Духов уехал, а спустя три дня приехал из Сталинграда Кошкин, с ним у меня почти один в один повторился разговор с Духовым. Для Кошкина я извлёк другие чертежи, где были наброски Т-44. -Вот смотрите Михаил Ильич, мне, вернее нам, нашей армии, требуется вот такой новый танк, лобовая броня 90 миллиметров, бортовая 75, лоб башни 120 и орудие калибра 100 миллиметров. Сама башня должна быть сплюснутой, каплевидной формы. Если у вас не получится быстро разработать новое орудие, то сделайте его на основе 85 миллиметрового, просто увеличив калибр, и длина его ствола должна быть не меньше 50-ти калибров. -Ясно Дмитрий Григорьевич, сделаем. -Да, и вот ещё что, чуть не забыл, сделайте на базе нового танка и противотанковую самоходку со 100 миллиметровым орудием. -Зачем, ведь это орудие будет и на танке? -Самоходка дешевле и проще танка, так что они очень нам пригодятся в противотанковых подразделениях. Не подведите нас Михаил Ильич. Кошкин ушёл, надеюсь он сможет сделать Т-44 и управится в срок, в конце концов он ведь сделал Т-34, послуживший основой для Т-44. Опыт создания есть, наброски есть, основные ТТХ дадены, так что Кошкин должен справиться. Танк Т-44 имел лобовую броню в 90 миллиметров, борт 75, лоб башни 120, борт башни 90, так что наш герой выдал те же данные, что и были в оригинале, а что касается орудия, то 100 миллиметровое орудие имело бронепробиваемость вертикальной плиты толщиной в 100 миллиметров на дистанции в 2 километра, а более новыми снарядами плиты в 125 миллиметров, и это обычными калиберными снарядами, подкалиберные и кумулятивные пробивали намного больше. Таким образом, в зависимости от марки снаряда, немецкие Тигр и Пантера могли быть подбиты на дистанции от двух, до трёх километров. В итоге я рассчитывал получить уже Т-54, который как раз и вышел из Т-44 после замены на ней старой башни с 85 миллиметровым орудием, на новую со 100 миллиметровым орудием и новой формой. Основная разница между Т-54 и Т-55 в том, что Т-55 уже производился с возможностью вести бои с условием применения ядерного оружия, а так в принципе это практически идентичные танки. Можно сказать, что Т-55 это модернизированный Т-54. На практике мы должны были получить новый средний танк с бронезащищённостью КВ и более мощным орудием, не смотря на практически тот же калибр. А вообще танк Т-55 для своего времени был очень хорош, не зря его произвели в общей сложности 23000 экземпляров и производили более 20 лет. Его экспортировали в большое количество стран и он принял участие во множестве войн и вооружённых конфликтов, а в некоторых странах он до сих пор стоит на вооружении. Даже у нас некоторое их количество до сих пор стоит на консервации. Что говорить, если даже ИС-2 и ИС-3 стояли на вооружении до 1993 года, а отдельные экземпляры даже приняли участие в войне на Украине. Как минимум один зафиксированный случай применения ИС-3 Донецким ополчением против националистов. Это должен был стать основным танком Красной, а с 1946 года, если это не изменится, и Советской армии. Манёвренный, достаточно надёжный, мощный и хорошо защищённый танк, он в то же время был очень технологичный и относительно недорогой, что и стало причиной его массового производства, сейчас он мог полностью изменить ход войны. При тех же преимуществах Т-34, он был значительно сильней её и по факту наши войска получали отличный средний танк по сути являющийся тяжёлым, так как орудие калибра 100 миллиметров объективно можно было считать орудием тяжёлого танка. Главное, что новые танки могли с лёгкостью бороться со всеми немецкими танками. За исключением пожалуй Фердинанта, Т-44 мог с безопасной для себя дистанции уничтожать всю бронетехнику противника. Духов с Кошкиным уехали, получив от меня ЦУ и надо сказать, что они и сами прекрасно справлялись с порученным им заданием, они так ни разу и не побеспокоили меня. Видимо полученные наброски и данные по ТТХ, позволили им не отвлекаться на споры по тому, что и как делать. А у меня потянулась обычная фронтовая жизнь. Положение по всему огромному фронту пришло в норму. Обе стороны усиленно закапывались в землю, не смотря на то, что немцы не потеряли надежды прорвать наши укрепления и двинутся дальше, они тоже, как кроты, усилено копали. На данный момент обе стороны не имели достаточно сил для наступления и прекрасно это понимали. И мы и немцы делали ставку на следующий год, а пока усиленно копили силы для предстоящего генерального сражения. Всем было ясно, что следующий год станет решающим, именно тогда определится победитель, и каждый старался склонить победу на свою сторону. Япония и Турция, как ни склонял их Гитлер, держались нейтралитета, к тому же Япония увязла в войне с Америкой, и теперь тем более ей было не до нашего Дальнего Востока. Позиции обеих сторон вдоль линии фронта представляли из себя многочисленные укреплённые траншеи с множеством различных огневых точек и параллельных линии фронта полевых дорог для возможности быстрой переброски резервов. Война окончательно превратилась в позиционную, а примерное равенство сил не давало без большой подготовки возможность прорвать оборону противника. Постепенно у меня стали копится резервы, и я снова принялся менять войска на линии фронта, давая тем самым своим бойцам небольшой отдых. Также шла постоянная ротация бойцов в подразделениях. На место выбывших по причине смерти или ранения бойцов, прибывали призванные, и прибывали сразу с оружием, а не как было в тот раз, что маршевые батальоны прибывали безоружными. И вооружены они были отлично, две трети бойцов были вооружены автоматами ППС, а треть самозарядными карабинами СКС под мосинский патрон. Карабины давали тем, кто лучше стрелял, таким образом получая бойцов дальнего круга действия, они вместе с пулемётчиками в бою должны были вести огонь на дальней дистанции, а автоматы давали всем остальным и они в бою включались в работу уже на близкой дистанции. В любом случае огневая мощь нашей пехоты была значительно выше огневой мощи противника. А поскольку в основном в пополнении шла молодёжь, то старики сразу брали их в оборот, уча военному делу. Те же бойцы, кто возвращался из госпиталей, направлялись не в свои подразделения, а в новые, тем самым разбавляя призванный молодняк и становясь для них наставниками и учителями. Я не стремился сразу бросать в бой молодняк. Для начала их нужно было натаскать, чем и занимались мои командиры. Потери среди состава были небольшими, в первой линии в основном находились только расчёты огневых точек, а основной состав подразделений был во второй и третей линии обороны. В случае атаки у них было достаточно времени, что бы по ходам сообщений занять свои места в первой линии обороны. Всё это позволяло свести потери личного состава практически к нулю при вражеских обстрелах. Зенитки и воздушное прикрытие не давали возможности немцам бомбить наши позиции, по крайней мере прицельно, а при открытии артогня, в дело вступала наша артиллерия, начиная контрбатарейную стрельбу. Таким образом потери были очень маленькими, что несказанно радовало моих бойцов. Вот так и бежало время, день за днём, неделя, за неделей, закончилось лето, и наступила осень, полили дожди, бойцы в основном сидели по блиндажам, греясь возле буржуек. Если кто и воевал, то это разведка, вот им самая лафа, хотя погода мерзость и хороший хозяин в такую погоду и собаку на улицу не выгонит, зато для разведки самое то. Все сидят по укрытиям, часовым мало что видно, да и дождь хорошо скрывает звуки, вот и активизировалась разведка по обе стороны фронта. Для противодействия немецким разведчикам и диверсантам я гонял резервы на прочёсывание местности, пусть учатся, да и часовых усилил. По моему приказу на пост заступал не один часовой, а сразу трое, один открыто и двое рядом в укрытии и это дало свои результаты, количество успешных рейдов немецких разведчиков резко сократилось. Наконец осень закончилась и наступила зима. Ударил мороз, ранее малопроходимые дороги из-за мокрой грязи замёрзли и стало возможно нормально ездить, я перед этим распорядился пройтись инженерными машинами с отвалами по всем дорогам и тем самым из разровнять, так что, когда ударили морозы, то земля застыла достаточно ровной, а не глубокими колеями, по которым иногда и грузовик не мог проехать, садясь на брюхо. Не смотря на новую погоду, положение на линии фронта не изменилось, шла всё та же позиционная война, правда, как только перестали идти дожди, активизировались снайпера. Они охотились за всеми, кого видели, так как солдаты по обе линии фронта предпочитали не высовываться, а наблюдение за противником вести из укреплений и укрытий. Чаще всего обе стороны вели миномётный обстрел, так как миномёты можно было прятать в любом укрытии, правда особого толка от этого не было. Вот так незаметно подошёл и Новый Год, в этот раз я праздновал его в своём штабе. По моему приказу привезли двухметровую пушистую красавицу, её установили в бадье с песком, предварительно прибив к стволу снизу небольшую крестовину. После того, как её опустили в бадью, туда насыпали песка и обильно полили. Наряжали ёлку штабные связистки, игрушки из бумаги кстати делали тоже они, так что ёлка получилась отличная. Поставили её в актовом зале, и запах свежей хвои стоял там одуряющий. По моему приказу на новогодний вечер выделили продукты, я заранее озаботился достать различный дефицит, в том числе и трофейный, так что стол получился отличный. Для празднования Нового Года был даже небольшой военный оркестр из музыкальной команды фронта. Короче отметили Новый Год очень хорошо, были даже танцы, где наши связистки и медички были нарасхват. Я смог дозвонится домой и поговорить с семьёй. Воспользовался служебным положением, там слава богу всё было хорошо, продовольствия хватало, хоть и не шиковали, но по крайней мере и не голодали. Так и прошли праздники, а второго января для меня был подарок, и Духов и Кошкин одновременно прислали в Кубинку опытные экземпляры новой техники. 3 января 1943 года, Кубинка. Как только я получил известие, что новая техника прибыла на испытания в Кубинку, так сразу и сорвался с места. Оставив дела на своего начштаба, сам сел в машину, бронированную командирскую, в которых и перемещались все командиры начиная с дивизионного уровня, спасибо американским заводам построенным у нас перед войной, и под охраной трёх бронетранспортёров рванул рано утром в Кубинку. Почти три с половиной сотни километров проехали за пять часов, считай рекорд по такой погоде и дорогам, благо, что дороги регулярно чистили, и снегопада в последнее время не было, так что наст был наезжан. Вот так к полудню 3 января 1943 года я и въехал в Кубинку. Там к своему удивлению обнаружил генерала Федоренко, начальника ГАБТУ, хотя собственно говоря чему удивляться, это ведь и его касается. Формально задание по созданию новых танков дали ему, вот он тоже и примчался, как только опытные экземпляры прибыли на испытательный полигон. Поздоровавшись с ним за руку, он оказывается приехал всего минут за десять до меня, мы вместе отправились смотреть новую технику. Вместе с ней приехали и главные конструктора, что тоже было не удивительно, и находились они разумеется возле своих боевых машин. Поздоровавшись и с ними, мы с Федоренко стали осматривать два танка и самоходку. Несмотря на зиму, машины имели летний трёхцветный камуфляж из зелёного, черного и коричневого цвета. Первым в ряду стоял ИС-3, вернее это для меня он был ИС-3, а поскольку тут первых двух моделей не было, то это был ИС-1 или просто ИС. Вроде он ни чем не отличался от своего прототипа из моего времени, хотя я всё же не танкист и не знаток старых боевых машин и могу просто не знать некоторых отличий. По крайней мере внешне танк внушал себе уважение, достаточно большой с хищными формами, остроконечным носом и мощным орудием корабельного калибра, он по праву мог считаться на данный момент самым мощным и сильным танком в мире. Вместе с Федоренко мы залезли вовнутрь и всё тщательно осмотрели, проверили, какой вид из танка, как работают приборы наблюдения и наводки, поворот башни, и оба остались всем довольны. Выбравшись из танка, двинулись дальше, следующим на очереди был Т-44. Также полезли и в него, после того, как перед этим обошли его кругом, тщательно осматривая его. После этого всё повторилось, мы проверили обзор из него, приборы наблюдения и поворот башни, всё было отлично. Последней была противотанковая самоходка на базе Т-44, тут правда обошлось без проверки поворота башни и исключительно по причине её отсутствия. Кстати самоходка отличалась от оригинала более сильным наклоном лобовой брони, за счёт чего несколько повысилась её бронезащищённость. После того, как мы тщательно осмотрели все танки и самоходку, их занял экипаж и сначала просто проехался по полигону, показав нам прохождение машинами различных препятствий. Они проехали превосходно, а после этого провели показательные стрельбы, сначала по обычным мишеням, показывая меткость наводчиков и орудий. Затем стали стрелять по бронещитам, которые имитировали броню немецких танков. Плиты разной толщины и под разными углами были установлены через каждые 500 метров. Испытания показали, что орудия и ИС-а и Т-44 с СУ-100 гарантировано пробивали на дистанции в два километра любую немецкую броню. К сожалению у нас было только несколько трофейных Тигров, и пару из них приберегли для показа Сталину, а вот Пантер не было и это не удивительно, ведь они хоть уже и производятся, но в боях пока не участвовали, их дебютом станет летнее сражение. В нашей истории им стала Курская битва, именно тогда Пантеры и появились на поле боя. Закончив со стрельбами по мишеням, на поле полигона вывезли по бронекорпусу новой техники, и теперь уже по ней открыли стрельбу из немецкого Тигра. Пару танков наши ремонтники смогли восстановить, используя в качестве доноров запчасти с других подбитых танков. Обстрел вёлся с разной дистанции и с разных ракурсов и показал, что по крайней мере в лоб, на дистанции в два километра, ни один новый танк и самоходка не получили пробития лобовой плиты. Это нас с Федоренко очень обрадовало, летом немцев будет ждать очень неприятный сюрприз, когда их новые танки столкнутся в бою с нашими новыми танками. Честно говоря даже становится немного их жаль, если в моем времени они испытали настоящий шок, когда столкнулись в бою с КВ и Т-34, еще старыми и не модернизированными, то сейчас они встретили танки следующего после них поколения, ещё более мощные и практически неуязвимые. Казалось, что вот наконец они как минимум сравнялись с нами в силе. Даже получили некоторое преимущество за счёт большей бронепробиваемости своих танковых орудий и на тебе, только решили, что обошли нас и получат в противники новые танки, которые снова превосходят их новые Тигры и Пантеры. А если ещё принять во внимание и количество танков, то тут счёт явно не в их пользу, мы производим танков минимум раз в пять — шесть больше чем противник, причём лучших по своим боевым качествам. Вот такая арифметика получается, и немцам есть о чём грустить. Через два дня в Кубинку приехал и Сталин, причём не один, а с Шапошниковым, Василевским, Ворошиловым и Рыбалко. К их приезду подготовились, установили новые мишени, причём не простые деревянные щиты или нашу списанную бронетехнику, а трофейные немецкие танки, причём новые, это модернизированные четвёрки и Тигры, а также бронеплиты разной толщины, но не меньше 50 миллиметров. Также были установлены бронекорпуса наших новых танков и самоходки, это для заключительного показа их бронезащищённости. Удобно расположившись на специально для этого случая сколоченной трибуне, высокая комиссия принялась наблюдать за показом, им еще выдали по хорошим биноклям, и они с интересом стали смотреть за испытанием. Как оказалось, на испытание привезли не по одному экземпляру каждой модели, а по три, это нам показали по одному, так как для нас этого было вполне достаточно. Сейчас на поле полигона шесть танков и три самоходки сначала уверено преодолевали различные препятствия, причём тут как раз и пригодились бинокли, так как расстояние до машин было значительное, и без биноклей следить за ними было тяжело. Временами, поднимая целые облака снега, все машины довольно быстро двигались по заснеженной земле. Конечно ИС-ы сразу стали отставать, когда танки развили максимально возможную скорость, но и так они для своего класса танков и этого времени шли довольно быстро. Почти двадцать минут танкисты выписывали круги по полигону, преодолевая различные препятствия, пока не настало время боевых стрельб. Теперь отложив в сторону бинокли, высокая комиссия приникла к стереотрубам, которые стояли на помосте. Опытные экипажи машин, а все они имели изрядный боевой опыт, уверенно поражали цели, тут для зрелищности применяли бронебойно-трассирующие снаряды, так что со стороны было прекрасно видно куда летят снаряды. Что тут сказать, промахов практически не было, примерно 90 процентов попаданий, причём все промахи были исключительно на максимальной дистанции поражения цели. Затем начался обстрел трофейной техники с разного расстояния и ракурса и в заключении на поле танковые тягачи выкатили бронекорпуса новых танков и стали устанавливать их на различном расстоянии, и уже четыре трофейных немецких танка принялись вести по ним огонь, это были два Тигра и две новые четвёрки с уже длинноствольным орудием. В общей сложности показ новых танков продолжался около двух часов. Наконец показ завершился, и подъехав к помосту и выстроившись в ряд, экипажи боевых машин покинули их и выстроились каждый возле своей машины. Спустившись вниз, Сталин с сопровождающими не спеша подошёл к выстроившимся танкистам. -Спасибо вам бойцы, вы сейчас показали отменную выучку и боевое мастерство. А как вам самим новая техника, понравилась? В ответ раздались слова согласия, новые танки на самом деле очень понравились экипажам. В большинстве экипажей были танкисты, которые уже встречались в бою с новыми немецкими танками, в том числе и Тиграми, вот они по достоинству оценили мощь новых танков. Сейчас, когда им выпала такая возможность, они с жаром рассказывали товарищу Сталину, как им понравились новые танки и с каким нетерпением они жаждут снова встретиться на них в бою с немцами. После небольшого общения с экипажами танков, Сталин с другими военачальниками не спеша обошёл всю новую технику внимательно её рассматривая, и в отличие от нас с Федоренко вовнутрь не полез, всю же возраст был уже не тот, хотя думаю, будь он помоложе, то непременно осмотрел бы новую технику изнутри. После того, как танки осмотрели, к нам подъехали два гусеничных бронетранспортёра и на них мы все поехали осматривать мишени. Сначала двинулись к бронекорпусам новых танков, они располагались на различном удалении от стрелявших по ним трофейных танков, это позволяло легко определять возможность их бронезащиты. Так все члены комиссии смогли сами убедится в отличной бронезащите новых танков, по крайней мере те бронекорпуса, что были на дальней дистанции не получили ни одного пробития. Закончив с осмотром бронекорпусов, снова погрузились в бронетранспортёры и поехали осматривать трофейную технику, и тут все порадовали результаты осмотра. Даже находившиеся на дальней дистанции немецкие танки не смогли сдержать бронебойные снаряды и на их броне тут и там находились отверстия пробитий брони. Итогом этого показа было то, что технику приняли на вооружение прямо сейчас без дальнейших испытаний. Руководство страны и армии лично убедилось в мощи новой техники и теперь её срочно ставили в план заводам, что бы к лету постараться максимально насытить её войска. Сталин остался очень доволен показательным выступлением новых танков и самоходки, они показали своё превосходство перед новейшими немецкими танками. Сталин и сам чувствовал, что этот год станет решающим в этой войне, именно в этом году окончательно решится, кто станет в ней победителем. Всё говорило, что именно СССР вырывается вперёд, и тут нужно было отметить в этом немалые заслуги генерала Павлова, причём не как полководца на поле боя, хотя и тут он тоже очень хорошо отметился, проведя просто отличную операцию по уничтожению 4-ой армии немцев, но в главную очередь в обеспечении Красной Армии новой техникой и вооружением. Павлов не плёл интриг, чем грешили многие военачальники, не старался подсидеть начальство, а методично делал свою работу, и снова немалая часть заслуги в создании новой техники принадлежит ему. Пожалуй он заслужил награду, надо его отметить, в конце концов его собственная власть в немалой степени зависит вот от таких Павловых, которые честно выполняют свой долг и поддерживают его. Пускай Павлов не всегда был согласен с его решениями, но по крайней мере не становился открыто ему в оппозицию, а старался наедине донести свою точку зрения и показать почему именно он не согласен с его решением. Глава 15 Как я и прикидывал, с начала марта все наши танковые заводы перешли на круглосуточный выпуск новых танков. Осознавая важность своей работы рабочие, а зачастую это были еще подростки, старались произвести как можно больше боевых машин. Весь февраль заводы готовились к этому, перестраивая производство, хорошо, что Духов с Кошкиным при проектировании новых танков постарались по максимуму использовать старые агрегаты, так что перестройка производства была не такой большой. Вот так с начала марта в войска широкой рекой пошли новенькие Т-44, ИС-1 и СУ-100. Вся новая техника пока шла в резерв, из неё формировались новые части, куда после госпиталей направляли выздоровевших танкистов, а кроме того те части, что отправлялись на переформирование также вооружались новыми танками и самоходками. Видимо до командования дошло, что не следует раньше времени раскрывать свои козыри, а появление на фронте новых танков немцы засекли бы сразу. Несмотря на позиционные бои по всей линии фронта, потери в бронетехнике были с обеих сторон. Немцы со своей стороны потихоньку вводили в бой Тигры, правда понемногу и в атаки их не пускали, видимо не хотели рисковать новыми танками раньше времени. Тактикой Тигров на данном этапе была охота на нашу бронетехнику. Пользуясь тем, что у него толстая броня и мощная пушка, Тигры занимали по ночам укромное место и в засаде поджидали наши танки. Мощность их танкового орудия позволяла им пробивать броню наших танков на большом расстоянии, чем они и пользовались. Таким образом мы несли потери в танках и бронетранспортёрах и пока ничего не могли с этим поделать. По возможности просто старались не пускать бронетехнику к линии фронта, а в случае необходимости поддерживали наши войска своим огнём с расстояния. Однако как мы не старались, но потери хоть и в меньшей степени, но были. Пополнение частей в основном шло из отремонтированных старых танков, но их было не очень много и в основном нас спасало именно то, что бои шли позиционные. А пока создаваемые новые части из новых Т-44, ИС-1 и СУ-100 усилено тренировались и по мере готовности выдвигались к линии фронта, но всё время они находились в нашем ближнем тылу. Больше всего этим была недовольна молодёжь, которая составляла часть экипажей новых танков. Молодые парни, только что призванные в армию, хотели воевать, им не терпелось поскорее ринуться в бой, к тому же новые, мощные танки вселяли в них излишнюю самоуверенность. Лишь уже повоевавшие бойцы были рады такой передышке, они, в отличие от молодняка, понимали, что долго так сачковать им не дадут, а раз их накапливают, значит достаточно скоро будет большая битва, где уцелеть, даже на этих новых танках будет ещё та задача. Моему фронту от всех щедрот выделили два полка Т-44, батальон ИС-1 и два дивизиона СУ-100, остальная техника частично шла на другие фронты, а большая половина от всего выпущенного скапливалась под Харьковом. Меры по маскировке были тут драконовские, и за оплошность с маскировкой вполне можно было попасть под трибунал. 13 марта 1943 года, Генеральный Штаб РККА, Москва. Сталин решил не проводить совещание у себя, а провести его в Генштабе, куда и приехал, и сейчас он скромно устроился в уголке, типа его тут нет. Причина для совещания была более чем веская, это было связано с предстоящим этим летом генеральным сражением с немецкой армией. Про неизбежность этого сражения понимали все, проблема была только в месте и дате. Проводил совещание начальник Генштаба генерал-полковник Василевский, этот пост он занял прошлым летом в связи с болезнью предыдущего начальника Генерального Штаба, маршала Шапошникова. Шапошников, хотя по болезни и был вынужден уйти со своего поста, но на этом совещании присутствовал, как советник. Кроме Василевского с Шапошниковым, на совещании присутствовали маршалы Ворошилов, Тимошенко, Жуков, генерал-полковник Конев, и начальник военной разведки генерал-лейтенант Ильичёв. Павлова, который в принципе первым высказался, что летом 43-го года состоится генеральное сражение, приглашать на совещание не стали. Открыл совещание Василевский. -Итак товарищи, думаю, что ни для кого из присутствующих не секрет, что этим летом состоится генеральное сражение с немцами и именно его итог покажет, кто будет в этой войне победителем. Благодаря своевременным мерам мы смогли не только создать новые части, но и перевооружить наши танковые силы и теперь мы не только не уступаем в них немцам, но и превосходим их, как количественно, так и качественно. Главной повесткой этого совещания является определение места и времени предстоящего сражения. Для определения этого, нам необходимы данные о противнике. Товарищ Ильичёв, вам есть, что нам сказать? -Есть. Согласно данным разведки немцы начали потихоньку сосредотачивать свои новые танки под Харьковом. Хотя часть их новых Тигров и поступает в остальные войска, но основная их масса направляется под Харьков. Кроме Тигров замечена и другая новая техника, в частности танки Пантера, вот они все идут под Харьков, к сожалению в боях она пока ещё не участвовала и её ТТХ пока неизвестны. Внешне она походит на Т-34, а если учесть, что на новом Тигре броня толстая, да и старые четвёрки обзавелись новой толстой бронёй, то думаю, что они бронированы не намного слабее Тигра. Что касается орудия, то на нём стоит 75 миллиметровая пушка, правда с очень длинным стволом, так что думаю бронепробиваемость у него тоже хорошая. Пока точных данных у нас нет, но по предварительным данным, немцы планируют в июне или июле всё же взять Харьков. Хотя самого города по большей части уже нет, одни развалины, но предполагаю, что главной целью противника будет не захват этих руин, а окружение и уничтожение нашей армии, которая его защищает. У меня всё. -Ну, что скажите товарищи? Товарищ Жуков, у вас есть, что сказать по этому поводу, тем более, что это именно ваш фронт. -Думаю, что долго держать это в секрете немцы не будут. Поясняю, если они хотят уничтожить как можно больше наших войск, используя для этого свои новые танки, то им просто потребуется, что бы мы сосредоточили там их большое количество. Места под Харьковом в основном открытые, так что есть, где развернуться танкам. По моему мнению, мы должны устроить немцам огневой мешок. В районе Харькова сосредоточить основную массу тяжёлых ИС-ов и противотанковых СУ-100, а также все наличные «Костоломы», их корабельный калибр там явно будет не лишним. Дать противнику вклинится в наше расположение, заставить его сосредоточить основную массу своих танков в одном месте и с помощью новых тяжёлых танков и самоходок выбить их, а после этого нанести удар по его флангам танками Т-44. Повторить Николаевскую операцию или ту, которую устроил немцам генерал Павлов под Смоленском. Для этого нам необходимо будет незаметно сосредоточить танковые части по флангам и лучше всего для этого подойдут мехкорпуса перевооружённые на новую технику. Постепенно в обсуждение включались новые командиры, в основном решали где именно немцы хотят устроить сражение, и как именно на него реагировать, но всё же Жуков смог убедительно доказать, что его вариант предстоящей битвы наиболее реалистичен. Сталин был доволен, он ни разу не вмешался в обсуждение, хотя временами ему и хотелось включиться в обсуждение, но он сдерживал себя, а присутствующее казалось даже забыли про его присутствие на совещании. Наконец совещание закончилось, план Жукова был принят, как основной, и теперь всё зависело от разведки. Даже если они и ошиблись с местом проведения операции, то в любом случае система полевых дорог и проложенная километрах в сорока от линии фронта ветка железной дороги с полустанками оборудованными специальными пандусами для погрузки и выгрузки техники позволяли в случае необходимости очень быстро перебросить войска к атакуемому участку. Время летело быстро, в условиях строжайшей секретности сосредотачивались войска, а данные разведки понемногу подтверждали место предстоящего сражения, главным осталось выяснить только его время. 17 июля 1943 года, окрестности Харькова. Не добившись в предыдущих боях полного разгрома Красной Армии, немецкое командование решило сделать это в грандиозном сражении под Харьковом, где оно планировало массово использовать новую бронетехнику, которая превосходила русскую, в чём они уже успели убедиться. Хотя массовых боёв с применением новых Тигров не было, но и так они смогли убедиться, что толстая броня и мощная противотанковая пушка танка позволяет ему уверенно бороться с советскими Т-34 и КВ, причём уничтожая их с безопасной для себя дистанции. Кроме Тигров в операции предполагалось использовать и новейшие Пантеры с самоходными установками Фердинанд. Фердинанды были созданы специально для борьбы с укреплёнными огневыми точками. Оценив то, как русские с помощью своих Костоломов прорывали укрепрайоны линии Маннергейма, особенно, как они просто выходили на дистанцию прямого выстрела и спокойно расстреливали амбразуры финских дотов, немцы решили создать свой аналог. Пускай калибр орудия Фердинанда был меньше, зато выстрел был точнее. А толстенная лобовая броня позволяла вообще подходить к дотам вплотную, а кроме того они также являлись и превосходными истребителями танков, их можно было использовать и так и так. САУ Фердинант или по другому Элефант (Слон), немецкая противотанковая самоходка, классифицируемая как истребитель танков. Имела вес в 65 тонн, орудие калибра 88 миллиметров и лобовую броню в 200 миллиметров. По сути ни одно противотанковое или танковое орудие того времени не могло пробить эту броню. К примеру это толщина броневого пояса многих линкоров и тяжёлых крейсеров. Также самоходка могла с успехом подавлять огневые точки противника выйдя на дистанцию прямого выстрела без опасения быть подбитой. Всего было произведено 91 экземпляр самоходки, и в нашей истории они впервые появились на поле боя в Курском сражении. Из 89 самоходок, которыми были вооружены 653 и 654 тяжелые противотанковые батальоны вермахта, 35 единиц были потеряны немцами в ходе Курского сражения. Основной причиной этого стали повреждения ходовой части Фердинантов. В большинстве случаев самоходки в ходе боя сгорели, но 4 штуки были захвачены Советскими войсками, причём одна из них в неповреждённом состоянии, она просто застряла на песчаном грунте, и экипаж был взят в плен. Особого значения в связи со своей малочисленностью они в ходе войны не сыграли. Всего СССР получил в своё распоряжение 8 исправных самоходок, которые тщательно изучали, в итоге осталась только одна, остальные были отправлены в переплавку. Можно конечно было в условиях абсолютной секретности попытаться прорвать фронт, но тогда основная масса русских войск уцелеет, лучше, по замыслам немецких генералов, было сосредоточить значительные силы русских в одном месте и затем, окружив их, уничтожить. Именно поэтому немцы особенно не скрывались, им было нужно, чтобы Красная Армия сосредоточила против них значительные силы. С помощью своих новых танков и самоходок немецкие генералы рассчитывали быстро сжечь все советские танки и затем окружив советские войска, уничтожить их. Словно подтверждая, что история крайне неохотно относится к любым изменениям, эта операция была названа немцами «Цитадель», а наша операция «Кутузов». Обе стороны стягивали сюда войска и технику, в том числе и авиацию. Немцы засекли стягивание русских войск к Харькову, в том числе и бронетехники, всё шло по их плану, вот только то, что кроме этого русские стягивают войска к Краматорску и Сумам они прозевали. В общей сложности на каждом из флангов предстоящей операции мы сосредоточили по два полностью сформированного и вооружённого новой техникой мехкорпуса и по общевойсковой армии. Непосредственно под Харьков, в распоряжение Жукова пришли две дивизии тяжёлых ИС-ов, в общей сложности 600 танков, 6 полков противотанковых СУ-100 из 324 самоходок и восемь полков штурмовых самоходок СУ-122 и СУ-152 в количестве 432 машин. Кроме того в его распоряжении были ещё полтысячи старых Т-34 и КВ, так что сил для сдерживания немцев он имел предостаточно, в общей сложности чуть меньше двух тысяч танков и самоходок и это без учёта бронетранспортёров и лёгких самоходок поддержки пехоты, которых всех вместе взятых было под пять тысяч единиц. Учитывая, что восточней Харькова рельеф местности больше подходил для танкового сражения, именно там немцы и решили его устроить. Штурмовать сам город они не захотели, не тот случай, в городских развалинах танки теряли большинство своих преимуществ, именно поэтому немцы и не захотели ввязываться в городские бои. По их задумке восточней Харькова они сначала разгромят советские танки, а затем, прорвав фронт, просто зайдут в тыл обороняющим город Советским войскам, после чего окружив Харьков, они уничтожат его защитников. На это выделится небольшая часть немецких войск, а основная их часть развивая успех, и пользуясь практическим отсутствием других русских частей, рванут на Курск, Воронеж и Луганск с выходом к Волге, а затем на Сталинград, Ростов и Москву. Таким образом, по их расчётам, они смогут до конца 1943 года разгромить основную часть Красной Армии и занять значительную территорию СССР, тем самым вынудив Советское правительство к капитуляции. Точную дату немецкого наступления нашей разведке так и не удалось узнать, только непосредственно за несколько часов до начала вражеского наступления наше командование получило данные, что немецкие части начинают выдвигаться к передовой. В 6 часов утра 17 июля 1943 года немецкая артиллерия открыла массированный огонь по нашим позициям восточнее Харькова. Уже спустя десять минут уже наша артиллерия открыла огонь по немецким орудиям, стараясь их подавить. Полностью огонь по нашим передовым позициям немцы не прекратили, просто часть их артиллерии вступила в контрбатарейную борьбу с нашей артиллерией. Это было вполне ожидаемо, а потому Жуков сосредоточил в десяти километрах от передовой 11 дивизионов Смерчей, и как только началось, расчёты сбросили маскировку с машин и приготовились к выдвижению. В 7 часов утра немецкие части перешли в наступление, к этому моменту передовые укрепления наших войск были смешаны с землёй. Предвидя такое развитие событий, в передовых траншеях наших бойцов не было, были заняты только огневые точки, которые в большинстве случаев оказались уничтожены. Всё же они были рассчитаны на противостояние полевой артиллерии противника, а не держатся против обстрела из тяжёлых орудий. Пустив первыми Фердинанды, Тигры и Пантеры, немцы двинулись вперёд, второй волной шли модернизированные четвёрки, которые были тоже достаточно опасными танками после своей модернизации, а уже следом за ними двинулись бронетранспортёры с пехотой. Дождавшись именно этого момента, Смерчи рванули вперёд, и через пять километров, растянувшись в линию, все 11 дивизионов дали залп. На наступающего противника пролился настоящий огненный дождь. Совокупный залп составлял почти 8000 новых ракет, которые в течение 40 секунд были выпущены по противнику, и обрушились по шедшими позади танков бронетранспортёрам с пехотой. В немецких порядках разверзся настоящий ад, большая часть бронетранспортёров горела, от всей пехоты осталось меньше трети и выжившие пехотинцы бросились назад, а не получившие ни каких повреждений танки продолжили наступать. Установки залпового огня мгновенно развернулись и рванули в тыл, не дожидаясь, пока насмерть обозлённые немцы не накроют это место артиллерийским огнём. Первую линию наших укреплений немецкие танки взяли с ходу, они даже не встретили там ни какого сопротивления. Если до этого наши бойцы крепко её удерживали, то как только наше командование получило данные о начале немецкого наступления, так сразу приказало всем частям немедленно отступить на вторую линию обороны, таким образом немцы почти час смешивали с землёй практически пустые окопы. Жуков правильно рассчитал место нанесения вражеского удара и готовился к нему заранее. По ночам в километре за второй линией нашей обороны копались капониры для самоходок, причём там даже сооружалось некое подобие укрытия из брёвен, которое должно было хоть немого смягчить последствие взрыва вражеского снаряда. Именно в них и заняли оборону СУ-100, 122 и 152. Для тяжелый танков были просто отрыты укрытия, в который они и стояли, замаскированные кустами и маскировочными сетями. Над уровнем земли была только башня, а спереди и сзади были наклонные въезды, так что танки могли легко выехать из капонира, как вперёд, так и назад. По замыслу Жукова, самоходки и танки должны были сначала из укрытия выбить максимальное количество немецких танков и только потом, выехав из них, продолжить уже манёвренный бой. Наша пехота, заняв вторую линию обороны, вжимаясь в землю, с напряжением смотрела за приближающимся противником. Все видели целую тучу огненных стрел, которые вылетев с их спины, устремились к противнику, и как позади надвигавшихся танков сначала раздались взрывы, а затем к небу потянулись многочисленные жирные столбы дыма, а порыв ветра донёс запах гари и горелого мяса. Наступающие танки это не остановило, но немного добавило уверенности пехотинцам. Далёкие точки немецких танков потихоньку приближались, и когда до позиций осталось около километра, позади резко захлопали орудия, причём уже по звуку было ясно, что это работает крупный калибр. Среди наступающих немецких танков стали вставать султаны разрывов, вот один из шедших невиданных ранее танков внезапно лишился башни, она просто отлетела назад, а сам танк еще проехав некоторое небольшое расстояние, остановился. Вот на другом танке, который пехотинцы уже знали, это был новый тяжёлый Тигр, в столбе пламени башня просто взлетела вверх, а сам танк сразу встал, и из него вверх забило пламя. Немцы продолжали наступать, но то один, то другой их танк взрывался или просто останавливался. Исключением были непонятные квадратные машины, которые неумолимо продолжали приближаться, несмотря на то, что на их лобовой броне периодически сверкали отблески рикошетов. Но вот на одной из них расцвел огненный цветок разрыва, и машина встала, проехав перед этим с десяток метров. До линии окопов оставалось меньше ста метров, вот другая из них получив снаряд в гусеницу, остановилась, правда перед этим её развернуло боком и практически сразу в подставившийся бок прилете бронебойный снаряд, после чего из сорванных от внутренней детонации люков, в небо устремился огненный факел. Оберефрейтор Ганс Хофмайер был наводчиком. Службу в вермахте он начал еще в 1937 году, пойдя добровольцев в армию, он смог сам выбрать род войск. Ему с детства нравились танки, вот и в армии он попросился в танковые войска. Его боевым крещением стала Испания, куда он направился добровольцем в Легион Кондор, и именно там он в первый раз встретился в бою с русскими танками. Он сам воевал на новом легком танке Т-2, вооружённом автоматической 2 сантиметровой пушкой, и именно на нём он подбил свой первый танк, им оказался русский лёгкий танк Т-26. Благодаря умелому командованию, во всех боях он действовал исключительно из засад и тем самым благополучно провоевал до победы генерала Франко, подбив в общей сложности семь танков республиканцев, 4 Т-26 и три БТ. Его двухсантиметровая пушка с лёгкостью пробивала их броню, а скорострельность давала возможность мгновенно корректировать прицел, не оставляя его противникам и шанса. Молодого и старательного солдата заметило начальство, и Ганс стал постепенно расти в званиях. После Испании он одним из первых получил назначение на новейший Т-3. Тут хотя и не было автоматической пушки, зато калибр был побольше, 3,7 сантиметра, да и броня чуть солидней. Именно на этом танке он и встретил Польскую кампанию. В её ходе он пополнил свой боевой счет на 11 танков и танкеток, и 3 бронемашины. Это были 3 танка 7ТР, 1 FT17, и 2 танкетки TKF, а также три бронемашины Wz.34. Более чем хороший результат, за что Ганс получил железный крест и звание фельдфебеля. В ходе Польской кампании его рота потеряла четыре танка, причём только один безвозвратно, а три других вскоре были отремонтированы и вернулись в строй. В людях тоже потерь не было, только пятеро камрадов получили ранения, и вскоре они снова были в своих экипажах. Затем был отдых, а на следующий год уже Французская кампания. Сначала всё было хорошо, Ганс со своим подразделением сначала вторгся в Голландию и Бельгию и только потом вступил во Францию. Что можно сказать, во время Польской кампании было тяжелей, поляки сражались гораздо храбрей и лучше голландцев, бельгийцев или французов, но вот потом его рота встретилась с французским танком Char B1, и тут начался кошмар. Толстая броня француза оказалась не по зубам орудиям его роты, даже имевшиеся у них два Т-4 с 7,5 сантиметровым орудием не смогли пробить его броню. Французский танк активно маневрировал и вёл постоянно огонь из обоих орудий, правда башенное било намного чаще, так как из него было намного легче целиться. Тяжёлый французский танк Char B1 имел два орудия, одно, короткоствольная 75 миллиметровая пушка была в его лобовой части и имела очень малый радиус наводки по горизонтали. Вторым была 47 миллиметровая пушка во вращающейся башне, конечно это спорный вопрос об эффективности такого расположения и количества орудий, на мой взгляд классическая схема наглядно доказала своё преимущество пред всеми другими вариантами вооружения танка. В том бою они потеряли половину своей роты, причём большая часть танков попала в безвозвратные потери, а кроме того погибло большое количество камрадов из экипажей этих танков. Француза они всё же сожгли, сначала сбили ему гусеницу, а затем пока остаток роты отвлекал его, танк Ганса и еще один танк его роты зашли вражескому танку в тыл и приблизившись на малую дистанцию расстреляли его в корму. С дистанции в 200 метров она вполне оказалась по зубам их орудиям. Бронепробиваемость 37 миллиметрового орудия была 56 миллиметров вертикальной брони с дистанции 200 метров. Толщина кормовой брони танка Char B1 была 55 миллиметров, так что это было вполне реально. Злые от того, что понесли такие большие потери, причём от одного единственного танка, они не дали французам покинуть подбитый танк, когда от попаданий в корму их танк загорелся. Окружив его, они пулемётным огнём не давали экипажу покинуть горящую машину и при этом встали так, что бы не попасть под ответный выстрел. Когда башня французского танка начала поворачиваться, то Ганс, который был как раз сбоку от неё, всадил в неё еще один бронебойный снаряд. Башня замерла на месте, а спустя минут пять, охваченный огнём танк взорвался. Из танка так ни кто и не смог выбраться, а затем, похоронив погибших камрадов и быстро отремонтировав один танк, ему просто сбило гусеницу, остатки роты двинулись дальше. Это был самый трудный бой во всей Французской кампании, правда под конец танк Ганса подбили, но экипаж отделался лёгкой контузией и испугом. Вместо подбитого танка, Ганс получил уже новую тройку с 5 сантиметровым орудием и именно на этом танке начал Русскую кампанию, правда провоевал совсем немного. Русские танки оказались совсем не те, которые все ожидали. Вместо хорошо известным им по войне в Испании лёгких Т-26 и БТ, их встретили новейшие средние Т-34 и тяжёлые КВ, которые практически не брали их снаряды. Уже осенью 1941 года танк Ганса снова подбили, он загорелся, а сам Ганс получил ранение. После госпиталя он попал уже на средний Т-4 и провоевал на нём чуть больше года, пока его снова не подбили русские. И вот теперь, после выписки из госпиталя, как хороший наводчик, он получил предписание в тяжёлый самоходный батальон на совершено новую самоходку Фердинанд. Боевая машина ему очень понравилась, мощная 8,8 сантиметровая пушка способная бороться с любыми танками русских и толстенная лобовая броня, которую не могло пробить ни одно противотанковое или танковое орудие русских. Правда его Фердинанд был очень тяжёлым, но они прибыли на вполне нормальную местность, которая была проходима. Погода стояла сухая и почва была достаточно твёрдой, что бы выдерживать её вес. Рано утром их построили перед своими боевыми машинами и командир полка произнёс речь, суть которой сводилась к тому, что наступил решающий час, что бы доказать этим дикарям русским, кто является настоящим хозяином этого мира. Сейчас они должны были в предстоящем сражении разгромить орды диких восточных варваров и наконец закончить так непозволительно долго затянувшуюся войну. Нужно было сначала разгромить большевиков в решающем сражении, уничтожив основную массу их танков, а затем развивая успех окружить остатки Харькова, после чего небольшая часть останется его блокировать, а остальные рванутся по пустым дорогам к главным городам русских. И вот он во главе стальной лавины немецких танков двигался на позиции русских. Первую линию обороны они заняли походя, там даже не было ни какого сопротивления, лишь хорошо разрушенные артогнём укрепления противника. Вот потом началось сопротивление, по его самоходке периодически прилетало, но пробить толстенную броню русские снаряды не могли. Когда до русских позиций осталось всего ничего, в свой прицел Ганс увидел Костолома, так называли свои штурмовые самоходки русские, и также их стали называть немцы. Костолом был в укрытии, правда разрывы снарядов разметали бревенчатый сруб, за которым он и был спрятан, только он был ещё и полузакопан в землю. Ганс увидел, как орудие корабельного калибра русского Костолома наводится прямо на него, он просто почувствовал это и сам стал лихорадочно наводиться на русского и он успел первым. Звонко рявкнуло их орудие, и спустя буквально секунду Ганс увидел лишь отсверк своего попадания, по русскому. Броня Костолома тоже была достаточно толстой, ведь его основной задачей было под огнём противника прямой наводкой уничтожать его огневые точки. Ганс прямо застонал от досады, и в этот момент сверкнуло орудие Костолома, а затем раздался гулкий удар, и наступила спасительная темнота. Ответный выстрел СУ-152 тоже попал в немецкую самоходку, командир сушки, видя безрезультативность стрельбы даже бронебойными снарядами по этому гробу на гусеницах, выстрелил фугасным снарядом. Броню немецкой самоходки снаряд естественно не пробил, но разрыв на её броне почти сорокакилограммового снаряда с почти шестью килограммами взрывчатки бесследно не прошел. Экипаж немецкой самоходки получил контузии и выбыл из строя, а сама самоходка, немного проехав вперёд, остановилась. В себя Ганс пришел уже снаружи самоходки и с ужасом увидел, что его окружают русские солдаты. Вскоре его вместе с его экипажем и другими камрадами угнали в русский тыл, где он и пробыл до конца войны. Домой он вернулся из русского плена только через пять лет, но главное здоровым. Когда немецкие танки практически достигли линии наших окопов, их количество оказалось значительно прорежено. Всё поле, по которому они наступали, было усеяно горящими остовами Тигров, Пантер и четвёрок. В этот момент прозвучал приказ, и взревев моторами, лавина ИС-ов и противотанковых СУ-100, которые всё же держались немного позади тяжёлых танков, двинулась вперёд. На такой короткой дистанции, если бронебойный снаряд ИС-а попадал в башню любого немецкого танка, то её просто сносило с погона, а при попадании в лобовую броню, с лёгкостью её проламывал, превращая экипаж танка в кровавый фарш. Оставшиеся немецкие танки открыли по ИС-ам огонь, но их снаряды лишь бессильно рикошетировали от толстых и наклонных броневых плит русских танков. Неспешно двигаясь вперёд, русские танки то и дело делали короткие остановки для выстрела, и шли дальше. Эта неумолимая стальная волна очень быстро прошла поле усеянное горящими немецкими танками и двинулась дальше. Глава 16 Дождавшись, пока тяжёлые танки и противотанковые самоходки не добьют окончательно танки противника, следом за ними двинулись и старые тридцатьчетвёрки с КВ, а вместе с ними и пехота на бронетранспортёрах. Все Костоломы остались на своих местах, главную свою задачу они выполнили, помогли проредить ряды противника, а в маневренном бою толку от них мало, они создавались и предназначались для другого. Очень скоро старые танки с бронтранспортёрами догнали тяжей и дальше они наступали уже вместе. Не ожидавшие такого исхода сражения немцы не смогли организовать достойного сопротивления. Спонтанно образовывавшиеся очаги сопротивления с лёгкостью подавлялись, вот только прошли наши танки не далеко, буквально километров пять и были вынуждены встать. Нет, дело тут не в возросшем сопротивлении противника или появления у него новых сил, всё было намного проще, за время боя танки и самоходки расстреляли почти весь свой боезапас, и теперь было необходимо его срочно пополнить. К вставшим танкам сразу устремились транспортно-заряжающие машины и блиндированные грузовики, это были обычные грузовики, только с бронированными кабинами и бортами. Конечно их грузоподъёмность из-за этого падала, зато было намного больше шансов подвести топливо и снаряды с патронами во время боя. Пехота тоже не сидела без дела, для ускорения погрузки она активно включилась в дело и мгновенно выстроившиеся в цепочки бойцы передавали от машин снаряды танкистам, которым оставалось только укладывать их в боеукладки своих машин. Понимая, что лишние полчаса особой роли сейчас не сыграют, заодно подогнали и полевые кухни, где уже был готов обед и бойцы сразу после погрузки боезапаса приступили к обеду. Сразу после этого прозвучал приказ, и вся масса техники снова двинулась вперёд, по ходу движения с лёгкостью сметая немецкие заслоны. Единственное, пришлось разделятся, так как необходимо было охватывать большие расстояния и двигаться дальше такой сплочённой группой было нельзя. Тут тактика действия изменилась, если до этого первыми шли исы, сметая всё на своём пути, то теперь такой сильной обороны не было, и вперёд рванули более легкие, быстрые и маневренные тридцатьчетверки вместе с бронетранспортерами. Получив сообщение, что на них катится лавина русских танков, в немецком тылу началась паника. Вот только скоро наступление снова замедлилось, причём очень значительно. Хотя большинство немецкой бронетехники оказалось уничтожено, вот только немецкая пехота ни куда не делась, а обучена она была отменно. Хотя приличное количество немецкой пехоты погибло при обстреле Смерчами, вот только там была разумеется не вся немецкая пехота, а только её часть, которая должна была принять участие в штурме наших укреплений. Цепляясь за малейшие удобные для обороны места, она оказывала самое ожесточённое сопротивление, и нам приходилось, прежде чем двигаться вперёд, уничтожать очаги сопротивления. Когда рано утром наше командование наконец получило сообщение, что немцы начинают, обе наши ударные армии, сосредоточенные по флангам предстоящей операции, получили сигнал о готовности. Спусковым крючком их наступления послужил немецкий артобстрел наших позиций. Поскольку они находились на некотором удалении от линии фронта, то позиций они достигли примерно через полчаса — час, после окончания немецкого артналёта и уже начавшейся атаки. Новейшие Т-44, при поддержке противотанковых СУ-100, достаточно легко прорвали немецкую оборону и рванули вперёд. Тут СУ-100, двигаясь немного позади, уничтожали все засветившиеся немецкие огневые точки и противотанковую артиллерию. Достаточно мощные орудия позволяли легко с этим справляться, а уже позади них шла волна бронетранспортёров с пехотой, которая лишь ненадолго остановилась, когда достигла линии немецких траншей. Пехотинцы, при поддержке автоматических пушек и пулемётов бронетранспортёров очень быстро зачистили немецкие позиции, оставив после себя только трупы врагов и двинулись дальше. Со стороны Сум, наступала первая ударная армия генерала армии Конева, это звание он получил в январе этого года. В реальной истории это звание он получил 26 августа 1943 года, то есть в новой реальности это произошло несколько раньше. Вторая ударная армия генерала армии Рокоссовского наступала от Краматорска, он тоже, одновременно с Коневым получил новое звание. Здесь тоже, после ареста, он воевал очень грамотно и умело, правда совершенно в другой обстановке и операциях, но сумел проявить себя не хуже. Обе армии наступали в направлении Полтавы, где они и планировали соединиться, захватив в кольцо Харьковскую группировку противника. Новые Т-44 показали себя очень хорошо, они прекрасно выдерживали огонь немецкой противотанковой артиллерии и при встречах с немецкими танками также показали себя отлично. Достаточно открытая местность позволяла им вести бой с противником на большой дистанции, и тут преимущество в бронировании и мощности орудия позволило им выходить победителями во всех схватках. Только когда бой разворачивался на малой дистанции, немцы подбивали новые сорокчетвёрки. Сходу проломив немецкую оборону, с учётом боёв, за день обе армии продвинулись по 50 — 60 километров вглубь вражеских позиций. Всё это стало полной неожиданностью для противника, который рассчитывал на совершенно другой результат запланированной операции. 17 июля 1943 года, штаб 6-й армии вермахта, Полтава. Решающую роль в операции «Цитадель» отводилась 6-ой армии генерала танковых войск Фридриха Паулюса. В отличие от многих наших генералов, кто в новой реальности раньше получил новое звание, Паулюс не успел особо отличиться, и до сих пор оставался генералом танковых войск.