Я вытащила телефон, выронила его, подняла. Руки не слушались, а глаза уже заволокло слезами. – Не надо, Китти, – остановил меня Итан. – Ты же понимаешь, что мы с тобой не годимся в родители. Ты в Стэнфорд поступила. Иди учись. А я опять сошёлся с Мэддисон, нам обоим сейчас не нужны эти проблемы. Уладь это как-нибудь, ладно? У меня сейчас свободных денег нет, я тебе потом верну половину, лады? Это был единственный раз, когда он произнёс «мы» и «нам». – Деньги? – разум отказывался воспринимать все сказанное Итаном. – Половину? – Ну да. Накосячили вместе, платим поровну. Ты только не тяни с этим. О, мне пора, – он помахал мне рукой и вернулся в квартиру отвечать по домофону. Я не плакала. Меня словно парализовало посреди коридора, а все тело стало напоминать выскобленную ложкой консервную банку. Мимо прошёл курьер с внушительным заказом суши, а Итан торопливо расплачивался с ним, стараясь не глядеть в мою сторону. Да уж не страмайся, у меня все равно на рис аллергия. Видимо, этот вечер он проведёт с той самой Мэддисон, единственной девушкой, которая держит его на коротком поводке, и перед кем бессилен он сам. Ей также плевать на него, как ему на всех остальных. Я иногда слышала, как Итан отвечает на её звонки при мне, как меняется его взгляд и голос, в которых появляется не наигранная нежность. Я всё это знала, но всё равно ждала чего-то, что мерцающая точечка на экране тоже окажется достойна нежности, а, может, и я вместе с ней… Дура. Наивная дура… Решать ничего не пришлось, тем же вечером, меня избили, ради кошелька с парой баксов, и точечка на экране погасла навсегда. В больницу ко мне никто не пришёл, и лишь спустя несколько месяцев, когда Итана в очередной раз бросила легендарная Мэддисон, и он позвонил мне, а я… Я ответила ради его голоса и очередной порции отравляющей разум и сердце лжи. Я продолжала ждать чуда по инерции, и так продолжалось до сегодняшнего дня, когда я услышала совсем другое «мы» и шутливый, но всё же план на совместное будущее, в котором мерцающие на экране точечки, возможно, будут кому-то нужны. Ден Ещё на середине своей тирады про детей почувствовал себя самоубийцей на полпути к земле. Слова сказаны, и обратно на крышу уже не запрыгнуть, остаётся только с невозмутимой рожей нести этот бред дальше. Что на меня так повлияло: пустота в моей постели и квартире, вкупе с брешью в груди, или идиотский разговор с Хэндерсоном? Уже неважно. Необъяснимо, но спорить с собой нет желания, мне нравится эта девушка, похожая на диковатого зверька. Который продрог и проголодался, но боится сделать шажок в сторону сочного стейка под навесом. Вдруг там ловушка? Ну же, Китти, Китти, Китти. Смотри, какой я безобидный идиот, в этой глупой шутке, только доля шутки… Ну же посмейся, но вместо её смеха, я увидел слезы, и это были самые жуткие слёзы в моей жизни. Ни всхлипов, ни дрожания плеч, словно невидимый вентиль открыли и полилось. Разошлись старые швы, и Мор теперь истекала кровью, а я не знал, что делать. – Хей… Не откликалась, ушла в свои мысли, и я потянулся к покрытым влажными росчерками щекам. Вздрогнула, встретилась со мной взглядом, а я смотрел на неё, и мечтал вырвать позвоночник тому ублюдку, который заставляет её ступать по тем самым раскалённым углям. – Извини, – шмыгнула носом Мор, и я не сдержался и в очередной прирыкнул на эту её дурацкую привычку постоянно просить прощения за всё подряд. – Знала бы ты, как меня бесит эта хрень, или ты нарочно нервы мне треплешь, своими извинениями? Будешь и дальше меня злить? Замотала головой, стряхивая вместе со слезами мои руки. Быстро поймал её крохотную ладошку с сильными упругими пальцами и крепко сжал в своей, пока мы догоняли патрульных. Ты загадала мне новую загадку, Китти, теперь я не отстану, пока всё мне не выложишь: больнички, дети, странные песни. Хочу знать о тебе всё, хочу вытащить шипы из твоей лапки и превратить затравленного котёнка в яростную львицу. Но пока меня самого, как зверя посадили за решетку, а Китти осталась по другую сторону металлических прутьев дожидаться вердикта законников, я же думал, на кого потратить положенный мне звонок. Прямо как в шоу «Кто хочет стать миллионером». Папе? Не. Он наорёт, притащится вместе с мамой, она ударится в слёзы, меня будут просить дыхнуть до тех пор, пока я не подохну от нехватки кислорода. Ну нафиг. Выбор на самом деле не велик, но орать он тоже будет… – Ты охренел, Кавана? Поморщился от крика Дастина, а задремавшая на скамейке у стены Морнинг вздрогнула, смешно заморгала и принялась тереть нос. – А от тебя пахнет парфюмом Оливии, – перешёл в контрнаступление, и мой босс на мгновение стушевался. – Я до дома тащил её на руках, как думаешь, чем от меня должно пахнуть? – Ага, спорим завтра вы будете пахнуть одинаковым шампунем и гелем для душа, – оскалился, наблюдая за смущением Дастина, который уже вовсю лохматил свои влажные волосы. – Мы не… Да какое твоё дело, вообще. Дыхни! Обрушил на него целый поток грязной ругани, чтобы он точно уловил, что ничего крепче карамельного фрапучино я не пил, и Дастин нахмурился. – То есть ты не сорвался. – Нет, блин. Чутка утопил газ, пободался с патрульным. Заплати уже залог, мы с моей маленькой заказчицей хотим спать, – кивнул на Китти, и мой босс повернул голову и ещё более растерянно поздоровался с девушкой. – Ты трезв… – Дастин, твою мать, да я трезв. Хочешь мочу тебе в баночку соберу, если не веришь? Прям сейчас! – дёрнул молнию на штанах, и теперь уже спящие в камере бомжи шарахнулись по сторонам. – Верю, – уже с явным облегчением ответил он. – Залог я за тебя внесу, но только потому, что ты нужен мне завтра на работе. – Ага. И тачку мою заберешь со штрафстоянки? Отгони к моей квартире, судя по всему, меня лишат прав на неопределённый срок. Дастин закатил глаза и протянул мне руку за ключами. – Не поцарапай. – Завтра. На. Работе. Приложил ладонь козырьком ко лбу и отдал нашему порномастеру честь. – Ты никогда не повзрослеешь, Ден. Серьёзно, завязывай со своим пубертатом, не маленький уже. Я обхватил прутья решётки и наклонился к Дастину. – Я уже на пути к исцелению, босс. Правда, не к своему. У меня большие планы на прелестное создание с голосом падшего ангелочка. Она ещё сама не знает, что ждёт её сегодня ночью. – На этой неделе пашешь без выходных, Кавана. – Напугал, – скрестил руки на груди, продолжая храбриться. Неделя в ритме Дастина на самом деле отдаёт жестью, этот говнюк вполне может запихнуть меня в групповуху или что-то с жестким фетишем. – Даже не начинал, Денни. До завтра. – зловеще прошипел начальник, и я не стал шутить про него и Оливию от греха подальше. Хотя очень хотелось… Как я предполагал, прав меня лишили на ближайшие три месяца. Я не сильно парился, сниму комнату поближе к студии, но вот работать с Китти мне явно станет сложнее. Закусил большой палец, уже стоя на парковке, а моя нанимательница тяжело вздыхала, глядя на оплаченную квитанцию со штрафом. – Много содрали? – Не особо, просто обидно, – она смяла лист и прицелилась в мусорку. – Во всём надо видеть плюсы, зато ты забыла о своих мокрых штанишках. Ай! – комок прилетел мне в глаз. – Не дуйся, со мной случались вещи и пожёстче. Я как-то обделался и даже не проснулся. – Ты поэтому так реагируешь на подозрение в пьянстве, вспоминать не хочешь? – Китти высматривала на парковке свой раритет. – Не совсем. Меня не парят воспоминания. Было и было. Но я в завязке, и меня дико бесит, когда кто-то начинает считать меня слабаком. Все эти обвинения, словно возвращают меня на исходную, нивелируют всё, что я уже сделал и куда дошёл. – Понимаю… – согласилась Мор и потёрла ключ между пальцами. – Я вот срываюсь постоянно… – Просто, тебе некому было помочь. В трезвости главное поддержка. Без шуток, хочешь сходить со мной на собрание? Посмотришь, послушаешь, это полезно. Можешь даже ничего не рассказывать. – У меня не с алкоголем проблема. – Я знаю, но суть та же, пойдём. Я скину тебе адрес и время. – Хорошо, – она вдруг нежно улыбнулась мне, и долго не отводила взгляд, изучая моё лицо, словно сравнивала с чем-то или кем-то, но я явно выигрывал, и это заставило улыбнуться в ответ. – Блеск. Как ты себя чувствуешь? – Как бродяжка. Хочу помыться, переодеться и лечь в теплую кроватку. – Сначала меня добрось до дома. – А с Дастином ты не мог поехать? – Неа. У нас с тобой другой маршрут и другие планы, Мор. – Какие? – Помыть, переодеть тебя и уложить в теплую кроватку. Ты же не думаешь, что я отпущу тебя в таком состоянии одну в Пало-Альто? Останешься у меня. Закинем твои шмотки в стиралку, а утром поедешь на учёбу. У тебя нет выбора, я не отпущу тебя сегодня. Она недолго поломалась, посмотрела на часы, покрутила на пальце ключи, а затем снова посмотрела мне прямо в глаза. – Хорошо. Но спим отдельно. И я за рулём! Торжественно кивнул и даже пальцы скрещивать не стал. Подвох, для моего котёнка заключался в другом. – Ма-ам. Па-ап. Я дома, и я не один! – Прокричал с порога, и Мор дёрнулась обратно на улицу к машине, но со всего размаху врезалась в закрытую дверь. Я очень предусмотрительный. Никуда ты не сбежишь теперь.