— Я понял тебя, — говорю спокойно, — тогда счастья вам. Надеюсь, ты до конца праздников покинешь квартиру. Разворачиваюсь и направляюсь в ресторан. — Лёш! Постой! — она бежит за мной, хватает за руку, — я не могу… мне жить негде… Лёш! А мне противны эти касания. Вырываю ладонь. — Больше никогда не смей меня касаться, Леся. Хочешь расстаться? Пожалуйста. Собирай манатки и съезжай к своему любовнику. А меня оставь в покое. Андрей — Долго они что-то разговаривают, — ёрзает Леськина подружка Ира. — Ты чего так разнервничалась? — наливаю ей виски, девчонка выпивает. — Просто… Гляжу на Ивана. Этот прыщ всегда стремился быть ближе к Леське. Только слепой не видел, как он желал залезть в трусики к девушке друга. Его понять можно. Лёха отхватил породистую тёлочку. Высокую, с формами. То, что нужно. Но характер у неё пиздец. Она его уже доконала своими претензиями. Осматриваю Ирину. Милая блонда, с сиськами третьего размера. Ноги коротковаты, но, как назло, других девушек в компании нет. Видимо, я сегодня на голодном пайке. Может, стоило пригласить Анечку? Образ насупленной милашки не выходит из головы. Очень красивая девочка. Скромненькая. Губки пухлые, на члене смотрелись бы отлично. На Ирку становится плевать. Но после бокала виски она начинает проявлять инициативу. — Может, на минут десять зайдем в туалет? — шепчет мне. Я её уже трахал. Неинтересно. Хотелось бы свежего неизведанного тела. И в голову вновь лезет образ милашки в шапочке с помпоном. Я бы трахнул её прямо в этой шапке. Почему она стояла и рыдала посреди тротуара? Наверняка рассталась с мужиком. Почему люди выбирают праздники для подобных решений? Это же пиздец как кринжово. И человеку очень больно делают. — Лёша! — слышу голос Леськи, — подожди! Поднимаю взгляд. Лёха одевается. Движения резкие, рваные. Желваки ходуном ходят. Он в ярости. — Вот те на! — выдыхаю, поднимаюсь. — Лучше я уйду! — истерит его «невеста», — раз ты такое устроил! Погодите, я думал, он её на руках внесет в ресторан и вся такая хуйня. А они походу ещё пуще рассорились. — Я с тобой! — подрываюсь, игнорируя надутые силиконовые губы Ирины. Ловить здесь всё равно нечего. А другу явно очень хуёво. Прощаемся. Идём к машине. — И что это было? — спрашиваю, когда усаживаемся. Лёха достает сигарету, закуривает. В глазах вселенская тоска. — Она с Ванькой трахнулась. В нашей постели. — Чего? — таращусь на него, — когда? С этим дрищом? Мать моя женщина… — Вчера. Типа сорвалась, когда я остался в офисе на ночь. Он её слушал, видите ли, — выплевывает, — поехали нахуй отсюда. — Напьемся? — Да. Заезжаем в круглосуточный магазин. Берем дорогого бухла тысяч на двадцать рублей и едем ко мне. Надираемся так, что нормально не можем ни стоять, ни говорить. Лёха вываливает мне все свои чаяния. В итоге сходимся на одном: всё зло в этом мире от женщин! И даже крошечный ангел в милой шапочке тоже где-то скрывает рога и хвост. Нельзя так цеплять! Мы даже не знакомы толком, а я только о её сочных губках и мечтаю. Под бухлом меня вообще несёт. — Аня вааащеее… — бормочет друг, заваливаясь на постель, — давай ей позвоним? — Не думаю, что она оценит… — с трудом соединяю буквы в слова. — МЛЯЯ… Я ХОЧУ ПОЗВОНИТЬ! — орет Лёха. — Завтра… проспишься и звони… Но в итоге он звонит. Только не Анечке, а другу — владельцу кемпинга. Бедняга выслушивает все проблемы Лёхи по второму кругу, и я ему искренне сочувствую. В общем… — Нахуй всё! Завтра едем отрываться! Бабы зло! — заваливается на постель и засыпаем. Встаем оба в пять утра и выдвигаемся в «Петушки». Лёха с похмелья, но выглядит нормальным на первый взгляд. — Ничего, думаю, в глэмпинге найдем себе спутниц, — смеется он, — я наконец-то чувствую себя свободным. Может, ты и прав… отношения — это ярмо. Он сейчас на стадии отрицания. Ничего, пройдет. Лёха классный мужик. И он найдет себе жену получше этой истерички Леськи. Приезжаем и мой брошенный друг тут же бросается в атаку. Начинает клеить местную администраторшу Машу. А она и рада. Но потом случается то, что я не могу объяснить рационально. После небольшой экскурсии по территории мы видим Аню. Стоит со своим желтым чемоданом, топчется у входа в главный корпус. Я аж дар речи теряю. Девочка тоже решила провести праздники в «Петушках»? Вот это мы удачно заехали! — Она моя, — вдруг заявляет Лёха, когда я втаскиваю его в наш домик. — С чего это вдруг? — ощетиниваюсь. — Опа! Значит, ты запал на помпончика? — он разваливается на кровати. — В смысле запал? Она миленькая. С ней будет очень жарко, я уверен. — То есть, варианта отказа ты не допускаешь? Мне женщины не отказывают. — Давай так. Кто сможет очаровать маленького помпончика, тот и скрасит её досуг? А другой будет довольствоваться Машей. — Ты предлагаешь спор? — морщусь. — Нет. Просто небольшой уговор. Анечка сама сделает выбор. — Договорились, — жмём руки. И я решаю действовать. Лёха засыпает, а я хватаю брошюру и иду к малышке. Она быстро открывает дверь. Такая девочка! Пиздец! Я теряю берега походу… Помогаю ей растопить камин, чувствую себя прям ну мужиком. Обычно мне попадаются эмансипированные мадамы, которые и сами колесо могут поменять, и электрика вызвать. А от меня им лишь член нужен крепкий. И всё меня устраивало. До этого момента… Не хочу уходить. Девочка так смотрит, словно боится одна оставаться. А я чувствую себя большим мужиком, способным защитить. Она подходит слишком близко. Или это меня так к Анечке тянет? Как загипнотизированный, смотрю на нежные пухлые губы… приходится свалить, чтобы не наделать глупостей. — Ну что, очаровал? — ржет Лёха, когда я вваливаюсь в домик, — я тут выпить налил, пиздец, похмелье. — И мне налей. — А ты чего такой красный? Засмущал тебя наш помпончик? — Холодно просто, — отворачиваюсь, — зима на улице ваще-т. Не признаваться же, что у меня мгновенно встал от её близости и аромата? Аня пахнет нежно, сладко. Как бутончик, который безумно хочется сорвать. И в этих леггинсах такая стройная. Красотка, одним словом. Есть в ней изюминка, глубина. Вроде бы девочка простая, но её хочется разгадать. И меня тащит от неё пиздец как. С трудом дожидаюсь вечера. Ведь в голове уже родился коварный план. Сегодня ночью крошка Аня уже будет кричать в моей постели.