Подглядывая тем вечером из-за угла, Юлия наблюдала, как из кабинета приёмного отца вышел человек, только недавно прибывший с каким-то срочным посланием. Чувствуя всё время, что происходит нечто странное, она не могла найти покоя. Любопытство и переживания не покидали её... -Папенька? - несмело молвила она, прикоснувшись к приоткрытой двери кабинета, а сама вновь взглянула на выход, куда ушёл посланник. -Прошу, дочка, - отозвался Азарьев, и Юлия вошла, оставаясь всё такой же несмелой. - Ну,... что же ты?... Помоги мне, раз пришла. -Да, папенька? - встала она перед ним, и Азарьев взял со стола какой-то документ с печатью под текстом: -Видишь ли, я не зря решил помочь тебе и твоей сестре жить более благополучно, чем могли бы, - смотрел он добрыми глазами. - Позови её? Я должен сообщить вам обоим важную новость. Юлия послушно покинула кабинет, и в скором времени она уже вернулась с сестрой. Они сели в кресла перед отцом, и тот облокотился одной рукой на стол, тут же начав рассказывать: -Хочу, чтобы вы запомнили мою душу, как щедрую. Как бы это объяснить получше, - улыбался он смущённо и вдруг вновь взял бумагу с печатью со стола. - Здесь,... здесь моё новое завещание. И вам обоим я оставил очень много. Вы никогда больше не будете ни в чём нуждаться. -Как же так? - переглянулись сёстры, и Юлия от неловкости поднялась: -Павел Александрович,... но у Вас же... есть сын. -Я и ему немало оставляю, - улыбался тот. - Не бойтесь. Я не собираюсь раззадорить его ещё больше. -Ещё больше? - поднялась следом за сестрой Алёна. -Мой сын игрок, растратчик денег. Это его главная ошибка жизни, но он остаётся моим сыном. Да,... я люблю его и без наследства так же не оставлю. Однако, пока жив, обязан сохранить сие наследство, иначе он всё проиграет и никому ничего не достанется. -Павел Александрович, я,... - взглянула Алёна на не менее удивлённую сестру, но продолжила. - Я не знаю, как Юлия, но я чувствую вдруг себя лишней. Не будет ли Лев Павлович грозен, узнав, что ему придётся делить с нами наследство? -У него были сёстры и брат, которые, увы, не дожили до сегодняшнего дня, - признался Азарьев и выдержал паузу, будто вспоминая кошмарное прошлое, от которого резко встряхнулся. - Наследство и раньше было разделено. Азарьев отошёл к окну, помолчав ещё некоторое время, а у сестёр на душе становилось всё страшнее. -Ступайте, мои хорошие... Надеюсь, так и останусь для вас достойным отцом, - молвил вдруг он, но повернулся только когда девушки покинули кабинет и дверь закрылась. -Дурак, - молвил тихо Азарьев. Он взял с подоконника лежащий там конверт и достал из него бумагу. Кратко перечитав её, Азарьев сел в кресло и тяжело выдохнул: -Угрозы... Опять угрозы... А рука дамы... Кто же эта дама? -Вам опять угрожают? - раздался вдруг голос стоящего у двери господина в чёрном плаще и треуголке. Азарьев так и вздрогнул, сев прямо: -Марков?... Вы снова появляетесь, как приведение?! Я же просил без доклада не приходить... Я бы хотел ещё для дочерей пожить... -Боюсь, именно из-за этого Вы лишаетесь единственного сына, - улыбнулся Марков и, положив треуголку на стол, сел в соседнее кресло. -Вы что-то уже узнали? - с надеждой ждал Азарьев ответа, но Марков смотрел внимательно и молчал ещё немного. -Всё проще, чем думалось, - сказал он, а рукой стал постукивать по столу. - Игрок, растратчик денег, как Вы говорили дочерям, готовит выкуп, чтоб отец его выложил крупную сумму, а лучше и вовсе все сбережения, которые упрятал от сына пока в неизвестном месте. Да и дама нечто знает... -Вам, вижу, действительно, многое известно. Как? - смотрел с подозрением Азарьев. - Как удалось Вам пробраться сейчас в дом, подслушать мою беседу с дочерьми? А о сбережениях? Кто вдруг сообщить мог сию информацию? -Ваш игрок сам и сообщает о том своей любовнице, - указал Марков на письмо в руках Азарьева. - Не о том ли Вы получили угрозы, написанные рукой как раз её? -Я понятия не имею, о ком Вы говорите, - смотрел поражённый новостями Азарьев. -Я это тоже знаю, - кивнул Марков. - С этого дня Ваш дом и Вы будете находиться под нашей охраной. -Что?! - поднялся Азарьев с широко раскрытыми глазами. -А что это Вы удивляетесь так, Павел Александрович? - поднялся Марков. - Не Вы ли обратились к нам, чтобы выяснили, кто ворует деньги и вещи, кто угрожает да чем занимается Ваш сын? Не Вы ли? Да и мне важно, чтоб больше ничего из этого дома не пропало. Бумаги те ещё здесь? -Я... Конечно же они ещё здесь, - смотрел неотрывно в его глаза тот, и Марков продолжал: -Стоит проверить... Неужели Вас удивляет правда, о которой Вы же сами и догадывались?! Буду краток, дабы не ранить сильнее... Ваш сын готовит покушение на Вас и приёмных дочерей. Он не остановится ни перед чем, лишь бы заполучить всё. -Оставьте его, - Азарьев, будто сдался, сел обратно в кресло. Его взгляд блуждал растерянно. Сам он казался уставшим. Жизнь будто бы была чернее прежней. Оставалось только одно — покориться бьющемуся сердцу и... продолжать жить... Укрывшись в спальне, его приёмные дочери могли только догадываться о том, что он переживает. Обе, переодетые, готовые ко сну, стояли у штор окна и подглядывали за каретой, стоящей в ожидании у входа... -Может там ещё кто сидит? - вопросила Юлия. -Зря мы согласились на уговоры воспитательницы стать дочерьми Азарьеву, - прошептала Алёна. - Нечистые дела здесь творятся. -Как я скучаю по ней, - вздохнула Юлия. - Она всё же была нам, как мать... А девочки все... Мы все были, как сёстры. Так было весело, хорошо. -Тебе ли говорить о том, как было хорошо? - удивилась Алёна. - У тебя ведь теперь есть милый Гаспаро. -И ты мечтала вырваться. Не меня одну вини, - взглянула с возмущением сестра, и Алёна тут же замахала рукой на окно: -Смотри! Этот человек уходит! Он вновь был здесь! Они обе украдкой наблюдали, как Марков сел в карету, и та увезла его прочь... Глава 23 Всю ночь Юлия спала неспокойно. Разные мысли становились всё глубже, ярче, мучительнее. Она уже и сама перестала понимать, о чём думает и что так тревожит. Собравшись скорее, заглянув в спальню сестры, Юлия видела, как та крепко спит... Накинув на плечи шерстяную шаль, Юлия тихонько вышла в сад и остановилась в стороне. Она видела прогуливающихся по саду и у ворот гвардейцев и становилось вновь тревожно... -Надо покорно выносить испытания, - прошептала Юлия. Она только успела убрать от лица мешающийся из-за ветра локон волос, как увидела направляющегося к ней от дома Льва Азарьева. -Доброго утра Вам, - поклонился он и взял за руку. - Вот и свиделись мы. Остаётся ещё познакомиться поближе и с сестрой Вашей... Тогда заживём, может быть,... как родные... Все вместе. -Вы, - сглотнула Юлия. -У меня были когда-то сёстры, - поцеловал Лев её руку, а в глазах читал уже, что она о том знает. - Расскажите о себе? Откуда? Где росли? Он задавал вопросы, слушал рассказ Юлии о жизни под крылом воспитательницы и казался заинтересованным. Будто был крайне увлечён рассказом, неравнодушным, заботливым. Всё больше и больше, прогуливаясь подле него, Юлия чувствовала себя более открытой. Видя её, улыбающейся, доверчиво отвечающей крутящемуся вокруг и целующему её ручку Льву, сошедшая с прибывшей к дому коляски воспитательница остановилась на месте. Она неотрывно следила, как Юлия и Лев всё дальше удалялись по саду, а тревога росла... -Он мне ответит, - прошептала гневно воспитательница и поспешила пройти в дом. Даже не заметила вышедшую с книгой у груди из библиотеки Алёну, которая с удивлением проводила её взглядом. Воспитательницу дворецкий привёл в кабинет, где в тот час находился хозяин дома, а Алёна тут же заподозрила неладное... Она поспешила выйти в сад и резко остановилась, заметив беседующих там сестру и названого брата... -Ишь, как мило речи ведёт, - усмехнулась Алёна, но, продолжая наблюдать, устроилась лежать на травке под яблоней читать книгу, с которой так и пришла сюда из библиотеки. За нею, за Юлией с молодым Азарьевым стала наблюдать из окна кабинета воспитательница. Она сразу, как вошла в кабинет к хозяину дома, направилась к окну... Удивлённый такому поведению гостьи Павел Александрович махнул рукой дворецкому уйти и медленно поднялся из-за стола: -Анна Романовна?... Голубушка?... Душа моя?... Что же так посмело разволновать Вас? -Вы вот всё сидите, всё в делах, - строго говорила та, глядя в окно, куда и указала рукой. - А мои девочки... Что ждёт их? Вы клялись, что сделаете их самыми счастливыми! -И я выполню своё обещание. Сначала нанял им гувернантку, но потом передумал, отослал её. Счастье их, понял, в ином, - кивнул Павел Александрович. - Но объясните же мне, наконец, что произошло? -Вы прекрасно знаете, кто я! - повернулась во всей строгости Анна Романовна, а собеседник сразу вставил свои слова, заставив тем самым её пока не продолжать речи: -Знаю, голубушка, знаю, милая! Как не знать сестры фрейлины самой императрицы Марии Фёдоровны?! -Мне не нравятся ухаживания Вашего сына за моими девочками! - заявила с нескрываемым недовольством Анна Романовна. -Они теперь мои, голубушка, - смотрел удивлённый Павел Александрович, а на лице его появилась добродушная улыбка. Он скорее подошёл к ней и принялся нежно одаривать ручку поцелуями: -Ничего Лев им не сделает. Не посмеет. Теперь мы находимся под охраной и очень сильной.