– Все равно. Как вы… ты… себя чувствуешь? Это было хорошо и правильно, что мы не видели лиц друг друга. Наверное, ему бы и не хотелось, чтобы я видела его таким… несильным и смущенным. Дракон должен быть непрошибаемым, его сердце – сплошь камень. Он должен править стальной рукой и развлекаться с любовницами. И голос не должен дрожать, словно у перепуганного ребенка. А я… мне тоже совсем не хотелось, чтобы он увидел мою растерянность. Я ведь должна была на него злиться – оттого, что он чудовище, что попользовался мной. Только вот злости не было, она вся угасла, подернулась пеплом. Потому что впервые за все время я почувствовала дракона слабым и ранимым. Он и сам был себе не рад, но ничего не мог изменить. Ни-че-го. – Зачем ты это сделала? – тихо спросил он, касаясь губами макушки. – Что? – Зачем пришла? Разве тебе не сказали, что в том состоянии… Варги! Я даже ничего не помню. Мое сознание спит, когда силы остаются только на драконью суть. – Они хотели отдать тебе Айту, – прошептала я, – ты бы ее убил. – Я и тебя мог убить, и ты это знаешь, – с горечью сказал Арктур. – Если бы ты погибла, то… в чем был бы смысл моего существования? – Я не могла позволить убить девочку, – упрямо сказала я. – Она тебе никто. И ты была готова пожертвовать собой ради совершенно чужого ребенка? В его голосе звучало искреннее удивление. – Если бы Айта погибла, то уже я бы не смогла жить дальше так, как до этого. Пусть думает что хочет. Он и вправду задумался. Запустил в мои волосы пальцы и принялся неспешно перебирать пряди. А потом сказал: – Ты наверняка считаешь меня чудовищем, которое убивает девственниц, чтобы продолжать жить самому. Но я не могу позволить себе умереть, Кора, потому что мой остров закрывает портальные пути к еще пяти островам. Если я погибну, то еще пять островов отойдет варгам и опрокинется за край Чаши. А на островах живут люди. Такая вот странная у дракона жизнь. Приходится убивать одних, чтобы жили другие. И никуда не денешься от этого, как бы ни хотелось. «Пять островов!» – изумилась я про себя. Наверняка там живет множество людей. И тогда… в самом деле Арктур Ши не может позволить себе умереть, потому что погибнет куда больше народу. Я молчала, и он медленно продолжил: – А еще, маленькая женщина с огромным сердцем, я вот что тебе скажу. Ты только-только вступила в самостоятельную жизнь и поэтому не знаешь ее основного правила. – Это какого же? – буркнула я. – Истинно благородные и порядочные люди, к сожалению, всегда проигрывают лжецам и негодяям, – с чувством произнес дракон. – Ты предпочла рискнуть собой ради девочки, которая, может, и спасибо тебе не скажет завтра, а в другой день и вообще тебя предаст. Это истинно благородный поступок, и он ценен, как может быть ценен бриллиант, оброненный в грязь. Но судьба непредсказуема. Может статься, ты будешь играть против человека менее благородного. И тогда тебе придется сделать выбор: оставить свою порядочность при себе и проиграть или некрасиво солгать – и выиграть. – Это не может быть… так, – ошеломленно прошептала я. – Вы… это специально мне говорите, чтобы высмеять! – Ничуть. – Он нежно гладил меня по плечам, закутанным в плед, и тепло от сильной ладони расходилось, расцветало чудесными цветами по коже. – Такова жизнь, маленькая благородная таури. Запомни: если предпочтешь честность и благородство, то, скорее всего, проиграешь. Впрочем, – он усмехнулся, – будем надеяться, что больше тебе не будет что-либо угрожать… – За исключением вас… – Тебя. Я постараюсь предпринять что-то… чтобы такого не повторилось. Я сам не знаю, что происходит, почему такие возмущения на краю Чаши, почему варги так упорно сюда стекаются, да еще и в таком количестве. Я только недавно запечатывал их норы, а они умудрились сорвать печати… И наседают такой волной, что даже я ее не могу сдержать. Такого не было раньше. – Если ты не можешь покинуть остров, то что можешь предпринять? – тихо спросила я, все еще потрясенная услышанными откровениями. – Я могу попросить помощи у кузена, что живет через три острова по краю Чаши, – шепнул дракон и умолк. Он тихо сопел, вдыхая запах моих волос, зарывшись в них носом, и это было так трогательно, что я даже забыла: это мой хозяин, а я – рабыня, из которой он совсем недавно высосал почти всю жизнь. Я медленно проваливалась в сон – теперь уже сон, знаменующий выздоровление. А дракон медленно поглаживал меня по плечу, прижимая к себе, не давая замерзнуть. – Спи, маленькая таури. Утро будет прекрасным. Утро и в самом деле могло бы быть прекрасным, если бы не едкая боль в плече. Оно и ночью болело, а к утру окончательно разнылось, дергало и пекло. Морщась, я открыла глаза. Уже рассвело. Я лежала, все так же старательно закутанная в мягкий плед. Повернулась кое-как – дракона и след простыл, кровать с его стороны была измята и пуста. Вздохнув, я с трудом, кряхтя, села и первым делом потрогала противно болящие раны, там ведь кожа была порвана, это я запомнила. Подушечки пальцев наткнулись на грубые бинты: оказалось, все было старательно перевязано. Тихо скрипнула дверь, и в спальню медленно вплыла Левия, осторожно неся перед собой медный таз, над которым прозрачной завесой колыхался пар. Увидев, что я уже не сплю, она поспешно улыбнулась, я бы сказала – смущенно – и даже чуть присела в книксене. С чего бы? – Доброе утро, Кора. – Доброе утро. – Я настороженно следила за ней. И что, спрашивается, за перемены в настроении? Еще позавчера она меня презрением облила, а теперь, гляди-ка, прямо медовые улыбки расточает. Тем временем Левия подошла к кровати, ногой ловко подвинула стул и поставила на него таз. Сразу же запахло травами, чем-то едким. Затем она пошарила в кармане свежего передника и выудила свернутые бинты. – Ну что… – застыла в нерешительности, – давай перевяжу тебя? Это лорд-дракон приказал, не подумай чего. Я пожала плечами и снова поморщилась. Все же раны, оставленные когтями чудовища, болели знатно. – А что я должна подумать оттого, что вы хотите сменить мне повязку? Левия достала тряпку и принялась сосредоточенно ее полоскать в горячей воде. – Ну, знаешь… В прошлый раз мы все же не лучшим образом поговорили. Хотя не мое это было дело. – Так ведь ничего не изменилось. – Я даже фыркнула. – Я по-прежнему бессовестная девица, ничего собой не представляющая, но при этом залезшая в постель к лорду-дракону. – Изменилось, – тихо ответила Левия, а я с удивлением заметила на ее щеках румянец. – Сними, пожалуйста, сорочку. Я сменю повязки. Разговор не доставлял мне удовольствия. Я, конечно, догадывалась, что именно изменилось в отношении ко мне Левии и почему. Но лишний раз бравировать своим поступком не хотелось. Я сделала то, что сделала, не ради того, чтобы Левия или кто-нибудь еще мной восхитились. Я это сделала только для Айты – и немножечко для себя. Поэтому я молча развязала шнурок, стягивающий ворот, и спустила сорочку до пояса. Смена повязки оказалась той еще процедурой. Предыдущая присохла, и пришлось ее отмачивать. В результате я ежилась от холода и шипела сквозь зубы, пока Левия сперва отдирала бинты, затем мазала глубокие борозды, оставленные когтями, какой-то чрезвычайно вонючей зеленой мазью. А потом – ну кто бы сомневался – в спальню вошел Арктур Ши, я даже не успела прикрыться, так и сидела в одних панталонах и спущенной сорочке. Он остановился у двери, прислонясь спиной к стене, окинул меня жадным взглядом. Я же, ойкнув, торопливо закрыла свободной рукой грудь и тут же услышала: – Левия, ты можешь идти. Женщина вопросительно глянула на него. – Но я же… – Дальше я сам. – Он одарил ее самой очаровательной улыбкой, на которую только способен дракон. Очень хищной улыбкой, не предвещающей ничего хорошего тому, кто посмеет ослушаться. Левия молча сделала книксен и, недовольно поджав губы, прошелестела прочь из спальни. А я… я лишь сжалась в комок, понимая, что судорожно хвататься за сорочку и пытаться в нее завернуться как-то поздно. Дракон помедлил, затем решительно двинулся ко мне, не забыв прикрыть дверь. Он же не будет ко мне приставать прямо сейчас? Ну, в самом деле?.. Со всевозрастающим ужасом я смотрела на него, невольно отмечая то, что бросалось в глаза: расстегнутый ворот рубашки, такие широкие плечи и узкие, мускулистые бедра, обтянутые облегающими бриджами. Он остановился надо мной, мягко взял за руки, разворачивая спиной к свету, и несколько минут молча осматривал раны. Затем ругнулся вполголоса, припоминая какие-то особенно изощренные интимные отношения с варгами. – Больно, маленькая? Я лишь покачала головой. Зачем задавать вопрос, ответ на который очевиден? Лорд-дракон взял бинты, оставленные Левией, заглянул мне в лицо. – Ты позволишь? Осталось лишь перевязать… Я промолчала. Да что тут ответишь? И он, правильно поняв мое нежелание говорить, принялся аккуратно накладывать повязку. Только вот возникла небольшая заминка: бинт должен был пройти под мышкой, а для этого мне следовало бы отвести руку в сторону. – Кора, – серьезно сказал дракон, – пожалуйста. Я просто тебя перевяжу. – Это могла бы сделать и санна Левия, – пробурчала я. А сама подумала, что он снова все это специально задумал, исключительно чтобы поглазеть на меня голую. Впрочем… хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать. Наверное оттого, что Арктур мягко поглаживал мою шею, шершавыми пальцами легонько лаская ямку под затылком. От этих незатейливых прикосновений по коже словно расходились волны приятного тепла, и я как будто очутилась внутри мягкого кокона, где было уютно и совершенно безопасно. Совершенно неуместно я вспомнила, как Лиар Фейдерлин кричал, мол, ты не представляешь, что он с тобой сделает. Сдается мне, саннор маг изрядно наговаривал, преследуя собственные цели. Только вот… какие? – Кора, – низкий, вибрирующий голос, – не упрямься. Я не беру женщин силой, уже давно пора бы понять. – Конечно, саннор, – не удержалась я, – вам и не нужно. Достаточно лишь посмотреть жертве в глаза. Вы, драконы, это хорошо умеете… – Но сейчас я даже в глаза тебе не смотрю. – И правда, мой взгляд упирался в широкий черный кушак и перламутровые пуговки рубашки. – И потом, милая, неужели ты не оценила, как уважительно я отношусь к твоему желанию скрывать от меня самые интересные участки твоего прекрасного тела? Я удивленно подняла взгляд. Арктур стоял надо мной, так близко, в одной руке держа на весу размотанные бинты, а другую запустив мне в волосы и продолжая выписывать огненные вензеля по моей коже. – Я даже переодел тебя в панталоны! – припечатал он и тут же скомандовал: – Подними руки. Можно подумать, я еще чего-то там не видел! И, пока я растерянно рассматривала тоненькие, почти прозрачные панталончики с кружевом, которые он в самом деле на меня надевал уже сам, Арктур решительно задрал мои руки вверх и закончил перевязку так быстро, что я даже покраснеть не успела. – Оденься, – сказал он, бросая в таз грязные бинты. – Я хочу, чтобы ты со мной позавтракала. Он даже не спросил, хочу ли я. Дракон, одним словом. Но спорить и препираться сил не было, да и не очень-то хотелось. В конце концов, оказалось, что с ним можно договориться и по-хорошему. Так, теряясь под жадными взглядами дракона, который отошел к окну и там стоял, скрестив руки на груди, я облачилась в чистую сорочку, затем – в платье его матушки, которое оказалось чистым, даже пахло полевыми травами. Между делом я подумала о том, что в прошлый раз провалялась в постели гораздо дольше, а тут – поглядите-ка – уже через день как новенькая, только плечи болят. Возможно, это оттого, что потом уже Арктур делился со мной своей силой? Или в чем-то другом дело? Надо будет спросить… Впрочем, он и сам мог не знать, что да почему.