— Вы, ребята, могли бы меня навестить. Насколько мне известно, самолеты летают в обе стороны. Я вам хотя бы писал. Письма. Открытки. Сотни их. Книги тебе присылал. И никогда не получал от вас ответа. — Прости, брат. Я не из тех, кто пишет письма. Мгновение Джоди думает, не отвести ли Марти наверх и показать ему книжную полку в его комнате. Сотни книг в алфавитном порядке по фамилии авторов. Каждый раз, когда он получал по почте книгу от Марти, Джоди ее читал. Он добавлял книгу в свою базу данных. Находил автора и составлял список всех книг, когда-либо им написанных. Затем он их покупал. И читал их все. Так, когда Марти прислал Джоди старый экземпляр «Консервного ряда» в мягкой обложке, Джоди ее прочитал, а затем прочел все, что написал Стейнбек, от «Золотой чаши» до «Путешествий с Чарли в поисках Америки». — Думаешь, я правда могу здесь остаться? — Ага. — Джоди не может справиться с любопытством: — Надолго? — Не знаю. — Ну, твоя комната тебя ждет. Марти подхватывает сумку, и Джоди идет за ним по коридору и затем вверх по лестнице. Марти включает свет и проходит в комнату. Ее желтые стены так сильно выцвели, что выглядят белыми, пожелтевшими от времени. — Он оставил бы все в точности, как было при тебе. Но пару лет назад у нас протекла крыша. Твои постеры и прочее — в коробке в стенном шкафу. Беззаботная улыбка, с которой Марти вошел в дом пару часов назад, исчезает. От вида комнаты, похоже, нахлынули воспоминания. Хорошие, плохие и смешанные. — Твоя комната все там же? — спрашивает Марти. Джоди пожимает плечами, не предлагает ее показать. Ему трудно расставаться с вещами, поэтому он просто раскладывает их по коробкам из-под обуви. В какой-то момент он понял, что вещей слишком много. Он составил подробный список: что оставить, что отдать на благотворительность, а что выбросить. Но дальше списка дело не пошло. — Ты завтра работаешь? — спрашивает Марти. — Я в отпуске до начала августа. Проведу пару футбольных лагерей летом. И работаю волонтером в парке Уайт-Клей-Крик раз или два в неделю. Помогаю ухаживать за туристской тропой. — Покажешь мне? — Конечно. Возьмем Рори. * * * Джоди и Марти идут по тропе, любуясь лесными флоксами и дикой геранью. Рори бежит впереди и тоже по-своему любуется полевыми цветами. Джоди подавляет отрыжку и борется с позывами на рвоту. — Ты в порядке? — спрашивает Марти. — Угу, — отвечает Джоди. Год назад отец увидел, как Джоди рвало утром после того, как накануне он выпил всего две банки пива. С возрастом ему становилось труднее пить без того, чтобы его не стошнило на следующий день, но это его не останавливало. Отец, назвав его «малопьющим алкоголиком», посоветовал либо перестать пить, либо сходить к врачу. Джоди пошел к врачу, и тот объяснил, что, когда он пьет перед сном, ночью выделяется лишняя желудочная кислота, от этого и тошнит. Врач велел не пить за три часа до сна, а еще предложил посетить психиатра, потому что избыток желудочной кислоты мог быть связан с тревожностью. Психотерапевт, с которой он общался десять лет назад и которой доверял, давно вышла на пенсию. Джоди познакомился с новым доктором, который хотел сосредоточиться на вопросе о том, почему Джоди продолжает пить по паре пива каждый вечер, если от этого его тошнит. Он считал, что Джоди нравится тошнота, и он всегда либо пьян, либо в похмелье, и оба состояния использует для подавления беспокойства. Джоди в это не поверил и не стал ни возвращаться, ни искать нового доктора. — У отца в самом деле болит колено или он просто не захотел с нами пойти? — спрашивает Марти. — У него проблемы с ногами. Не придирайся к нему. Остынь. — Остыть? Из-за отца? Я давно остыл. В старших классах мечтал прострелить ему голову. Марти смеется собственной шутке, а Джоди задается вопросом, пошутил ли он. — У нас с тобой были разные отцы, — добавляет Марти. — Да, он стал другим после смерти мамы. Согласен. — Другим — не то слово. Марти был слишком юн в то время и не понимал, что молчание — лучшее, что отец мог им предложить после смерти жены от рака груди. А Джоди был слишком юн и не понимал, что брат переживает эмоциональное отсутствие их отца совсем не так, как он сам. Джоди тогда исполнилось двадцать, и отец был с ним все детство. Марти же в тринадцать лет потерял мать, и его отец исчез в черной дыре безмолвной печали. На повороте тропы они теряют Рори из виду. — Тебя правда подвез друг, который ехал через всю страну? Марти смеется. — Нет, я добирался на попутках. — Через всю страну? — Дальнобойщики подвозят. За наличные. — А у тебя там есть машина? — Нет. Ну, иногда была — общая на несколько человек. Фраза кажется Джоди странной. За поворотом тропинка идет вдоль ручья. Рори прыгает в воде. Марти снимает ботинки и носки. Стягивает рубашку через голову, обнажая татуировки, покрывающие семьдесят процентов кожи на его груди, спине и руках. Джоди отводит взгляд. Словно это то, чего ему не следует видеть. Только когда он слышит плеск, с которым Марти плюхается в воду, он поворачивается обратно. Минуту спустя Марти снова натягивает одежду поверх своего мокрого, покрытого чернилами тела. Даже после того, как татуировки исчезли из виду, Джоди не может перестать о них думать. Как будто они отражают то, насколько далеко братья разошлись в жизни. Джоди никогда не сделал бы себе татуировку. Когда они продолжают путь, он спрашивает: — Когда ты все это сделал? — В разные времена. О некоторых тату я жалею и пытаюсь превратить их во что-нибудь другое. Тебе не нравится? — Не знаю. Твое дело. Я совсем не знаю твоих желаний. — Мы братья. Ты не можешь меня не знать. — Да, конечно. И отчасти это, кажется, так. Словно прошел месяц, а не десятилетие. И все-таки я совсем тебя не знаю. Не знаю, какой ты и чем занимаешься. Еще пару минут они идут молча, потом Марти говорит: — Я сделал одну штуку. Пока не знаю, что это будет. Называется «Моя грязная Калифорния». — О чем ты? — Это сайт. Хотя… просто место, где я делал… проект. Я даже не знал сначала, к чему он. Не пытался дать определение. Со временем он стал своего рода видеожурналом о моих приключениях. Там я храню все свои фотографии. И я не переставал его вести. — То есть это блог. — Нет, — говорит Марти с ноткой досады, как будто блог — это не круто. Джоди не поспевает за модными тенденциями — «Инстачат», «Снапграм», «Динь-Дон», «Триппер», «Интерфейсбук». Марти кажется смущенным, и Джоди недоумевает, почему он вообще об этом заговорил. — Это скорее место, где я могу хранить все мои фото, видео и эссе, пока не решу, что делать с проектом. Может, когда-нибудь составлю из них документальный фильм или создам полноформатный веб-видеоарт. Джоди спрашивает, что такое полноформатный веб-видеоарт. — То есть любой может его посмотреть? — Теоретически да. Любой может зайти. Только я никому не говорил адрес, так что никто не знает, где искать. Никто его пока не смотрел. Но ты, если хочешь узнать меня, посмотри. Можешь даже что-нибудь добавить, если захочешь. Пароль для входа — mdc[9], нижний регистр. — Добавить? — Видео обо мне или о нас. — Марти совсем смутился. — Неважно. Не бери в голову. Джоди чувствует неуверенность брата, но не знает, что сказать. Он слышит, как где-то впереди рычит Рори. Они с Марти бегут за поворот и видят незнакомца, который крепко держит Рори за ошейник. — Эй, ты что делаешь? — спрашивает Джоди. — Собака бросилась на меня и лает, — говорит незнакомец. Джоди забирает у него Рори и гладит собаку по голове. — Вам следует держать его на поводке! — Ладно, успокойтесь, — говорит Джоди. Мужчина быстро идет вниз по тропе. Марти наклоняется и тоже гладит Рори.