, именно по этой причине Вера и села на ту лавочку, откуда отлично просматривались главные ворота клиники. Вера всматривалась в каждого посетителя, проходящего через эти ворота. И всякий раз отворачивалась, когда визитер был совсем не тем, кого ждала Захарова. – Здравствуй, мама, – раздался тихий голос прямо за спиной Веры. Захарова стремительно оглянулась. Рядом с лавкой стояла Альбина и улыбалась немного растерянно. Вера прекрасно понимала, что сейчас она выглядит совсем иначе. Нет того шикарного лоска и блеска, нет укладки, маникюра. Кажется, Захарова даже не причесалась, проснувшись утром. И косметики нет ни грамма. Вере стало стыдно за свой внешний вид. А взгляд скользнул ко второму посетителю, который пришел вместе с Альбиной. Это была женщина. Молодая, красивая, ухоженная, с идеальной прической и в дорогущей одежде. А еще на ее безымянном пальце красовалось кольцо с брильянтами, а в ушах – серьги. Тоже брильянты. Вера не знала, что больше ее разозлило: появление Архиповой здесь и тем более сейчас, или кольцо на ее пальце. Выходит, Слава собрался-таки на ней жениться? Если уже не женился! Хотя, Вера внимательно следила за новостями. И уж такую информация не пропустила бы ни за что. Значит, свадьбы не было. Ну хоть это радует! – И у тебя еще хватает совести явиться сюда с моей дочерью, подстилка ты губернаторская!? – вместо приветствия прошипела вдруг Вера, но тут же осеклась, услышав от дочери сдавленный и судорожный вздох. – Как ваше самочувствие, Вера Геннадьевна? Врачи говорят, что жалоб у вас ни на что нет, – невозмутимый голос любовницы Барновского заставил Захарову поджать губы. – Аля, ты ведь что-то хотела передать маме? Вера видела, как эта женщина легко касается рукой плеча ее, Захаровой, дочери. Непринужденно, словно делает это постоянно. Вера Геннадьевна подметила, что Альбина несколько раз кивнула, а рукой почему-то вцепилась в пиджак Славкиной любовницы. В другой руке у дочки был зажат бумажный пакет. – Вот, мама, это тебе, – негромко проговорила Альбина. Пакет лег на колени Захаровой. По логотипу Вера узнала кондитерскую, именно там Захарова покупала дочери пирожное, когда ездила в школу с визитом. Выходит, теперь они поменялись местами. – Ты бросила школу? – это был вопрос, но Вера уже знала ответ. И он ей не особо нравился, потому что перед выпускниками элитной школы распахнуты многие двери. Там совсем иная жизнь. Иные связи. Там будущее, в конце концов! – Я буду учиться в другой, – как-то очень уж резко произнесла Альбина, а Вера вскинула на дочь хмурый взгляд. – Полина подобрала для меня другую школу. Очень хорошую. – Надо же, – усмехнулась Захарова и вновь перевела на Архипову воинственный взгляд: – Ты сначала мужа у меня увела, а теперь и дочь хочешь забрать? – Вовсе нет! – раздалось в ответ твердый и полный возмущения голос. – Хочешь, я же вижу! Славу охмурила! Теперь Альбинку тянешь на свою сторону! – Вера нервничала все больше, более того, начинала злиться. – Это неправда! – голос звучал громче, – Слава очень умный и взрослый мужчина. Он сам решает, с кем ему быть. И потом, ваш с ним брак развалился задолго до того, как появилась Полина! Только сейчас Захарова поняла, что спорила она с дочерью. А губернаторская подстилка молчала, глядя на Веру с высока, и даже с неким снисхождением. – Не бери в голову, Аля, – наконец негромко заговорила Архипова, – мама просто немного переутомилась. На самом деле, она очень по тебе скучает. И очень рада видеть. Правда ведь, Вера Геннадьевна? Захарова уже открыла рот, чтобы возмутиться, рявкнуть хорошенько, высказать этой соплячке все, что Вера о ней думает. Но пришлось так и закрыть рот, не произнеся ни слова. И не потому, что эта Архипова права. А по той причине, что в глазах этой стервы Вера Геннадьевна вдруг увидела стальной и яростный блеск. Прочла предупреждение, что Захаровой не очень понравится то наказание, что последует в случае неверного ответа. – Разумеется, Аля, – кивнула Захарова и натянуто улыбнулась. Раскинув руки, Вера Геннадьевна обняла дочь. Но ее взгляд задержался на лице Архиповой. – Только рискни обидеть девочку! – произнесла та одними губами, беззвучно, но приправив эту угрозу таким взглядом, от которого у Захаровой появился озноб. – Надеюсь, у тебя все хорошо, мама? – улыбалась Альбина и присела на лавочку рядом с Верой. – Я вас оставлю ненадолго, – подала голос Архипова и взмахнула своим телефоном, который разрывался входящим звонком, а Вера недовольно зыркнула на девушку. Более того, заскрипела зубами, когда поняла, кто именно ей звонил. Вот ведь стерва! Она намеренно произносит это свое «любимый» с придыханием?! Да даже на расстоянии слышно, как Барновский распинается перед этой сопливой шлюхой! – Не нужно, мам, – голос дочери отвлек, заставил вынырнуть из той трясины ярости, ревности и злости, что затягивала Веру. Захарова повернула голову и взглянула в широко распахнутые глаза Альбины. – Это не твоя жизнь. Живи своей. – Да что бы ты понимала! – поджала губы Вера. – Ну, как знаешь, – вздохнула Альбина и коснулась ее ладони, – мам, я хотела тебя спросить. – О чем? – напряженно обронила Захарова, а взгляд у Али был странный. – Ты хотела, чтобы я родилась? Ждала меня? Или все это было по необходимости? Ты...Только честно скажи. Мне очень нужно знать, – Альбина произносила слова очень тихо, но Вере казалось, что голос дочери ее оглушает. Да что вообще происходит с ней! Вера крепче вцепилась в ладонь дочери. Бросила взгляд на Архипову, которая, кажется, все слышала. Более того, эта стерва сейчас смотрела на Веру Геннадьевну так, словно готова голову откусить в случае неверного ответа. Вера посмотрела на Алю. Боже мой, и когда дочка успела вырасти? Когда из серого мышонка превратилась в красивую блондинку с густыми волосами и яркими голубыми глазами? И ямочкой на щеке. А вопрос Али будил что-то горячее в душе Захаровой. Прожигал щеки горячими дорожками. А ведь Вера никогда не плакала. Не в ее характере эта слабость. Скандалить Захарова умела, а вот плакать – нет. – Я не самая лучшая мать, Альбина, – негромко выдавила Вера, а спазмы мешали говорить, – но ты – это лучшее, что было у меня в жизни. Альбина кивнула, принимая ответ. А Вера крепче сжала руку дочери. – Не уезжай, – вдруг потребовала Захарова, – мы можем начать все с начала! Тебе необязательно делать так, как говорят тебе они! Вера качнула головой туда, где стояла новая девка Славика и разговаривала с лечащим врачом Веры. И Захаровой стало казаться, что как только Аля уйдет, этот доктор обязательно вколет ей какой-то незаконный препарат! Или, хуже того, охранник придушит ее подушкой ночью. Ведь Захарова теперь стала бесполезна этим людям. Вон, и дочку уже почти отобрали! – Мама, отпусти, мне больно, – тихо попросила Аля, а Вера ее будто не слышала. У нее в голове родился новый план. И плевать на обещания, что она дала Славе через его верного пса Белого! – Мы сбежим! На первое время у меня есть деньги. Есть тайник, о котором никто не знает. Даже твой отец. А ты... тебе придется побыть немного в той школе. Я все устрою. Вот увидишь. Все будет хорошо. Директор школы моя давняя знакомая, она все устроит. И скандал замнут, – торопливо и возбужденно говорила Вера. Альбина издала какой-то странный звук и вдруг рывком поднялась на ноги. – Ты совсем не изменилась, мама, – покачала девочка головой и отпрыгнула еще дальше, когда Вера попыталась перехватить ее запястье. – Вернись! Немедленно сядь со мной! – потребовала Вера и воровато обернулась. Ей казалось, что за ней пристально наблюдают. Захарова не ошиблась. Подстилка Барновского уже возвращалась к лавочке, где сидела Вера. Вера понимала, что в ее распоряжении всего несколько секунд. Кажется, она даже слышала щелчок, значит, кто-то снимает оружие с предохранителя. Все, Веру сейчас убьют. Захарова подскочила с места и попыталась схватить Альбину. В девочку они ведь не станут стрелять?! – Не трогай ребенка! – услышала Захарова яростный оклик Архиповой. Вера и сама не понимала, как в ее руке оказался осколок какой-то бутылки. Просто лежал в кармане, Захарова не помнила, чтобы прятала его туда. Значит, это все подстроено! Точно! Это все шавка Славы! Это Белый подбросил, чтобы выставить Веру сумасшедшей! А Вера ведь совсем не такая. Она нормальная! – Я не отдам тебе его, тварь! Шлюха! Сука! – выкрикивала Вера, глядя на Архипову, которую она ненавидела всей душой. – Ты все у меня забрала! Все! Вера пыталась добраться теперь уже до любовницы мужа, раз дочь оказалась вне зоны досягаемости. Девчонку уже заслонил собой чертов Белый, который оказался тоже здесь, хотя Вера его и не видела. – Брось, Вера! – раздался прямо за спиной знакомый голос, настолько невозмутимый и ненавистный Верой, что Захарова стремительно обернулась. – Никто и ничего у тебя не забирал. Ты сама все разрушила. Слава выглядел злым. А ведь Вера прежде не боялась его никогда. Отца – да, побаивалась. А Слава всегда был для нее мужчиной, которым она могла помыкать. Если не сама, то при помощи отца. И скандалы она устраивала регулярно, чтобы заставить Барновского поступать так, как она хочет. Но сейчас перед ней стоял словно другой человек. Тот, которого она не знала. – Нет, это она! Она забрала! – тряхнула головой Вера. – Девка эта разрушила мою семью. Гена ее больше любит! Я же вижу! – Мама? – голос Альбины был тихим, но Вера его расслышала. – Ты же говорила мне, что... – Когда ты родилась, он вообще перестал ко мне приходить! – взвизгнула Захарова и впилась взглядом в женское лицо, но уже чужое, не дочери: – А ты! Ты мразь! Ненавижу тебя! Сдохни, тварь! Вере стало нечем дышать. Охранники клиники навалились на нее, спеленали по рукам и ногам. Захарова ощутила, как моментальная боль опалила руку. Кто-то поставил ей укол. Голова сразу стала тяжелой, и перед глазами все поплыло. Но Вера еще видела лицо Али. Девочка плакала. – Прости меня, доченька, – пробормотала Вера прежде, чем отключиться. ***