Ночной полумрак разрезал тонкий луч золотистого света, падающего на обнажённую девичью грудь. Упругие формы проявлялись раз за разом в свете луны, с каждым скачком скрываясь, и проявляясь вновь. Женские стоны разносились по комнате, будоража тишину. Ускоряющиеся влажные шлепки, прерывистое дыхание. Максим взял в руку твёрдый сосок и сильно сжал его между пальцев, второй рукой он крепко схватил ягодицу, сильнее прижимая к паху и резче ускоряя темп. В висках стучало всё сильнее, и он резко скинул с себя Паулину, хватая её за голову и подводя к члену. Она сразу же впустила твёрдый пульсирующий член к себе рот. Хорошая девочка. Громов испустил глубокий вздох, кончая ей прямо в рот. Паулина попыталась высвободится, но он удерживал её за голову, совершая заключительные толчки. Откинувшись на подушку, Максим пытался справиться с дыханием. Трахал он Паулину, но представлял на её месте другую. Он почти не смотрел на неё, рисуя в воображении совершенно иной образ. В этот раз секс доставил ему намного больше удовольствия, чем все предыдущие разы вместе взятые. Паулина быстро собрала свои вещи и прошмыгнула в ванную комнату. Она знала, что Макс не любит прелюдий после полового акта. Идеальное завершение, это когда он слышал её удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери за собой. Громов провел рукой по влажному от пота лбу и закинул руки за голову. Сердечный ритм понемногу приходил в норму, а сладостная эйфория покидала тело. Это всё равно не то, чего хотелось. Было не так просто визуализировать в воображении образ Ромашовой. Они с Паулиной слишком разные. У Паулины короткие чёрные волосы, огромные сиськи и упругая накаченная задница. Да и стонала она своим писклявым голосом, мешая сосредоточиться. Не так-то просто было представлять себе на её месте Ромашову. Но всё же ему в какой-то момент удалось нарисовать её образ и процесс пошел намного ярче, отчего Паулина начинала визжать ещё громче. В этот раз она ушла от Максима до крайности довольная собой, записав в свои заслуги его повышенное внимание и почувствовав сильную возбуждённость в движениях. Тяжело было признать, что он хотел Ромашову. Но глупо было продолжать сопротивляться самому себе. Это окружающим он мог сказать, что угодно, но себе врать ни к чему, в этом нет никакого смысла. Он пытался выкинуть её из головы, но они находились в одном здании, у них была совместная задача и не видеть её он не мог. А когда он её видел, в груди начинало шевелиться что-то большое и сподвигало крутиться множество маленьких шестерёнок, запуская в действие совершенно незнакомый механизм. Хотелось прикоснуться к нежной коже. Запустить руку в её кудрявые волосы, прижать к себе и вдыхать, вдыхать... Он видел её дерзкую, какой она в последнее время представала перед ним, он видел её напуганную, но никогда не видел нежности в её глазах. Во всяком случае по отношению к нему. Он видел, как она, бывало, смотрела на своих друзей. Это были те редкие моменты, когда ему хотелось оказаться на их месте. Но он не видел подобных чувств и к Захару. На самом деле Громов не думал всерьёз, что у них что-то может закрутиться. Ромашову он не считал глупой, она должна была понимать, что Смирнов ей не пара. Качок в принципе особым умом не блистал, разве ей нужен такой партнёр рядом с собой? О чём она будет с ним говорить? Обсуждать его причёску? Громов до последнего не считался со Смирновым всерьёз. До недавнего представления в коридоре. Когда он увидел, как Ромашова хватает Смирнова и сливается с ним в поцелуе, у Громова перед глазами пошли красные пятна. Он хотел свернуть ему шею. Уничтожить, разорвать на мелкие кусочки и скормить бездомным псам. Вот тут ему уже стало не до смеха. По-хорошему нужно было предпринимать какие-то действия, но он не мог разобраться до конца в своих чувствах. Он ощущал сильное влечение, но может это происходило только на физическом плане, и он просто хотел её трахнуть? Поиметь и выкинуть туда, откуда взял. Опять же, трахать непопулярную отличницу... Громов с силой зажмурил глаза, отчего проступили пульсирующие разноцветные пятна и сжал переносицу. Голова уже опухла от бесконечно-повторяющихся мыслей. Они плавали по кругу и ничего не менялось. Она противная заучка, надоедливая, бесит и раздражает, её ненавидят все нормальные студенты, и это правильно. Именно с таким представлением он жил всю свою жизнь. Отчего тогда сейчас от слова "заучка" его передёргивает? Что-то случилось, и он больше не хотел её так называть. И не хотел, чтобы это делали другие. Внутри боролись две стороны Громова, одна привычная и другая малознакомая. И вторая побеждала. *** — Я тебя последний раз спрашиваю, — Лиза устроила Роме допрос и, хмуро сдвинув брови, нависла над ним, поймав того в гостиной, — Зачем ты это сделал? — Лиз, я просто не смог, — Глаза у Ромы бегали из стороны в сторону, а в руках он нервно сжимал учебник, — спокойно смотреть, как он к тебе липнет... — Тебе повезло, Роман, что я нашла тебя сегодня, а не вчера, поверь… — Лиза продолжала буравить его злобным взглядом, — Я вообще не пойму, все вокруг как сговорились, что это за мода у вас пошла на записки, вы так совсем разучитесь с людьми разговаривать! — У кого у нас? Какая мода? — Рома сделал заинтересованное выражение лица, явно пытаясь переключить тему разговора для усмирения гнева Лизы. — А это тебя не касается. Как и моя личная жизнь тебя так же не касается, — Лиза отпрянула от Ромы и села за стол, взяв в руки ручку и положив перед собой тетрадь, — С кем я встречаюсь, кто хочет со мной встречаться, с кем я целуюсь и прочее с этих пор тебя не касается. Ты мой друг, а не подружка. И если я захочу поделиться своими любовными переживаниями, я поговорю с Дашей, а не с тобой. Извини, Рома, но я вообще пока что с тобой разговаривать ни о чём не хочу. Лиза зарылась с головой в учебник, всем своим видом показывая, что дальше продолжать диалог она не собиралась. Она услышала со стороны дивана только тяжёлый вздох и через мгновенье тяжёлые удаляющиеся шаги. Пусть подумает над своим поведением. Это уже ни в какие рамки не входит. Ведёт себя как маленький ребёнок! Хотя бы продумал бы тщательнее свои коварные действия. А так только на две недели испоганил Лизе жизнь. Но с другой стороны Рома помог под другим углом посмотреть на Захара. Остался неприятный осадок оттого, что Смирнов так глупо себя повёл. Но в то же время с Захаром было очень приятно общаться. И целоваться, кстати, тоже. Лиза улыбнулась, а щёки покрылись лёгким румянцем. Она продолжала писать сочинение по истории, в мыслях находясь совершенно далёких от событий, происходивших в пятнадцатом веке. И она так и не могла решить для себя, разгадала ли она тайну с цветами и записками. Потому что чем больше времени проходило с тех пор, когда Громов упомянул о строчках, тем меньше казалось вероятным, что именно её ситуацию он имел ввиду. Громов, и пишет записки? Шлёт цветы? Если вчера она ещё была уверена, что это сделал он, то сегодня от прошлой уверенности не осталось и следа. Как-то это слишком сказочно и неправдоподобно. Он же терпеть её не мог. Унижал, оскорблял и издевался столько, сколько она его помнила. Правда в этом году она всё же чувствовала в нём какие-то изменения. А ведь и правда. Когда он последний раз её оскорбил? Лиза отложила ручку и уставилась на стену в одну точку. Может подойти к нему и спросить напрямую? Как она сделала это со Смирновым. Но мысль казалась слишком дикой, чтобы воплотить её в реальность. Да она на месте со стыда сгорит! Ведь Громов сразу же поднимет её на смех, покрутив пальцем у виска. Перед глазами так и пронеслось его брезгливое выражение лица. Вероятнее всего, Лиза себе просто слишком много надумала. И копается в том, чего вообще не существует. Букет, конечно же, был вполне реален, но вряд ли Громов имеет к этому какое-то отношение. Нужно поставить точку и перестать забивать себе голову глупостями. Всё же наладилось, в конце концов. Можно беззаботно продолжать жить дальше. Тем более Смирнов очень настойчиво просил встречи. Она даже немного соскучилась по нему. Они хоть и не были официально парой, всё явно к этому шло. Лиза потянулась на стуле, разминая затёкшее тело. В гостиной было почти пусто, только несколько младшекурсников. Можно сходить прогуляться, задания все сделаны и заняться уже стало нечем. Собрав учебники, Лиза пошла к себе в спальню, чтобы переодеться, на улице было пасмурно. Погода на дворе стояла уже совсем не летняя. *** Укутавшись в тёплое пальто, Лиза быстрым шагом направлялась в сторону футбольного поля, где проходила тренировка. Намеревалась забиться куда-нибудь в укромный уголок, что бы пронизывающий ветер не так сильно пробирал до костей. Ну и погодка, мрачность так и зашкаливала. Взобравшись на трибуну, Лиза посильнее закуталась в огромный шерстяной шарф, и только посочувствовала бегающим по полю фигурам. Как же им, должно быть, было холодно. Но тренировки редко переносились из-за плохой погоды, только если не бушевал совсем яростный ураган. Лиза без особого интереса наблюдала за командой, где Глеб носился по полю, как капитан, что-то активно объясняя остальным игрокам, скорее всего применяли на практике новые техники. Вдруг кто-то плюхнулся рядом, появившись откуда-то сзади. Перекинув длинные ноги через лавку, рядом с Лизой образовался Смирнов, сразу же притянув огромной ручищей её к себе поближе. — Не замёрзла, малышка? — Смирнов ещё крепче обнял её, заключив в полные объятия, — Так и знал, что найду тебя здесь. Я скучал. — Привет и тебе, — Выдохнула Лиза, так сильно он сжал её, что стало трудно дышать, — Решила немного понаблюдать за тренировкой. Как прошёл день? — Плохо. Ведь тебя рядом не было. Захар склонился и зарылся лицом в копне густых каштановых волос. Лиза почувствовала его дыхание возле мочки уха. Он поддался чуть ближе и коснулся кончиком носа оголённого участка на её шее, и легонько начал выводить круги, опаляя дыханием нежную кожу, вызывая сотни мурашек по телу. У Лизы даже волосы у корней на голове зашевелились. Боже, что он вытворяет. Не слишком ли он много себе позволяет, ведь они даже не встречаются. Словно услышав её мысли, Смирнов чуть отдалился и нежным взглядом посмотрел на Лизу: — Я бы хотел пригласить тебя на свидание, — И быстро моргнув, добавил, — Я хочу доказать тебе всю серьёзность своих намерений. Мне очень стыдно за своё недавнее поведение, и я хотел бы всё исправить. — Ну... — Пожалуйста, соглашайся, — Захар смотрел на неё с надеждой, почти что умоляющим взглядом. — Хорошо, я пойду с тобой на свидание, — Вздохнула Лиза, переводя взгляд на стадион, — Только не сегодня. У меня патрулирование с Громовым. — Без проблем, мне всё равно нужно время, чтобы всё подготовить. Я кое-что придумал, уверен тебе понравится, — Захар уже вовсю улыбался во все тридцать два зуба, продолжая стискивать девушку в объятиях. С ним стало намного теплее. Сомнения Лизы по поводу Смирнова куда-то улетучились, по мере того, как между ними развязалась непринужденная беседа. Точно так же, как и раньше. Она поняла, что жутко соскучилась по его общению. И было очень приятно его внимание. Глава 16 — Ты опоздала, Ромашова. Ледяной голос прорезал тишину, отскочив от тесных стен кабинета, ударяя звонким колоколом прямо в мозг. Громов буравил её взглядом. Облокотился о подоконник, весь такой из себя идеальный в своих чёрных брюках без единой складочки и облегающей белой рубашке, которая по цвету практически сливалась с бледной кожей. — С какого. Хера. Ты, — Он оттолкнулся от подоконника и в два шага оказался рядом, тыкнув пальцем ей в лицо, — Заставляешь меня ждать тебя в этом ебучем кабинете? Да он сейчас дыру в ней прожжёт. — Мне пришлось задер… — Мне похуй.