Звоню, звоню, драгоценные минуты убегают. Гляжу на часы и ужасаюсь – мне надо быстро собираться и спешить на маршрутку, иначе опоздаю. Возвращаюсь в квартиру, быстро переодеваюсь, крашу ресницы, губы и выбегаю навстречу рабочему дню. Когда добираюсь до остановки, мысленно поздравляю себя – есть шанс успеть. То есть он был бы, приди маршрутка вовремя… Но нет! Ее нет ни через пять минут, ни через десять. В результате я все-таки опаздываю на работу. Изрядно запыхавшаяся, буквально влетаю в коридор фирмы ровно в девять пятнадцать. Пытаюсь себя успокоить тем, что пятнадцатиминутное опоздание – еще не криминал. Если повезет, успею проскочить на свое место никем не замеченной. Однако, когда уже почти добираюсь до двери в кабинет из-за угла выруливает шеф. Как всегда шикарен в черном костюме-двойке. Широкоплеч, высок и… крайне вреден, к сожалению. Фамилия оправдывает характер полностью – Козлов, этим все сказано. – Здравствуйте, Антон Валерьевич, – тихо блею я и очень-очень жалею, что у меня нет в сумочке шапки-невидимки. Сейчас с превеликим удовольствием напялила бы ее на голову и пронесло бы меня. – Здравствуйте, Екатерина, – тянет он, смерив меня недовольным взглядом. Особенно задерживается на моей светло-зеленой блузке. Ну да, ну да, за целых два года я один раз пришла не в белой, переживи уже это как-нибудь, товарищ начальник! Киваю ему и иду в кабинет. Жду, что в спину прилетит что-то из разряда: «Потрудитесь в следующий раз одеться подобающе». Но ему, слава богу, хватает такта промолчать. И правильно, что молчит, а то нервы у меня сегодня на пределе. Здороваюсь с коллегами, прохожу к своему месту в самом углу кабинета и выдыхаю. Однако, не успеваю просидеть спокойно и пятнадцати минут, как мне на почту приходит письмо от секретаря шефа: «Антон Валерьевич просит немедленно явиться к нему в кабинет». Ну все, кажется, не вынесла душа поэта. Сейчас он мне все выскажет: и за внешний вид, и за опоздание, и… О, если шеф раздухарится, найдет еще тысячу и одну причину, чтобы меня отругать. Когда я оказываюсь у кабинета шефа, меня начинает трусить. Я сегодня почти не спала, все утро пробегала, еще и поругалась с бывшим женихом, мне для полного счастья не хватает только получить нагоняй от шефа. Но все же он неотвратим. Открываю дверь, вхожу в приемную. Секретарь, Есения, смотрит мою блузку и цокает языком, но ничего не говорит. – Кать, давай быстрее, он ждет, – с этими словами она заправляет за ухо выбившуюся черную прядь. – Сень, он сильно злой? – решаю все-таки спросить. Она не отвечает, утыкается взглядом в монитор. А это значит одно – злющий, аки черт, вылезший прямиком из ада. Тяжело вздыхаю и захожу в кабинет. Антон Валерьевич тут же подскакивает с места, спешит ко мне. – Екатерина, соберитесь, – говорит он и пристально на меня смотрит. – Вы мне сейчас очень нужны. Зарубежные партнеры выслали мне договор, его нужно срочно взять в работу. Эм… А где грозные крики про мое опоздание и одежду? Их не будет? Ура! – Да, Антон Валерьевич, конечно, – с воодушевлением киваю. – Слушайте задачу, – важно говорит он. – Мне нужен переведенный договор к двенадцати дня, чтобы я мог отправить его поставщикам. Сделка срочная, так что я надеюсь на ваш профессионализм. Секретарь вам сейчас все отправит, спешите. Справитесь вовремя – премирую. Премия – это хорошо, премия в моем случае – это вообще вау. – Будет сделано, – киваю. И несусь в свой кабинет. Ешки-матрешки, сейчас уже почти десять, у меня на все про все два часа! Я с надеждой открываю почту, успокаиваю себя – вдруг договор небольшой? Но быстро теряю оптимизм, видя десятистраничный документ. Козлов рехнулся, что ли? Какие два часа? По-хорошему, тут нужен день, или еще два переводчика. Вот только я тут из переводчиков сегодня одна единственная, хотя по штату нас числится двое. Так ладно, профессионал я или где? Принимаюсь за дело, да так, что пальцы над клавиатурой так и порхают. Помню, как пришла в эту фирму желторотой студенткой в надежде, что возьмут хотя бы фрилансером. И мне выдали на перевод тестовый договор на восемь страниц. Я сидела над ним двое суток. Без шуток – я не спала, слишком нервничала, очень хотела работу в приличной фирме. Сражалась с обилием незнакомых терминов и кривых формулировок, словно амазонка. И, как мне тогда казалось, победила с честью. Отправила переведенный файл. А на следующий день меня пригласили и показали, сколько правок внес штатный переводчик. У меня тогда щеки были аллее аленького цветочка, так было стыдно за собственную глупость. И это при том, что на своем потоке на факультете Романо-германской филологии я была одной из лучших. Потом-то я узнала, что большинство договоров по своей структуре типичны, формулировки шагают из одного в другой и их легко найти в интернете. А теперь и вовсе у меня имеются образцы, которые часто копирую. Смешно вспомнить, как я мучилась те двое суток, честное слово. Кстати, после того случая меня все-таки взяли фрилансером. Работавшая тут до меня переводчица вообще успокоила, сказав, что я еще неплохо справилась по сравнению с другими кандидатами. Потом она ушла в декрет, а меня пригласили на ее место. И вот уже два года я тружусь в торговой фирме Козлова, который частенько выдает мне сложные задачки. С двухгодичным опытом работы что мне какой-то среднестатистический контракт? Да я за эти два часа еще и кофе выпить успею. Наверное. В мечтах. Когда добираюсь до перечисления товаров, коих тут полстраницы, вдруг оживает сообщением мой телефон. Не хочу смотреть, но взгляд сам косит на экран мобильного. «Кать ну не ревнуй, пойми меня. У меня просто таких, как Стася, никогда не было…» – пишет мой бывший жених. Я настолько обалдеваю от этого сообщения, что автоматом отвечаю: «Каких таких?» «Ну… Таких обалденных. У нее же фигура, как у Шерон Стоун из того фильма, где она без трусов ногу на ногу перекидывала. Ты должна понимать, к такой ревновать глупо. В общем, переклинило меня, не устоял. Но люблю-то я тебя!» Предложение про любовь из сообщения Антона мой мозг пропускает за ненадобностью. Какая к чертям любовь? Это он что сейчас всерьез сравнил Стаську с Шерон Стоун? Ничего что она брюнетка, а та блондинка. Впрочем, соль сообщения я уловила. Фигура ему понравилась, видите ли. Опускаю взгляд на свою фигуру, бездумно гляжу на пухленькие бедра, обтянутые черной юбкой. На свой животик. Ну да, ну да, если сравнить меня со Стаськой, понятно кто выиграет. Никакая я не Шерон Стоун, даром что блондинка. Но я, простите, этого и не скрывала, по мне видно, что я не стройняшка. Он со мной такой встречаться начал, меня такую замуж позвал. Я не навязывалась, между прочим! Получается, спал со мной, замуж позвал меня же, а мечтал о стройной лани типа Стаси? Где в этой цепочке фактов логическая связка? Козел ты, Антон! Какой же ты невероятно породистый козлище! Прям королевский! Часто-часто дышу, чувствую, сейчас взорвусь. Как запищу на весь бизнес-центр! И пусть мне вызывают неотложку, везут в психушку, или куда они там еще девают свихнувшихся жертв женихов-изменщиков? – Кать, ты чего такая зеленая? – приводит меня в чувства коллега, сидящая справа, Дашка. – Тебе тоже моя блузка не нравится? – шиплю на нее, готовая вот-вот сорваться. – Я не про блузку, я про лицо, – она округляет свои огромные голубые глазищи. – Извини, потом расскажу, у меня срочная работа. А ведь и правда у меня сроки горят, мне сейчас не до всяких там козлов. Отключаю восприятие внешнего мира, сосредотачиваю взгляд на мониторе. Есть только я и договор. И мы с этим договором лучшие друзья, нам больше никто не нужен. Ровно в двенадцать ноль две мне прилетает на почту письмо от секретаря шефа: «Кать, работа готова?» А она готова! Несмотря ни на что, я успела. Кто молодец? Я молодец! И я хочу свою премию. Высылаю файл и выдыхаю. Чувствую себя так, будто по мне проехались на грузовике. Так часто бывает после напряженной работы за компьютером или телефонных переговоров с каким-нибудь поставщиком, у которого английский второй язык. Перенапряжение – дело такое, его необходимо заесть печенькой. Иду к стойке, где у нас располагается кулер с водой и все, что нужно для приготовления чая или кофе. Делаю себе кружечку бодрящего напитка и возвращаюсь к столу. К моей радости, в шкафчике стола находится пачка печенья. Любимое – шоколадное «Ореон».