– Дети, которые правы…, – Марта опустила голову, чтобы не показывать намокших глаз. – Нет, не правы! Я тебе уже говорила. Тебе надо по-другому одеться и… – А моему лицу это никак не поможет. Их разговор возвращался в прежнее знакомое русло: Снежана старалась переупрямить Марту, которая не торопилась отказываться от своих взглядов. Беда заключалась в том, что единственный известный Снежане подход не мог сработать, а для Марты слова красивой, пусть и лучшей, подруги не играли большой роли, ведь каждый раз в ответ она думала: "Тебе легко говорить". Какое-то время спор еще продолжался, но с каждой минутой затухал все больше, пока, наконец, Снежана не сдалась. И в этот день огонек их дружбы стал еще более блеклым, хотя они этого даже не поняли. Вечером Марта с отвращением смотрела на свое отражение в зеркале, но вместо того, чтобы увидеть правду или хотя пожалеть себя, она подумала: "Ты этого и заслуживаешь". По какой такой причине она это заслужила ответа не было, поскольку сама фраза произрастала из обиды и злости на весь несправедливый мир, в котором Марта делала крайней саму себя. 20 Марта открыла глаза посреди гостиной. Как и прежде в центре потолка горела люстра, а в дальнем углу из камина еще доносился треск углей. Сегодня был тот день, когда Марте не хотелось быть в доме, а и вообще видеть снов. Ей хотелось отрубиться и проспать восемь или десять часов, чтобы ее не тревожила ни одна мысль и ни одно воспоминание. И уж тем более ей не хотелось видеть Августа, но видимо у дома были свои планы. Убедившись, что в гостиной никого нет, она забралась на кресло с ногами и уткнулась лицом в колени. Как бы она ни пыталась, фраза, сказанная Димой Черновым, не желала покидать ее голову: «Она же тощая и страшная!». И снова, и снова она крутилась в голове. Смог бы он сказать такое, если бы знал, что Марта стоит в паре метрах от него? А какое это имеет теперь значение? Он ведь сказал. В услышанном для Марты не было никакого секрета – она точно также думала о себе, но одно дело она, и совсем другое, когда это при всех говорит другой человек. Если прежде в глубине души она и верила в том, что может ошибаться, то теперь было абсолютно понятно, что никакой ошибки нет. Но она ведь не виновата! Ей не позволяли выбирать внешность и фигуру. Почему надо судить человека по его внешнему миру, а не по тому, что кроется у него внутри? Едва она успела задаться этим вопросом, как поняла, что и сама так делает. Что в сущности она знала о Диме Чернове? Ничего. Но это не мешало симпатии зародится в ее юном сердце, поскольку Марте нравились его темные волосы, высокий рост и ямочки на щеках, когда он улыбался. От этой мысли стало еще более горько, и она крепче обняла колени. Когда в голове на короткий промежуток времени наступила тишина, Марта, наконец, поняла, что откуда-то издалека слышит тихую мелодию. Она приподняла голову и прислушалась. Точно! Мелодия, но откуда? Разыгравшееся любопытство усмирило тоску, и девушка слезла с кресла, чтобы отправиться на поиски источника звука. Она выбралась в холл и снова прислушалась. Мелодия доносилась со второго этажа. Шаг за шагом она поднималась наверх, становясь чуть ближе к цели. Повернула налево и, пройдя по коридору, очутилась перед закрытыми двустворчатыми дверьми. Марта приложила ухо к дверному полотну – музыка пряталась именно в этом помещении. – Август, это ты? – не решаясь открыть дверь, позвала Марта. – Да! Марта, ты пришла! Заходи! – его счастливый голос развеял последние сомнения. Марта открыла дверь и шагнула в неизвестность. Это была большая библиотека. Стеллажи с книгами стояли вдоль стен, образуя почти идеальный круг. Но это не все! Подняв голову вверх, Марта увидела второй и третий ярус библиотеки. – Ничего себе, – сказала она, открыв рот от удивления. – Иди сюда! – настаивал Август. Девушка опустила взгляд. В центре зала перед ней предстало странное сооружение. Оно напоминало маленький средневековый замок, полностью построенный из книг. Самых разных. Больших и маленьких, новых и старых, цветных и черно-белых. На верхушке сооружения отчетливо выделялись зубцы, сделанные из произведений Сартра, Дюма, Камю и многих других. А для большей безопасности замок окружал забор, по углам которого стояли башни. – Ты где? – спросила Марта, хотя уже догадывалась какой ответ получит. – Внутри! Где мне еще быть? Иди сюда. – Зачем? – Да иди сюда. Тебе понравится, гарантирую. – Я же не ребенок сидеть в шалаше, – Марта продолжала сопротивляться. – Это не шалаш, а замок. Иди сюда. Не понравится вылезешь. – Какой же ты странный, – вздохнула девушка и направилась к замку. Встав на четвереньки, она проползла через ворота, стараясь не задеть книги. Внутри оказалось достаточно темно, и единственным источником света был маленький фонарик, который держал в руках Август. Наконец, Марта увидела откуда доносилась мелодия – это была музыкальная шкатулка, внутри которой пряталась балерина. Прямо как в фильмах. – Привет, – сказал Август, прислонив фонарик себе к подбородку и направив его луч на лицо. – Привет. А что здесь вообще происходит? – Я не понимаю твой вопрос! – гордо заявил Август. – Зачем ты это построил? – Захотелось, – пожал он плечами. – В детстве я любил строить шалаши из стульев и одеял. А кто так не делал, правда? – Ну, – Марта отвела взгляд. – Признавайся. Тут только я, а я уверен, что ты делала так же. – Было пару раз. – Ну вот! Видишь? Теперь рассказывай, как прошел твой день. – Я не хочу об этом говорить, – и снова в голове всплыла фраза Димы Чернова. – То есть мы опять будем играть в эту игру? Я продолжаю спрашивать, ты продолжаешь брыкаться, потом я все-таки добиваюсь своего, и ты сдаешься. А главное, что в итоге тебе самой становится легче. – Просто это…, – она резко замолчала, прикусив губу. – Что это? – спокойный тон Августа звучал словно голос психотерапевта. – Очень обидно. – Вот тебе раз. Тогда точно рассказывай. Что произошло? Всегда был простой способ уйти от разговора: обидеться и удалиться от Августа на приличное расстояние, чтобы он не мог приставать со своими дурацкими вопросами. Но Марта поняла, что действительно хочет поделиться, только ей было очень стыдно. – У нас в классе есть парень. Дима Чернов. Он мне раньше нравился, но так ничего серьезного. Ерунда. – Прямо-таки ерунда? – Да, ерунда. Ты будешь слушать или нет? – Прости, – Август положил фонарик и поднял обе руки вверх. – Так вот. Я стояла возле класса и случайно услышала… Ну, как случайно… Услышала я случайно, а вот слушать продолжила намеренно. Нет! Зачем я тебе это объясняю. Это неважно! Ни Дима ни другие ребята не знали, что я стою за углом. Они обсуждали девчонок из класса. На уроке биологии они составляли рейтинг и теперь… Поговорили почти обо всех и тут дошла очередь и до меня. Кирилл Суворов спросил Диму: «А что насчет Ларионовой?». Он вначале замялся, а потом… Ерунда все это! – Марта обхватила руками колени и уткнулась точно также, как сделала это в кресле. – Марта, – ласково произнес Август ее имя, – Марта, посмотри на меня. Я не враг тебе и не собираюсь осуждать или стыдить. Что он сказал? – Он сказал, что я тощая и страшная, и это правда, – едва выдавив из себя правду, она снова спрятала лицо. Ей захотелось провалиться сквозь землю. Оказаться там, где нет никого и ничего, и чтобы ни одна мысль не тревожила ее голову. – Наивная ты, моя Марта, – девушка не видела его лица, но была уверена, что Август улыбается. – Это же такая глупость. – Не глупость, – пробурчала она в колени, от чего половина слова пропала где-то в джинсе. – Ты же видел меня! Так и есть, но я в этом не виновата. – Вот, – после паузы снова заговорил Август, – ты спросила меня, почему я построил крепость. Ты знаешь, почему коты так любят коробки? Дело именно в четырех стенах. Будучи довольно нервными животными, коты постоянно стремятся к безопасности. И вот как раз коробка, где они защищены с четырех сторон и дарит им эту самую безопасность. Примерно так же было и со мной. Я залезал в свой шалаш и чувствовал себя отрезанным от мира и его проблем. Пока я в нем прятался не было ни школы, ни ругани с родителями, ни страшных снов, ни темноты. Это было мое убежище. Но кроме шалаша я всегда прятался за страницами книг и их героями. Я окунался в миры полные приключений и таинственных опасностей и как будто растворялся из реальности. Поэтому здесь я построил шалаш из книг – соединил две вещи, дававшие мне ни с чем несравнимое чувство безопасности. Непробиваемые стены из творений великих писателей. Но давай признаем одну простую вещь. То, что я делал в детстве – это самое настоящее бегство. Меня вовсе не подстерегали никакие хищники, о которых думают коты, не было никаких других угроз, что могли бы меня уничтожить. Чаще всего проблема заключалась исключительно в моральной стороне вопроса. Ты, наверное, не понимаешь, о чем я сейчас говорю и почему вообще начал такую тему, но я объясню. Марта внимательно слушала его, но даже и не думала размыкать рук или поднимать голову. – Сейчас по прошествии многих лет я, наконец, понимаю, что большинство моих страхов были совершенно не обоснованы. Если бы вместо того, чтобы прятаться, я прямо посмотрел им в лицо, то и проблем бы было меньше, но сейчас я уже не могу ничего изменить. Мы так часто бежим от того, что нас ранит, что не замечаем, как своим бегством только усугубляем нанесенную травму. Ты сейчас свернулась чуть ли не в позу эмбриона. Тебе не нравится думать о словах Димы Чернова, но ты упорно продолжаешь. И чем больше ты думаешь, тем глубже внутрь себя пытаешься забраться. Марта, это не выход. – А какой выход? Я же не могу изменить свою внешность. – Ты и не должна. Посмотри на меня. – Нет, – наотрез отказалась девушка. – Пожалуйста, просто подними голову и посмотри мне в глаза. Я хочу сказать тебе чистую правду. – Тогда, тем более, не подниму. – Ты же даже не знаешь, какую. Марта? – Все я знаю. – Ты сейчас забралась точно в такой же шалаш, как те, что строил я, и не желаешь выходить. Но ты, кажется, забыла, что находишься в моем замке из книг. Нет безопаснее места, поэтому здесь ты можешь не прятаться внутрь себя. Неужели я тебя хоть немного не убедил? Какое-то время Марта молчала, недовольно сопя, но потом все-таки приподняла голову и посмотрела на Августа, сидящего напротив нее в полумраке. – Вот. Так гораздо лучше. А теперь послушай. Пока ты сидишь в своем убежище, дрожа от страха, ты не сможешь взглянуть в лицо тому, что тебя мучает. А это очень важно. И знаешь почему? Потому что твой Дима Чернов неправ. – Но я же вижу… – И ты не права. Ты к себе несправедлива. Да, сейчас ты несколько худовата. Я обещал говорить тебе правду, так и будет. В твоем возрасте организм перестраивается. У каждого он реагирует по-своему, но это очень быстро пройдет. Сама не заметишь, как начнешь набирать весь. Главное не перестараться. Но не смотря на эту крохотную временную проблемку ты не страшная. Ты очень-очень красивая, но упорно отказываешься в это поверить. Я тебе не вру. Я видел тебя, я вижу тебя сейчас. Передо мной сидит красивая юная девочка, которая через несколько лет станет еще краше. Если ты уберешь волосы назад, то…