Беру стул, переворачиваю его спинкой к Кате и сажусь на него, широко расставив ноги, упираю локти в спинку. - Отчего ты собралась реветь, объясни по-человечески? Она всхлипывает, прячет взгляд и говорит: - Это очень личное, простите… Я уже и без того понял, что там какая-то душевная драма, узнать бы, какая. - Катя, личное тогда может оставаться личным, когда не влияет на общественное, - говорю со вздохом. - Я хочу понять, что у тебя стряслось. Может, тебе помощь какая нужна, а? На последний вопрос она горько усмехается и говорит: - Он вещи мои собрался сжечь… - Какие вещи? – не понимаю. - Все! – говорит она с надрывом. – Мы жили вместе, он – мой жених, точнее был им, пока три дня назад не изменил мне с подружкой… Пока она это говорит, мой лоб хмурится все больше и больше. М-да, девушка-то, оказывается, с багажом. И я сейчас не про вещи, о которых она переживает. Я про моральный багаж. Впрочем, у меня в анамнезе имеется такой же. Так что я без претензий по этому поводу. - А при чем тут твои вещи? – спрашиваю угрюмо. И тут Катерина начинает свою печальную повесть о том, как ушла от своего жениха с одной сумкой. Как потом пыталась вернуть свое имущество, нарвалась на шантаж. Все-таки правильно я про себя окрестил его приматом. Примат и есть! Чем дольше слушаю, тем сильнее меня коробит от того, как вообще можно так поступать с девчонкой. Если уж она к тебе переехала, согласилась замуж, значит, доверилась. Правильно я мыслю? Как можно подобным мерзким способом топтать ту, которая тебе доверилась? Это каким человеком надо быть? - Катенька, успокойся, - прошу ее ласково. – Ничего он не сделает, это все дешевые понты. Получишь ты свои вещи. - Вы его не знаете! – она и не думает успокаиваться. - Я не знаю? – усмехаюсь. – У него на лбу написано, что он из себя представляет. Адрес его какой? Катя с удивленным видом называет мне улицу и номер дома, квартиры. А потом она будто спохватывается: - Но вы же к нему не пойдете, да? Он… Он в последние дни какой-то полнейший неадекват. Вы же видели. Не надо вам больше в ним встречаться. Обещайте, что не пойдете! - Конечно, не пойду, - качаю головой. – Делать мне больше нечего, как с этим придурком общаться. Катя кивает с видимым облегчением. Улыбаюсь ей. Я и вправду не пойду. Я поеду. И не один. Но малышке Катерине о моих планах знать совершенно необязательно. - Ты не переживай, - смотрю на нее успокаивающим взглядом. - Ничего он с твоими вещами не сделает. Иди умойся и спокойно работай, все решится, я тебе обещаю. Она еще раз шумно всхлипывает, кивает. Идет к двери моего кабинета не очень уверенной походкой. У самого выхода спрашивает: - Вы со всеми такой добрый? - Конечно, - киваю уверенно. Разумеется, я всегда очень добрый. Доброта, считай, мое второе я. Пацифист до мозга костей. Я вообще за мир во всем мире…. И скоро как следует продемонстрирую свою добрую натуру одному примату по имени Антон. Он будет прямо-таки ошарашен моим человеколюбием и душевностью. Глава 16. На негнущихся ногах… Катерина Я выхожу из кабинета директора на негнущихся ногах. До сих пор не могу прийти в себя от всего, что случилось. Припираться с Антоном мне не впервой, хотя в этот раз он перешел все границы. Вел себя как законченный дебил. Но все-таки значительно больше меня напугало, что вся эта грязь выплеснулась не где-нибудь, а на моем новом рабочем месте. Я чуть сердечный приступ не получила, когда шеф застукал меня за прятками под столом. Думала, отчитает при всех и уволит нафиг за то, что отсиживаюсь под стойкой, пока оборону держала моя напарница, Настя. Любой нормальный человек на месте шефа подумал бы, что от меня одни проблемы! Вот любой! А кому нужен сотрудник с проблемами? Да никому. Я была практически уверена, что он меня уволит, когда так настойчиво сопроводил в свой кабинет. Но мало того, что не уволил, еще и попытался успокоить, повел себя по-человечески, расспросил, что случилось. Не знаю, почему, но мне стало в разы легче после того, как выговорилась. Странный он, этот Вячеслав Игоревич. Вроде бы строгий, даже опасный, если судить по тому, как себя вел в присутствии Антона. И в то же время в его кабинете я почувствовала, что он к тому же чуткий, не лишенный сострадания. В этом мужчине много чего намешано. Жаль, понять его мотивы мне сложно. Да и надо ли? Не уволил, и спасибо. Забегаю на секундочку в местное кафе, беру себе сладкий капучино, чтобы хоть немного скрасить этот день. Возвращаюсь на свое рабочее место. Отхлебываю сладкий кофе, силясь прийти в себя. Понемногу успокаиваюсь. А через пятнадцать минут вижу, как шеф спешит на выход. - До свидания, Катерина, Настя, - кивает он нам и исчезает. Киваю ему в ответ. Рабочий день идет своим чередом, выдаю посетителям несколько ключей, отвечаю на звонки клиентов по стационарному телефону. И черт меня дергает, наконец, включить собственный телефон. Он тут же пиликает сообщениями от Антона: «Ну ты и шкура! Тварь гулящая! Только из-под меня выползла и давай крутить хвостом…» Замираю, перечитывая текст. И я еще недавно думала, что он перешел все границы? Нет, это он сейчас их переехал на бронепоезде! Стою красная, дышу через раз. Буквально обалдеваю от наглости. Значит, я постояла рядом с директором и сразу стала гулящей тварью. А он практически изменил мне с моей же подругой и все типа ок? Меня аж трясет мелкой дрожью от подобной наглости. Очень хочу снова отключить телефон, но не успеваю это сделать. Антон решает добить меня своим идиотизмом: «Всем родственникам расскажу, какая ты давалка! Охренеешь от коммов в своем блоге, сто ботов создам и под каждым постом всем расскажу, кто ты на самом деле». И тут мне становится по-настоящему плохо. Ведь он может! Опозорит на весь белый свет ни за что… Первое желание – разрыдаться и расколошматить телефон об стену.