— Да, Филипп, так скоро, как смогу привести сюда свою семью. Дождь усиливается, заливая его дорогой костюм и рубашку. Я наклоняюсь и вытираю капли дождя с его лица, он снова притягивает меня для поцелуя. — Сколько их? — Четыре сестры и родители. — Четыре сестры! Похоже, у меня проблемы. — Да, это точно, сэр! — Мне все равно, привези сюда хоть сотню человек на свадьбу. Это гребаный замок. Я киваю. — Я могла бы добавить, что это пустой замок без ковров, занавесок и чего-то еще. — Ты поможешь мне и с этим тоже? Я кивнула, рассмеявшись. — И ты поможешь наполнить этот замок малышами? Все мое тело взрывается от радости. — Да, — говорю я. — Я имею в виду, я хочу начать прямо сейчас. Усиливаются дождь и ветер, и мои волосы промокают насквозь. — Филипп, я хотела иметь от тебя детей с тех пор, как впервые увидела твое лицо в своей гостиной по телевизору, когда мне было семнадцать. — Но у меня есть условие, — говорит он, выгибая бровь. — Все, что угодно. — Я хочу, чтобы ты была хорошей девочкой. — Да, папочка. Мы можем начать прямо сейчас? — Я хочу, чтобы ты слушала, когда буду давать тебе указания. — Я сделаю все, что в моих силах. — И еще, Хлоя?! Ты никогда больше не должна прикасаться к другой плите или духовке! Я смеюсь и потираюсь о него, толкая в грязь. — О, боже мой, папочка, не начинай грязных разговоров, я скоро кончу! Он обхватывает своими мощными руками мою задницу и крепко сжимает. Я вскрикиваю от удивления и снова начинаю смеяться. — Я люблю тебя, дорогая. — Я тоже тебя люблю. И я готова к единственному тесту, о котором я когда-либо думала. Судя по выражению его лица и по хватке пальцев, сжимающих мое платье, такое ощущение, что нам не удастся остановиться достаточно надолго, чтобы укрыться от дождя. Я так обезумела от похоти, что мне все равно. Если ему придется лишать меня девственности под дождем, так тому и быть. Глава 12 Филипп В этом мире нет ничего лучше, чем целовать мою Хлою под дождем. Я никогда не перестану целовать или гладить мою Хлою, ни из-за погоды, ни, конечно же, ради соблюдения общественного приличия. Кроме того, никто не будет прогуливаться по розовому саду в такую погоду. Вероятнее всего. — Да. Сейчас, — говорю я. — Я не продержусь больше ни секунды, моя маленькая булочка с корицей. Дождь льет все сильнее. Хлоя прищуривается и снова прижимается ко мне тазом. Все не так, как я хотел. Я не планировал, что момент необузданной страсти приведет нас обоих в неистовство из спутанных волос, испорченной одежды и мокрой кожи. По крайней мере, не раньше, чем очаровать ее комнатой для порки с сотней зажженных свечей вокруг огромной кровати с балдахином, усыпанной лепестками роз и плейлистом с ее любимой музыкой. Отложим это на время. Все, что имеет значение, — это Хлоя. Здесь. Сейчас. Мы целуемся до тех пор, пока у нас не начинают болеть губы, что, похоже, входит в привычку. Когда дождь по-настоящему начинает хлестать по нам, я быстро подтягиваю ее под себя, занимая свое место между ее ног. Мы лихорадочно освобождаем мой ноющий член из его темницы. Ее милые ручки обхватывают его, вызывая у меня одобрительный возглас. Ее прикосновения слишком мягкие, слишком робкие, поэтому погружаю свой язык в ее рот, в то время как ее руки водят вверх и вниз по моему члену. В этот момент в меня может ударить молния, но мне все равно, потому что не могу представить себе ничего более восхитительно электрического, чем ее прикосновение. Охваченный страстью, я грубо раздвигаю ноги Хлои. Приходить ко мне без трусиков, похоже, стало ее злой шуткой. Я показываю ей, насколько искренне одобряю эту привычку ходить без трусиков, быстро вводя головку своего члена в ее влажное тепло. Все это время ее руки судорожно ищут что-нибудь; глаза дикие, зубы впиваются в губы. — Расслабься, любовь моя, — шепчу ей в мокрую щеку. — Держись за меня, если тебе нужно за что-то держаться. Держись за меня и дыши. Она отвечает на мой поцелуй, я чувствую, как ее напряжение отступает. Я понемногу погружаю в нее свой член, затем делаю паузу, чтобы понаблюдать за реакцией, когда растягиваю ее. Ее стеночки подстраиваются под мой размер, и я вдавливаюсь сильнее. — Еще, еще, — скулит она, выгибая бедра. Наконец, я избавляюсь от того, что осталось от ее девственности и она полностью становится моей. Она хмурится от кратковременного укола боли, а затем напряженное выражение лица сменяется облегчением. Мое тело содрогается от совершенства, от экстаза, от ее тугого входа. — У тебя есть я. Я вся твоя, — говорит она. Я баюкаю ее в своих объятиях и толкаюсь глубоко и решительно. Она — мой дом и ничей больше! — Правильно, малышка. Теперь ты принадлежишь мне. Ты моя, — рычу я. Дождь стучит мне в спину, усиливая нашу страсть. Моя Хлоя прижимается ко мне, ее ноги требуют, чтобы я двигался внутри нее, наполняя, заявляя на нее права. То, как ее глаза не отрываются от моих, пока я двигаюсь в ней, — заходит за рамки. Почти. Ее незащищенная душа разрушает всю мою защиту. Эта женщина погубила меня. Она видит меня насквозь, возможно, всегда была, как она и говорит. — Все в порядке, любимая? Она кивает, обхватывает мое лицо и целует, пока наши тела прижимаются друг к другу. Теперь, привыкнув к моему размеру, Хлоя обхватывает лодыжками мою поясницу, требуя, чтобы я двигался глубже, яростнее, быстрее. Моя жена любит это так же сильно, как и я, любит меня так же, как я люблю ее. Я совершенно очарован ее милой душой и никогда не выпущу ее из виду. Все верно, я называю ее своей женой, потому что так оно и есть, и мне не нужно ждать, пока появится листок бумаги, чтобы сделать это официально. Кончая глубоко внутри нее, содрогаясь в бешенном экстазе, я выкрикиваю ее имя. Я пульсирую в ней, отмечая свою женщину. Владея своей женой. — Черт! — кричу я, когда вокруг нас грохочет гром. Я не останавливаюсь, пока она не принимает меня до последней капли, и оба полностью не удовлетворены. Только тогда полностью осознаю опасность. Как бы сильно я ни хотел сделать еще сотню раундов того, что мы только что сделали, я вполне уверен, где-то поблизости упало дерево, так что, если сию секунду не уберу свою девочку из-под дождя, мы оба можем погибнуть. Какой бы красивой была наша смерть. Глава 13 Хлоя