Они обмениваются недружелюбными взглядами. Я беру у парня двадцатку и одариваю его улыбкой цвета «Огнемет». – Будем в одной команде? – Да, – говорю я, а Джошуа в один голос со мной рычит: «Нет». Он действительно поднаторел в произнесении этого слова. – Команды сформированы заранее! – рявкает он, и Дэнни бросает на него взгляд, который ясно говорит: «Что за козел?» – Я надеялся… – начинает Дэнни, но Джошуа стреляет в него ответным взглядом: «Что бы ты ни затеял, ничего не выйдет». Последний человек в очереди отдает мне деньги, и мы остаемся стоять в тумане какого-то странного напряжения. Глава 8 – Скоро поговорим, – обещает мне Дэнни и садится в автобус. Джошуа складывает руки на груди, как вышибала в ночном клубе. – Что все это значит? – спрашиваю я. Он качает головой. Хелен и мистер Бексли отъезжают в своих «порше» и «роллсе», чтобы встретить нас на месте. Конечно, они не станут участвовать в сплочении коллектива. Нет, они будут сидеть на балконе, оглядывая сверху пейнтбольный парк, пить кофе и ненавидеть друг друга до самых кишок. – Пошли, – говорит Джошуа и запихивает меня в автобус. Там осталось только два места, и они впереди. Джошуа зарезервировал их стопкой планшетов для бумаг. Дэнни высовывается в проход и с сожалением пожимает плечами. Джошуа отправил всем нам серию мейлов с инструкциями – в обед переодеться в какую-нибудь простую старую одежду, которую не жалко испортить. На мне облегающие джинсы и растянутая винтажная футболка с Элвисом. Раньше ее носил мой отец. Толстый Элвис в комбинезоне с микрофоном у рта. Она свободно сползает с моего плеча. Я старалась подражать виду Кейт Мосс на музыкальном фестивале. Когда меня увидел Джошуа, судя по его лицу, можно было заключить, что моя попытка окончилась полным и трагическим провалом. Тем не менее он задержал взгляд на изумрудно-зеленой лямке моего спортивного лифчика. Это я знаю точно. Сам Джошуа тоже переоделся. Пока он, как продавец в магазине, аккуратнейшим образом складывал у себя на столе свою черную деловую рубашку, я поймала взглядом собственное отражение в стене по диагонали от Джошуа: маска идиотского вожделения с отвисшей челюстью. Во-первых, Джошуа был одет в джинсы – рваные и сильно заношенные, с пятнышками небесно-голубой краски. Когда он садился, штанины натягивались на бедрах. К этим джинсам у меня нет претензий. Затем, на нем футболка. Мягкий, полупротертый хлопок растекается по торсу, когда Джош нагибается. Бугры мышц, которые играют под этой футболкой… Рукава, очерчивающие мускулы, вызывают у меня… А от его плоского живота я… Кожа золотистая, как… – Могу я тебе чем-нибудь помочь? – Он оглаживает рукой футболку. Мои глаза скользят вслед за ней. Мне хочется положить эту футболку в миску и съесть ее десертной ложечкой. – Никогда не думала, что ты наденешь… – Небрежным жестом я машу в сторону его сказочного торса. – Ты думала, я буду играть в пейнтбол в чем-нибудь от Хьюго Босс? – Хьюго Босс? Это не они разработали нацистскую униформу? – Люсинда, клянусь… – Он закрывает глаза почти на целую минуту, пощипывает переносицу. Могу поспорить, он силится не рассмеяться или не закричать. Навожу на него взгляд, высовываю язык и произвожу звук: – Др-р-р-р-р… Он не раскалывается. Потерпев поражение, я поворачиваюсь и оглядываю спинки сидений, пока не нахожу лохматую голову Дэнни. Мы машем друг другу и делаем одинаковые лица, чтобы показать, как недовольны оба сидящими рядом с нами. Потом до меня доходит, что мои сиськи – в нескольких дюймах от головы Джошуа, и я сажусь нормально. – Ты и он? Это выглядит жалко. – Джош раздражен. Его слова глубоко задевают меня. Жалко! Он уже называл меня жалкой! Мы совершили круг и вернулись ровно в то место, где нам комфортнее всего. Я размышляла, как будут складываться наши отношения после поцелуя, после слез, боли в его глазах. Извинений. Тишины, которая заполняла с тех пор все дни. Судя по поведению Джошуа, мы снова вернулись к ненависти, и я больше так не могу. Не могу продолжать в том же духе. Это слишком тяжело. То, что раньше происходило легко, как дыхание, теперь превратилось в тяжелые бои. Я так устала. Мне от этого больно. – Конечно. Я жалкая. – Я смотрю на дорогу впереди, а тем временем начинается игра в гляделки, односторонняя. Я игнорирую его. Нас никто не видит, кроме женщины за рулем, но ее внимание привлечено к ситуации на дороге, так что она нами не интересуется. – Печенька… – (Я не реагирую.) – Печенька… – Не знаю никого с таким именем. – Поиграй со мной минутку, – шепчет он прямо мне в ухо. Я поворачиваю к нему лицо и, стараясь не сбиться с дыхания, говорю: – Отдел кадров. Лицо Джоша так близко к моему, что я ощущаю вкус его дыхания, горячую мятную сладость. Различаю тонкие полосочки в его радужках, крошечные неожиданные сполохи желтого и зеленого. Но больше всего там голубых искр – много, как звезд в галактиках. – Твои розы все еще живы? Есть ли что-то такое, чего не знает этот мужчина? Я стараюсь не замечать, что наши локти тихонько трутся один о другой. Локти не эрогенны. По крайней мере, я никогда не думала, что они могут такими быть. – От кого ты о них узнал? – Ну, всем известно, что Дэнни Флетчер – мужчина твоей мечты. Розы и все такое прочее. Ланчи на двоих при свечах на офисной кухне. – Он смотрит на мои губы, и я их облизываю. Он смотрит на лямку моего лифчика, и я свожу колени. – Кто твой информатор? Глаза Джошуа темнеют. Зрачок поглощает голубизну, и я вспоминаю его глаза в лифте. Глаза убийцы. Страстные. Полупомешанные. – Внутренний источник? Как у журналов для сбора сведений о знаменитостях? Ты разве знаменитость, Люсинда? – Мне непонятно, откуда такая осведомленность. – Я проницательный. Я все знаю. – Ты знаешь, что у меня в спальне стоят розы. Откуда? Читаешь язык тела? Мысли? Ты такой гадкий! Наверное, подсматривал за мной через окно с помощью телескопа. – Может, у меня квартира напротив твоей. – Тебе этого хотелось бы, лазутчик. – Я начинаю ощущать, как на спине выступают первые капельки пота. Если так, я, вероятно, сама готова посидеть в темноте, вооружившись биноклем. – Ну так что? Они живы? – Завяли. Мне пришлось выбросить их сегодня утром. Его ладонь скользит по моей руке – медленно, мягко. Она очень холодная. Я смотрю на лицо Джошуа. Выражение хмурое по умолчанию. – Ты горячая. – Да, это всем известный факт, – говорю я с сарказмом и убираю руку. Автобус заворачивает за угол, и мое зрение затуманивает легкая волна головокружения, начинает подташнивать. До настоящей тошноты дело не доходит. Возможно, мое тело реагирует на стресс, вызванный подачей заявки на новую должность, поцелуем и убийственным блеском в глазах Джошуа. – Ждешь не дождешься, когда тебя пристрелят? Я беру себя в руки и выдаю лучшую отповедь, на какую способна: – Я собираюсь уничтожить тебя. Игрой в ненависть. Ты против меня. Только так можно покончить с этим. – Верно! – резко бросает Джошуа, поворачивается и встает на колени на своем сиденье, чтобы обратиться к коллегам. Все неохотно прерывают разговоры, и я чувствую – зреет бунт. Я тоже встаю на колени и машу рукой. Все улыбаются. Хороший маленький коп, всеми презираемый коп. Отмечаю, что гаминовцы сидят слева, а бексливцы – справа. – Сегодня у вас будет шесть сложных задач, – начинает Джошуа. – Семь, если включить в список его, – говорю я и получаю в ответ несколько дешевых смешков. Джошуа хмуро косится на меня: – Шесть команд по четыре человека. Каждое новое задание вы будете выполнять в другой группе. Цель – познакомиться с коллегами в отличном от офисного окружении и в процессе активных действий. В командах вы должны выработать стратегию и первыми захватить флаг. – Лица остаются безучастными, и Джошуа тяжко вздыхает. – Серьезно? Никто из вас раньше не играл в пейнтбол? Вы будете пытаться захватить флаг, опередив команду-соперника. Основное правило – не стрелять в следящих за флагами. А также в лицо и в пах друг другу. Черт, это именно то, о чем я мечтала.