— Много чего, — уклонился от ответа Стас. — Видели, куда они поехали? — Дальше по Минскому, — ответил майор. — У нас тут не разгуляешься. На Рузу, если через Дорохово, или на Можайск, тогда по шоссе. Остальные дороги проселочные. Если туда свернули, искать бесполезно. Там камер нет. — Как думаете, те, из микроавтобусов, на дальнее расстояние шли? — поинтересовался Крячко. — Нет, не похоже, — подумав, ответил майор, и капитан его предположение подтвердил. — На заправку не заехали, а те, кто далеко идет, знают, что перед КПП лучшая заправка на двести километров. Номера у них нашего региона, значит, об этом знают. Еще по нужде в лесок ходили, а через двадцать метров есть гостиница с удобствами и кафе приличное. Парень, что девушку в лес водил, жевал что-то. Типа батончика шоколадного, значит, голодный был. Почему тогда не посидеть в кафе, как нормальные люди? Нет, недалеко они ехали. — Спасибо, мужики, выручили меня, — поблагодарил Крячко, вставая. — Куда теперь? Дальше по трассе? — спросил капитан. — Попробую, — кивнул Стас. — Следующий пост у Дорохово. Может, стоит туда заехать? Я могу их предупредить, — предложил капитан. — Там ребята понятливые. Подготовят все, что нужно. — Не откажусь, — согласился Крячко. — И за это спасибо. — Не за что. В другой раз вы нас выручите, — улыбнулся капитан. Он повернулся к пульту, вызывая на связь пост Дорохово, а Станислав вернулся в машину и поехал дальше. Он решил доехать до Дорохово, побеседовать с сотрудниками ДПС и заночевать в местной гостинице, а утром продолжить поиски. — Товарищ полковник, товарищ полковник! Проснитесь! Гуров открыл глаза. Кто-то тряс его за плечо, но как-то неуверенно, точно стесняясь. Перед лицом чернела искусственная кожа казенного дивана. «Я в Управлении, — вспомнил Гуров. — Сколько же я проспал?» Еще не повернувшись, спросил: — Который час? — Почти девять. Гуров застонал и рывком поднялся с дивана, едва не сбив с ног дежурного, устроившего ему побудку. — Почему раньше не поднял? — сердито проворчал он. — Так не велено было трогать, — виновато оправдывался дежурный. — Кем «не велено»? Я ж тебе лично приказ отдал. — Лев торопливо складывал байковое одеяло, выуженное вчера из недр кладовой в дежурной части. — Подъем в семь тридцать, так было сказано? — Вы в пять только вернулись, — напомнил дежурный. — Это тебя не касается. Отдал командир приказ, в лепешку расшибись, но выполни. — Товарищ генерал приказал беспокоить только в случае чрезвычайных обстоятельств, — оправдывался дежурный. — Товарищ генерал, — протянул Гуров, сбавляя тон. — Все равно нужно было разбудить. Он сунул в руки дежурного подушку, поверх бросил одеяло и приказал: — В дежурку верни! Тот развернулся, собираясь выйти, но на полпути замер и проговорил: — Товарищ полковник, там вас в больницу вызывают. Я номер записал, они звонка ждут. — Вася, ты когда-нибудь научишься определять, что в данный момент важно, а что может подождать? — обреченно вздохнул Гуров. — С этого же начинать нужно было, а не замечания выслушивать. Диктуй телефон! — Он в дежурке остался, — промямлил дежурный. — Вася, ты в ударе. Почему номер-то с собой не взял? — Виноват, товарищ полковник. В другой раз исправлюсь, — пообещал дежурный. Гуров махнул рукой, заранее зная, что толку от его обещаний не будет. Вася сидел в дежурке уже восемь лет, но определять важность информации так и не научился. Спустившись в дежурку, Лев забрал номер. Ответил ему Игорь, отец Макса. Он был возбужден до крайности. Голос дрожал и то и дело срывался. Казалось, еще немного, и у него начнется истерика. — Лев Иванович, он очнулся! — отбрасывая правила этикета, прокричал Игорь. — Наш мальчик пришел в себя! — Прекрасно. Как он себя чувствует? — Плачет. Ему очень больно, — сам едва сдерживая слезы, ответил Игорь. — Что говорит врач? С ним можно пообщаться? — Недолго. Состояние крайне нестабильное. — Игорь судорожно вздохнул, но заставил себя продолжить: — Приезжайте. Он хочет говорить с вами. — Он так сказал? — переспросил Лев. — Да, он ждет вашего приезда. Поторопитесь. Из трубки понеслись гудки. Убрав телефон, Гуров велел дежурному предупредить генерала о том, куда он уехал, и обязательно передать новости о Максе. После этого он отправился прямиком в больницу. У палаты Макса дежурил отец. С Гуровым он поздоровался сдержанным кивком. — Повремените немного, — остановил он его. — Там сейчас Элла. Она попросила оставить их наедине. Думаю, она понимает, что шансов нет. — Возможно, все не так плохо, — попытался подбодрить отца Макса Лев. — Ведь он же пришел в сознание, а это верный признак улучшения. — Не нужно, — скривился Игорь. — Сейчас мне меньше всего хочется слушать пустые утешения. Мальчик умирает, и этого уже не изменить. Он поднял глаза. Во взгляде плескались такая тоска и безнадежность! Какое-то время стояли молча. Потом Игорь снова заговорил: — Вы знаете, я ведь никогда не воспринимал всерьез его желание зарабатывать. Не хотел видеть, насколько он рвется к самостоятельности. Свои деньги, свой бизнес. Он начал говорить об этом еще подростком. Я всегда отмахивался: сперва учеба, потом бизнес, и он, казалось, соглашался с моим мнением. Оказалось, его желание самому себя обеспечивать гораздо серьезнее. Почему я не выслушал его? Почему не поддержал, не дал ему то, к чему он стремился? Все мы крепки задним умом, верно? — скорбно улыбнулся он. Гуров не нашелся что сказать. Дверь палаты открылась, на пороге появилась Элла. Увидев Гурова, она махнула рукой: — Что же вы стоите? Проходите скорее, он ждет вас, — и посторонилась, пропуская Гурова. Игорь зашел следом, остановился у изголовья. Глаза Макса были закрыты. Отец легонько похлопал сына по плечу и негромко произнес: — Сынок, полковник приехал. Макс открыл глаза, отыскал взглядом полковника. — Я должен признаться, — начал он. — Хочу рассказать все. Голос звучал едва слышно, Гурову пришлось наклониться к самому лицу. — Врач сказал, тебе нельзя утомляться, — напомнила Элла. — Говори короткими фразами, только самое важное, и не вздумай волноваться. — Хорошо, мама, — с нежностью посмотрел на мать Макс. — Я постараюсь. Только ты иди. Не хочу, чтобы ты слушала. — Я тебя не оставлю, — решительно воспротивилась Элла. — Ни на минуту! — Прошу тебя! — умоляюще взглянул на нее Макс. Она не выдержала и сдалась. — Хорошо, но учти, ровно через тридцать минут я вернусь. И тогда тебе меня уже не выставить. Доктор четко ограничил время, помни об этом! Сказав это, Элла вышла из палаты. Возле Макса остались только мужчины. — Макс, я понимаю, что тебе тяжело говорить, — начал Гуров. — Давай условимся так: я выскажу свою версию истории, а ты подкорректируешь в тех местах, где потребуется. Сэкономим и время, и силы. Идет? — Нет, я должен сам, — воспротивился тот. — Все и сразу. — Ладно, начинай, — кивнул Лев. — Я продавал наркоманов в частную клинику. Долго. И задорого. Их забирал всегда один и тот же человек. Имени не знаю, только «погоняло». Он велел называть его Калина. Я так и называл. — Это тот человек, что был за рулем «БМВ»? — спросил Гуров. — Он самый. В ту ночь он приехал, чтобы забрать Фантика, это «нарик» из Воронежа. Он в столице года два, но места себе так и не нашел. Бомжевал, по дружкам мотался. — Макс перевел дыхание, говорить было трудно. Голова кружилась, путая сознание. — Калина должен был отвезти Фантика в «Лечебный центр»? — воспользовавшись паузой, спросил Гуров. — Вы уже знаете? Но как? Откуда? — удивленно уставился на него парень. — Ладно, не важно. Знаете и знаете. Все верно, если бы вы не вмешались, он отвез бы «нарика» в клинику. Дальше рассказ почти не прерывался. Из того, что сказал Макс, добавляя то, что уже знал Гуров, вырисовывалась следующая картина: для Макса все началось почти два года назад. Он тогда поступал в институт. Сдача документов, общие сборы и все такое. На общем сборе познакомился с парнишкой, Леликом. С виду приличный, при деньгах. И веселый. Короче, Максу он понравился. Макс ему вроде тоже. Начали вместе тусить. Месяца через три Макс узнал, что его новый друг балуется наркотиками. Ему было непонятно, откуда тот берет деньги. Тогда он уже знал, что родителей у Лелика нет. Мать умерла три года назад, а отца и не было никогда. Братьями-сестрами обременен не был. Одним словом, помочь некому. Откуда тогда деньги? Макс взял и спросил в лоб. А Лелик так же в лоб ответил. Муж свояченицы, троюродной сестры матери, непыльной работенкой обеспечил, заявил он. И предложил работать вместе. Макс согласился сразу, а как узнал, в чем дело заключается, призадумался. Ему было непонятно: кому и зачем понадобилось отлавливать наркоманов? Официальная версия звучала так: некий филантроп помогает людям с зависимостью вернуться к нормальной жизни. Тем, кто добровольно либо не хочет, либо не может обратиться за помощью. Их помещают в лечебницы и там убеждают пройти курс реабилитации. За помощь Макса филантроп платил щедро, и поначалу Макс даже верил в его существование. Долго верил. Примерно с год. Первые сомнения закрались, когда исчез Лелик. Не появлялся ни в клубах, в которых они с Максом обычно оттягивались, ни в общаге. На звонки не отвечал, институт забросил. Макс спросил о нем у Калины, тот заявил, что Лелика пришлось изолировать. Мол, он попал под влияние пагубного пристрастия, с которым был призван бороться, и теперь сам стал объектом благотворительности филантропа. Макс ему не поверил. Во-первых, он не верил в то, что Калина так долго не мог просчитать Лелика. Работая с наркоманами, не распознать его в Лелике? Очень сомнительно. Во-вторых, даже если так, почему Лелик не отвечает на звонки? Почему Калина категорически отказался сказать, в какую именно клинику поместили друга? Он что, в «одиночке» под арестом? Но больше от Калины ничего добиться не удалось. Как только речь заходила о Лелике, он попросту отмалчивался. А потом произошло еще кое-что. От знакомых в клубе Макс узнал, что парня, которого он всего лишь два месяца назад сдал Калине, нашли в парке с передозом. Вот вам и лечение. Макс понял, что Лелику грозит реальная опасность. Неизвестно какая, но явно смертельная. Тогда он решил проследить, куда едет Калина после того, как забирает очередного «нарика». Ему удалось проследить машину Калины до самой клиники. Время было ночное, Макс запомнил дорогу и собирался вернуться туда утром. Если Лелик там, он его отыщет. В клинику он вернулся, но разрешения на свидание с другом не получил. Сотрудники клиники в один голос твердили, что наркоманов тут не держат. Максу пришлось уехать ни с чем. Тогда он решил подсобрать компромат, предъявить его Калине и заставить отвезти к другу. Он начал узнавать по своим каналам о судьбе тех, кого когда-то сдал Калине. За неделю насчитал восемь трупов. Восемь парней были мертвы. Все от передозировки, но Макс больше в эту версию не верил.